Что было самым страшным?

— Тебе его жалка, сестра? Его?

— Мне сейчас все равно на вас на всех. — тихо говорит мама Оля — Для меня главное чтоб моя дочь была в порядке. Жива и здорова. Поэтому либо вы все заткнетесь либо уходите.

Все замолчали. Сели в разных углах. Мы словно на казни, ждём приговора. Так оно и есть. Почему так долго?

— Долго. Слишком долго. — шепчу сам себе.

— Успокойся брат. Всего 40 минут прошло.

— Мне показалось что целая вечность.

— Не удивительно. Столько сказано было. Это что, все правда?

— Не знаю. Не думаю что она будет врать.

— Что думаешь делать? — спрашивает меня друг.

— Не знаю брат. Сейчас главное чтоб с Соней все было хорошо. А в остальном разберёмся потом.

— И то верно.

Ещё через минут десять вышел врач. Мне страшно.

— Константин Сергеевич, как Соня?

— Ну что ж, операция прошла успешно. Позвоночник не повреждён, что очень удивительно.

— Почему доктор? — не выдерживаю этого напряжение и спрашиваю слишком грубо.

— Потому что весь удар пришелся на спину. Очень большая гематома. Операция задержалась, так как пострадала нога. Сломана большая берцовая кость, было три осколка. Мы, можно сказать, собирали кость заново.

— Это опасно доктор?

— Это долгое восстановление. Недели две она пробудет в больнице под наблюдением. Дальше будет видно. По сравнению что было в первый раз это пустяки.

— Спасибо, вам, доктор. — мама Оля обнимает доктора, он даже опешил.

— Не за что. Ее охраняет сам бог.

— Нет. Это ее личный ангел хранитель. — говорит Наташа.

— Да. Вы правы. Ну все, езжайте все домой. Соня проспит до утра. Так что вам тут делать нечего.

— Доктор…

— Домой, домой. Сегодня дежурю я, поэтому можете не беспокоиться.

— Хорошо. Спасибо вам ещё раз. — хочу сказать что я остаюсь, но взгляд мамы меня останавливает.

— Не за что. Раньше четырех не приходите. Все равно из реанимации я ее переведу в палату не раньше обеда. Она как раз примет лекарства, поспит, и в четыре милости просим.

— Хорошо. До завтра.

Слушая весь разговор, я понимаю что до завтра не дотяну. Надо что-то придумать. Но за меня все решила мама Оля.

— Саша, вы не подвезете меня до дома? — значит будем говорить.

— Конечно. Без проблем.

— Ты что делаешь? Я сама тебя отвезу сестра.

— Он все равно узнает где мы живём. — улыбаюсь, конечно узнаю. — Так что скрывать смысла нет. А я хочу с ним поговорить.

— Поговорить? О чем сестра? О том, что он уничтожил жизнь твоей дочери? Об этом? Ну поговори, конечно поговори.

Наталья подошла ко мне в плотную и тихо чтоб слышал только я, сказала.

— Запомни. Если моя девочка будет страдать из-за тебя. Я глазом не моргну. Уничтожу всех кто её обид. Поверь мне у меня хватит на это сил и средств. Даже папочка тебе не поможет. Запомнил? Кивни если все понял.

Кивнул словно в замедленной съёмки. Даже сказать ничего не смог. Это женщина сделает. Я даже не сомневаюсь. Мне она кажется очень знакомой. Это странно. Ладно об этом я подумаю позже. Сейчас главное это Соня.

— Ну что, едем? — хотел открыть дверь но мне не позволили. — Давайте без этих джентельменских замашек. Не то настроение. Садитесь уже и поехали.

— Хорошо.

Мы ехали молча. Я ждал когда мама Оля начнет разговор. Странно, но я уже привык в мыслях называть ее мамой.

— Вы хотели поговорить. — всё-таки не выдержал.

— Я помню. Остановитесь здесь.

— Вы можете обращаться ко мне ты.

— Правда? Разрешаете? Спасибо. Красивые звёзды. Правда?

— Звёзды? Вы серьезно? Там ваша дочь чуть не погибла сегодня, а вы говорите мне про звёзды.

Я сорвался на крик. Зря конечно. Но нервы мои на пределе.

— Заткнись. Это по твоей вине она снова чуть не погибла. Опять. В этот же день. 15 августа. Помнишь? Пять лет назад. Она стояла, стояла там и ждала твоего решения. Одна. А что сделал ты?

Мама Оля срывается. Кричит. Не сдерживается.

