Пах! Пах!

Одна пуля свистнула над Димычевым ухом, другая - щелкнула об асфальт дорожки у самых ног Игоря. Сразу же вслед за выстрелами из сумрака раздался голос: - Всем - лечь! Руки - на голову! Опешив от неожиданно крутого поворота событий, Димыч и не подумал выполнять команду, однако в ту же секунду костыль Игоря страшно ударил его в бок, отчего Димыч кубарем полетел в высаженные вдоль дорожки кусты. Одновременно с его падением затрещали кусты с противоположной стороны дорожки - туда рухнул, увлекая за собой Николая, Игорь. Пах! Пах! Пах! На сей раз противник стрелял наугад - пули просвистели где-то высоко над головой. Очнувшись от кратковременного ступора, вызванного неожиданностью нападения, Димыч извлек из кобуры "макарова" и дважды выстрелил на звук. Однако сии дилетантские потуги ничего хорошего, кроме плохого, не принесли - несколько пущенных в ответ пуль прошили кустарник совсем рядом. Инстинктивно вжавшись в землю, Димыч углядел уголком глаза вспышку в кустах неподалеку. Игорь, - подумал он. Старшему товарищу повезло больше - одновременно с грохотом выстрела оттуда, где должен был находиться враг, послышался сдавленный стон. Тут же сделалось ясно, что противная сторона обладает солидным численным перевесом: на незадачливых похитителей обрушился целый град пуль. Пятеро, не меньше, - мелькнуло в мозгу Димыча. - Хрен знает, что им надо; добром уйти наверняка не дадут. А сколько у "пэ-эма" патронов в обойме? И почему Игорь больше не стреляет? Неужели?.. Звериная жажда жить пересилила воспитанную разумом и цивилизацией боязнь смерти и боли. Тело отключилось от молящего о пощаде мозга, собралось в тугой комок, мячиком выкатилось на дорожку, несколько раз нажало на спуск и с треском вломилось в кусты по другую сторону асфальта, где должен был прятаться Игорь. Здесь стало ясно, что худшие опасения Димыча вполне оправдались: Игорь, прямо на которого он и налетел после последнего своего прыжка, не подавал никаких признаков жизни. Протянув руку к его голове, Димыч немедленно вляпался рукой во влажное, теплое и липкое. Отдернув руку, он принялся судорожно отирать ее о траву, забыв на мгновенье даже о запоздалой стрельбе, открытой противником в ответ на его маневр. Где-то совсем рядом раздался треск веток. Только теперь Димыч вспомнил о Николае. Стараясь производить поменьше шума, он нашарил Игорев пистолет, сунул его в кобуру, ползком двинулся на шум и успел ухватить беглеца за ногу прежде, чем нападавшие прекратили стрелять. - Куда ты? - прошипел Димыч. - Жить надоело? Лежи, не высовывайся! - Их шестеро, - отрешенно, неторопливо отвечал Николай. - У каждого сила. Много еды для Страшного... Отдай ему их, отпусти меня!!! Сорвавшись на крик, Николай рванулся, освободился от Димычевой хватки и вскочил на ноги.

Пах! Пах! Пах!

Три пули с противным чавкающим звуком ударили Николая в грудь. Ломая ветки, он тяжело завалился в кусты. Конец, - подумал Димыч. - Если убили его, щадить меня им тем более незачем. A loaded .357 always beat a full house... "Макаров" в руке вдруг сделался неимоверно тяжел. Разжав разом ослабевшие пальцы, Димыч уткнулся носом в землю, закрыл голову руками и зажмурился. - Э-э! Ты что?! Не время раскисать! Вздрогнув от неожиданности, Димыч открыл глаза. Рядом, жарко дыша в самое его ухо, лежал Туз Колченогий.

71.

