Петяша поднес клинок к глазам. Глубокий кровосток по обеим сторонам был украшен мельчайшим затейливым узором, а рукоять оказалась сработанной из снежно-белой кости, отшлифованной едва не до зеркального глянца. Блеск раздражал и без того побитые сверканьем снежных кристалликов глаза. Все тело гудело, словно бы сотрясаемое бешеным пульсом гор, сосен и воды внизу. Голова точно выросла до огромных размеров и приобрела странную, пустотелую звонкость; любое движение, казалось, непременно должно сбросить его, Петяшу, в бесконечную бездну под ногами. Охваченный ужасом, он снова зажмурил глаза, а когда открыл их - мир вдруг сделался совершенно иным, чем прежде.

Мир сделался маленьким.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

КОГДА МИР СДЕЛАЛСЯ МАЛЕНЬКИМ...

Гармония мира не знает границ. Но субъективная справедливость здесь абсолютно ни при чем. (Это, уж точно, мое собственное. По крайней мере, лично мне так кажется.) ... Разве я - сторож брату моему? (А вот это - наверняка не мое. Но откуда - напрочь не помню.)

46.

С того самого момента, как Димыч впервые после долгого перерыва набрал Игорев номер, его постоянно мучило, не давая покою, всепоглощающее, неугомонное нетерпение. Казалось, вот-вот произойдет нечто непоправимое а между тем это "нечто" могло бы быть предотвращено, найди он, Димыч, верное решение раньше. Непрекращающееся, этакое подмывающее беспокойство заставило его снова позвонить Игорю уже на следующий день после расставания, поутру. - Слушай, как у тебя там? Я бы подъехал к тебе вечером, если не возражаешь... - Подъезжай, я вроде никуда не собирался, - помолчав, согласился Игорь, понимавший, видимо, что Димыч должен сейчас испытывать - а, может, и сам чувствовавший примерно то же самое. - Побеседуем. - Супруга-то - дома? - на всякий случай (очень уж не хотелось новых напоминаний) поинтересовался Димыч. - Нет. Я их с пацаном к матери ее отправил. Так что - никто нам не помешает. Прибыв на Барочную уже часам к пяти, что можно назвать "вечером" лишь с известной натяжкою, Димыч застал хозяина в необычайном, совершенно не свойственном ему возбуждении. - Хорошо, что ты - пораньше, - вместо приветствия бросил Игорь. - Я уж звонить тебе собирался... Словом, сейчас - быстро - пьем кофе и отчаливаем. На такси у тебя деньга найдется? - Найдется, - отвечал Димыч, слегка сбитый с толку такой стремительностью. - А - что такое? Где горит?.. Э-э; ну, на хрена столько?! - Вчера, - объяснил Игорь, устанавливая на плиту джезву и невозмутимо всыпая в кофейную смесь едва ли не пол-ложки молотого красного перцу, - я после твоего ухода порылся в своей картотеке, затем сел на телефон и нашел-таки выход на того мужичка. Помнишь, говорили? - И - что? - И - он нас ждет. Сегодня, к девяти вечера. - А для какого ж тогда - торопиться? Времени - всего шестой час! - Для такого, что живет он аж в Петергофе. Точнее, возле - на Гостилицком шоссе, где частные дома... Или ты согласен до самого Петергофа машину финансировать? - До самого... - Димыч мысленно пересчитал наличность в бумажнике. -В принципе, можно, но лучше - не стоит.

За кофе и в электричке, по дороге в Петегоф, больше молчали, как следует переживая, смакуя ожидание встречи с невиданным, непонятным, от коего еще неизвестно, чего следует ожидать. Димыч - нет-нет да поглаживал тайком, сквозь пиджак, кобуру: весомость пистолета подмышкой, что ни говори, малость снимала общую напряженность. - Я - тоже взял, - тихонько сказал Игорь, приметив, чем развлекается его спутник. - Сам не знаю, зачем. Там - вряд ли понадобится... Так просто. Домой придется поздно возвращаться, и вообще... Что - "вообще", так и осталось неуточненным. - Этот товарищ, к которому едем, - продолжал Игорь после некоторой паузы, - когда-то, давно еще, до перестройки, учеников имел. После довольно долго пропадал непонятно, где. Ходили слухи, будто сидит... Так вот, ученики у него были, все до одного... Как бы лучше объяснить... Знаешь, бывают такие: неопрятные, немытые, без всяких уже претензий на что-либо в жизни. И глаза - тусклые, нечеловеческие. Скотские какие-то. Только посмотришь, сразу ясно: конченый человек. Ни за что -даже за самого себя - не способен нести ответственность. И поэтому верить такому нельзя ни в чем. Нет, он не подлец там, не жулик; он - животное. Бессмысленное этакое, как корова. И даже еще бессмысленнее. Ничего, кроме примитивного, на уровне простейших ощущений, прагматизма, в нем не осталось. Вот такие у него были ученики - да много, человек семь. - На хрена ж ему такие были нужны? - дождавшись очередной паузы, поинтересовался Димыч. - Неужто на таких нажиться можно? - Не знаю, на хрена нужны. Но не для наживы, это точно. Не разживешься на таких. Хотя, по слухам, именно за мошенничество его и посадили... Долгонько, надо сказать, он отсутствовал. Я и забыть о нем успел. Только с месяц, как узнал, что он снова появился. - Ага... А к чему ты его учеников вспомнил? - Да! Вот к чему: он среди них выглядел, как вожак в стае. Словно бы человек - да, уже превратился в такое вот животное, но у него глаза осмысленные. Живые. По опыту жизни скажу: таких-то и нужно пуще всего опасаться. Хотя бы оттого, что сразу не распознать. А животные эти хищные, как правило. У них все подчинено не простым инстинктам, а идее. Любой, какая в голову втемяшилась. И ради такой идеи - в данном случае, изучению магии - они на все готовы. Понадобится, скажем, свежее человечье ухо для очередного эксперимента - ни на секунду не задумаются... В общем, с ним нужно осторожнее. Хотя... Хорошо хоть, на беседу-то согласился время потратить. Димыч кивнул в знак того, что все понял, и против воли поежился. С одной стороны, привычное его материалистическое мировоззрение не способствовало вполне серьезному восприятию разных колдовских трюков. С другой недавние события... Впрочем, от событий-то можно бы и отмахнуться, найдя всем им неукоснительно материалистическое объяснение. Но тут мешал все тот же страх. Вернее, сильное предчувствие чего-то недоброго впереди - да такого, что никакая сила во вселенной не в состоянии предотвратить это недоброе... Непроизвольно Димыч снова потянулся к кобуре под пиджаком, но теперь от ощущения твердости подмышкой стало только тревожнее. Если интенсивность предчувствия вправду соразмерна грядущей беде, пистолет наверняка не поможет. И снова Игорь подметил его движение. - Не мандражируй. Все - путем. Пробьемся.