— Думаете мне было легко? — тоже начинаю кричать. — Да я душу оставил там с ней. Мне тоже было больно

Смеётся. У нее похоже истерика.

— Больно? Тебе было больно? Что ты знаешь о боли? Когда твоя девушка передала что ты сказал, что это Соня виновата в том что с тобой случилось. Она приняла это. Соня и так винила себя. Но когда ты передал ей конверт с деньгами. Она сломалась. Разбилась на осколки. Да так что не собрать. Ты действительно думал что мог откупится от нее.

— Но она же взяла деньги? — шепчу уже понимаю что меня обманули. Подло обманули.

— Взяла. Они до сих пор лежат в коробке со всеми подарками что ты ей успел подарить. Она носит лишь кулон, что ты подарил на ее день рождения. Сказала что это будет напоминанием о том, что никому нельзя верить.

— Когда ее привезли в больницу — продолжила мама — я была уже там. Мне сказали что шансов нет. Что если она вернётся к нам, это будет чудом. Чудом, понимаешь. Ее спасали сутки. Сутки боролись за ее жизнь. Двенадцать раз ее сердце переставало биться. Потом кома. Два месяца ожидания. Два месяца слез и молитв. Потом ей стало хуже. Мы думали что это конец, но она вернулась к нам. Вернулась несмотря ни на что. Моя дочь, моя жизнь. Но ее ждала ещё одна боль.

— Какая? — тихо спросил.

— Какая? — вытирает слезы с лица мама Оля. — Возможно дочь меня не простит. Но я скажу. Соня была беременная. Как ты понимаешь спасти ребенка не смогли.

Беременная. Моя девочка была беременная. Меня начинает трясти. Ноги не держат. И меня накрывает. Я рушу всё что стоит у меня на пути. Урны, лавочки, моя машина. Толку то, боль от безысходности, от потери, от предательства не пройдет никогда.

— Саша, я хочу попросить тебя. — мама Оля села рядом со мной на землю возле машины.

— Боюсь что не смогу вам этого обещать.

— Похвально. И все же, уезжай. Ваша семья, общество не примет мою дочь. Я не знаю что сказала тебе Наташа, но поверь мне, она сможет выполнить все то, что сказала. Не разрушай наш мир. Мир Сони. Уезжай.

Приехал домой только под утро. Всю ночь колесил по городу. Пытался найти решения. Вот только я не имею права искать его. Как я мог поверить им. Ладно Катя, с ней все ясно. Но моя семья. Моя мама. Мама? Ты предала меня? Предала. Может ты ничего не знала. Пусть будет так.

— Катя? Катя, где ты?

— Сынок, ну слава богу. Где ты был всю ночь?

— Мама, папа. Вы уже прилетели?

— Да, сын решили прилететь пораньше. Где ты был?

— Мама, я спрошу у тебя кое-что, и жду честного ответа.

— Что случилось сынок?

— Пять лет назад, мама. Помнишь, девушку по имени Соня? — помнишь мама, ты все помнишь. — Ты участвовала в заговоре против нее вместе с Катей?

— О каком заговоре ты говоришь, сын? И причем здесь мама?

На отца даже не смотрю. И так понятно он ничего не знает.

— Не молчи мама. Не молчи.

Мама, пожалуйста скажи что ты ничего не знала. Мне этого хватит. Твое молчание сейчас убивает меня.

— Знала. — тихо отвечает мама.

Закрываю глаза.

Делаю глубокий вздох. Смотрю на самого дорогого мне человека. Мою маму. Почему? За что? Ты же все знала. Знала как сильно я ее полюбил. Я тебе рассказал все. Ты говорила мне что я изменился рядом с ней. Стал лучше. Обещала помочь, поговорить с отцом. Почему ты меня предала?

Делаю еще глубокий вздох. И так спокойно, будто мне все равно спрашиваю.

— Помнишь, когда я был маленький, я сильно поранил ногу. Разрезал ее, когда спрыгнул с крыши. Я очень сильно плакал и кричал «мама, я умру, я умру». Ты плакала вместе со мной. Помнишь, мама?

Молчит.

— Помнишь? — кричу что есть силы. Вздрагивает.

Вижу что ей плохо. Вижу что хочет подойти, обнять меня. Но нельзя. Не хочу.

— Конечно ты все помнишь. Ты же мама. А помнишь что ты мне тогда сказала?

Я если честно думал что она промолчит.

— Я сказала, что рана на теле быстро заживёт. Главное чтоб в твоей жизни не было ран на сердце.