- Ну, хорошо. Вся эта лирика была "во-первых". А "во-вторых"? Олегу жутко захотелось хряснуть Петяшу по морде - изо всех сил, смять, расквасить, расплющить, изничтожить на хрен это устало-скучающее выражение, будто у взрослого дяди, выслушивающего очередной фантастический прожект своего семилетнего сынишки. Он - что ж, не понимает, какая возможность сама в руки пришла?! Или попросту не верит? - Во-вторых, - сдержавшись, заговорил он, - подумай сам. В клубе состоит множество богатых, влиятельных людей. Ты, как я уже объяснял, имеешь рычаг давления на них. Сам, мать твою туды, являешься этим рычагом! А я - знаю, как именно этот рычаг продуктивнее всего использовать! Теперь понятно? Петяша молчал. Он не знал, что и думать обо всем, вот так нежданно-негадано свалившемся на голову. - Нет, непонятно, - упрямо сказал он наконец. - Непонятно, что ты предлагаешь. Объединиться с вашим клубом и бороться за власть в стране? Так я как раз сегодня вашему президенту говорил: на хрена мне это надо? Мне и без власти хорошо живется. Спокойно... Он сделал паузу. Да, это, пожалуй, правда. Лучшей жизни, чем сейчас, ему, Петяше, не требуется. Вот разве что - Елка... Олег наступившей паузой не воспользовался - чутье подсказывало, что лучше будет молча подождать продолжения. И продолжение не замедлило воспоследовать: - Или тебе желательно, объединясь со мной, шантажировать своих одноклубников? Знаешь, неудобно как-то. Хорошие, по всему, мужики... - Да? - напряженно, едва ли не со злорадством спросил Олег. - А ты знаешь, чем сейчас занимаются семеро из этих хороших мужиков? Лицо Петяшино отозвалось на реплику столь недоуменным и вместе тревожным выражением, что Олег, несмотря на бушевавшую внутри злобу, несколько сник. - Ты - что, в самом деле не знаешь? - Да - нет же! - Внезапно вскочив, Петяша сгреб Олега за лацканы и встряхнул. - Говори толком! В другое время подобная выходка со стороны Петяши разве что повеселила бы Олега - драка между ними, учитывая его преимущество в росте, весе и общем мышечном тонусе, неизбежно должна была кончиться не в Петяшину пользу. Но взгляд... Впервые, пожалуй, Олег всерьез почувствовал, что испытывали при всяком воспоминании о Петяше его старшие товарищи по клубу. - Ты только не дергайся, - проговорил он, сжавшись в комок, невольно стараясь сделаться как можно меньше и незаметнее. - Словом... Они очень боятся тебя, понимаешь? Они подумали, что это ты послал Диму вытаскивать Николая из лечебницы. Ради умножения собственной силы за его счет. И... В общем, Дима, скорее всего, уже мертв. Разом отпустив Олега, Петяша бессильно осел на стул. - Ёб вашу мать... - медленно, потрясенно произнес он. - Предупреждать же надо, когда всерьез несешь подобный бред... Ну, что смотришь? Ты сколько раз мне пенял, будто я говорю о чем-то, ориентируясь на свое понимание твоего образа мыслей, и выходит лажа, так как я "за тебя" думаю неверно? Так вот, теперь - ситуация обратная. Хрен с вами; может быть, я и наделен какой-то там особой силой, властью, как оно там... Может быть! Только вот я сам об этом совершенно ничего не знаю! Не говоря уж о каком-нибудь сознательном использовании этой силы! И - попробуй только вякнуть, будто ты мне не веришь! Олег, на протяжении всей Петяшиной тирады сидевший без движения, перевел дух. - Знаешь... верю. - Это была лишь полуправда; раз испытав всепоглощающий страх перед Петяшей, Олег просто не знал, во что безопаснее верить. Сколько общались, не ощущал я тебя чем-то большим и страшным. Вплоть до той самой минуты, как ты меня - за грудки... Слишком поздно дошло до него, что последних слов произносить не следовало. В устремленном на него взгляде Петяши появилось непередаваемое отвращение. Олег обмер... - Иди отсюда на фиг, - устало сказал Петяша. По сути дела, ему безразличны были сейчас притязания клубменов, Олегов страх и даже возможная гибель Димыча - слишком много обрушилось на него за один день. Обрушилось, заставив снова забыть о том, что гармония мира не знает границ, и снова мечтать единственно о покое... Олег нерешительно двинулся к выходу. - Стой, - все с тем же усталым отвращением велел Петяша. - Где эта клиника? Олег покосился на циферблат своей старенькой "Ракеты". - Клиника - "Скворцова-Степанова". Но, знаешь, не надо лучше... Ничем не поможешь. Там уже все кончилось; ментов наверняка полно... Только сам попадешь под подозрение. Пожалуй, не врет, - с некоторым облегчением решил Петяша. Ему очень не хотелось сейчас чего-либо предпринимать, куда-то мчаться... Хотелось остаться одному и забыть хоть на время обо всех перипетиях сегодняшнего дня. - Ладно, иди, - скомандовал он. Но Олег замялся на пороге. - А... как же дальше? - жалобно спросил он. - Дальше - будет видно, - не в силах скрыть раздражения, отвечал Петяша. - Уберешься ты наконец? С этими словами он отвернулся к столу и спрятал лицо в ладонях. Секунд через двадцать в прихожей хлопнула, защелкнувшись за Олегом, дверь. Вот, значит, как... Эх, Димыч... Вот уж верно - curiosity killed a cat...