– Ониксовый меч с мощной энергией, – задумчиво бубнит Гайюс, рассматривая рисунок. – И как это пришло тебе в голову?!

– Двадцать восемь лет, – улыбается Касьян, будто напоминает ему, какого числа родился. – У меня есть знакомый кузнец. Тебе остаётся создать сильное заклинание.

– На это уйдёт несколько месяцев. Нужно накопить силы, выбрать подходящий день, когда Земля будет наиболее спокойна, потому что я буду красть её великую мощь. Ещё предстоит разработать примеси других заклинаний, опробовать их, найти нужное и проявить.

– Я буду ждать, как и всегда, – усмехается Касьян. – Не бездействовать, конечно, но ожидать от тебя вестей. У меня в планах армия.

Гайюс хлопает Касьяна по спине, и они начинают заливаться смехом.

Темнота. Кузница. Посреди кузницы стоит взрослый крупный мужик с широкими плечами и массивными ногами. Великан, одним словом.

– Я не глупец, и не буду заниматься этим абсурдом, – кричит он на двух друзей. – Меня казнят за такие проделки. Выметайтесь.

– Ладно, – спокойно возглашает меценат. – Не сто, а триста лир.

Кузнец выпучивает глаза от шока. Это около двадцати тысяч долларов!

– Я согласен, – бешеный голос приобретает твёрдость.

Когда перед тобой такие цены, можно согласиться на что угодно, особенно, если ты всю жизнь куёшь металл, зарабатывая в основном грубые мозоли.

Касьян и Гайюс радостно обнимаются. Они не мелочатся, не задерживаются и отстраняются. Решимость. Значит, друзья готовы создать мечи сейчас.

– Если нам снова что-то понадобится, ты это сделаешь. Деньги немалые, – напоминает Креон.

Кузнец кивает и приступает к созданию шедевра. Его движения резки и импульсивны, искры разлетаются по всей кузнице. Глаза Касьяна искрятся от слёз. Гайюс задумчиво смотрит на него, во взгляде просачивается печаль. О чем думает меценат? И какие изобретения придумывает Касьян? Сегодняшняя ситуация в сферах – следствие их действий и открытий.

Гайюс отходит за стену, дальше от кузнеца, достаёт из кожаной сумки горшок и окунает в него десять пальцев. Они покрываются жидкой чёрной присыпкой, видимо, ониксовая стружка с какими-то ядами и эликсирами. Губы двигаются, шепча заклинание. Мешанина проникает под кожу хранителя, ладони чернеют, темнота расходится по телу, покрывая шею тёмными узорами. Проходит целая вечность, прежде чем кузнец вручает мечи собратьям. Кожа Гайюса всё такая же живая, без колдовских линий, только веки его слабо опускаются. Шаг – и он упадёт в обморок.

– Оникс есть в металле и на рукояти. Надеюсь, вам это поможет, – проговаривает мастер.

– Молчание – ещё одно условие, – произносит Касьян. – Скоро тебе привезут ящики. Не беги из страны, мы найдём тебя в любой дыре.

– И в планах не было, – с возмущением шипит создатель оружия.

Он склоняется. Если бы он ещё немного нагнулся, мог бы коснуться макушкой пола.

Приятели поспешно выбегают из жаркого помещения. Мечи, всё ещё тёплые, завёрнуты в плотную бумагу. Свой Касьян держит, как бесценное сокровище, которое будто вот-вот рассыплется и простынет след его двадцативосьмилетней мечты. Гайюс сдержанно шагает, опустив меч вдоль туловища. Товарищи усаживаются на лошадей, они недовольно фыркают, но под стук хозяйских пяток об их бока, начинают нерадиво передвигать копытами. Касьян скачет на лошади цвета молочного шоколада с пушистой смоляной гривой и хвостом. Теперь он крепче сжимает оружие, потому что одна рука управляет поводьями. Точно так же справляется Гайюс. Он горделиво восседает на огненной лошади с рыжими остриженными волосами. Мужчины глядят друг на друга, когда на всех скоростях пересекают поле, сплошь усеянное цветками лиловой лаванды. Что-то мне подсказывает, что их счастье подлинно, а печальные глаза молвят о мученическом конце. Пробег под закатным небом будет отличным воспоминанием, живущим лишь в их голове. Воспоминанием, не предназначенным для посторонних. Увы, эту историю вижу я. Размытая пелена застилает обзор, и я смотрю только на удаляющиеся пятна.

Друзья входят во дворец, преодолевают тёмный атриум, поднимаются по крутым и высоким ступенькам. Здесь всего два этажа, на верхнем обосновался меценат. Его спальня и кабинет находятся друг напротив друга. Двери приоткрыты для проветривания, но Гайюс всё равно их захлопывает.

– Устал я, – говорит он, оттягивая воротник, обшитый золотым узором, и плюхается в кресло.

– Отчего же? – непринуждённо спрашивает его Касьян.

– Жизни не хочу. Никакой. Я теряю всяк смысл в существовании.

– За годы поисков и испытаний я познал истину людей, природы, всего мироздания. И, признаюсь, меня убивало это знание. Казалось, будто я проник в секретный сундук богатенького дворянина, отсиживаюсь, жду, когда уж изловят. Но никто не приходил. Нет сущего создателя, и он не накажет меня за любопытный пятак. Я волочу бремя познания по сей день. Шестьдесят восемь лет не прошли даром. Я наделю мир счастьем, внесу крупицу и не стану бесследной птицей, как порицала любимая матушка. Верь в лучшее. Быть может, у тебя будут наследники твоих музеев, дворцов, статуй и прочего, – он усмехается.

– Конечно, будут, – горько улыбается Креон. – Они подарят мне внуков, а те правнуков… Обнадёживающие грёзы. Ненавижу их, ты же знаешь. Я не переживу ритуал.

– Тебя будут чтить за большее – за спасение мира, как то и предначертано хранителям природы.

– Почитать будет народ, наша армия, а хранители возненавидят.

– Где твоя семья, дружище? Ты никогда о ней не рассказывал. – Касьян садится за рабочий стол, на коленях сцепляя пальцы в замок.

– Мать заболела чумой, умерла десять лет назад, а отец отрёкся, когда узнал, что его сын стал выродком, – без промедлений рассказывает меценат. – Он нашёл у меня книгу «Камни. Границы», больше не возвращался, не писал писем.

– Судьба отобрала у тебя всё, что осталось.

– Она безжалостно обошлась и с тобой.

– Я не жалею, что так обернулась моя жизнь. Я бы до скончания торговал тканями, не добравшись до истины.

Меценат неожиданно захохотал, откинувшись на спинку кресла.

– Что такое?

– Ох, Касьян. Я столько хочу испытать. Хочу таких забавных путешествий, как у тебя. Мечтаю завести ребёнка, тоже как ты. Завидую я.

– Кстати об этом. Объяснись перед Амплием, согрей душу его. Он жаждет заботы и любви.

– Мы знатно повздорили. Единственное, чего он жаждет – это моей кончины.

– Враньё. Он привлекает твоё внимание. Знаешь же его горячность.

– Я боюсь оставлять его одного, – шёпотом произносит Гайюс, уставившись в пейзаж лавандовых полей за окном. – Горевать будет.

Касьян подходит к другу, вынуждая его подняться. Они крепко обнимаются.

– Извиняюсь за приобретённую чёрствость, – говорит Касьян, похлопывая Креона по спине. – Ему требуется горе, чтобы жить дальше. Примирится.

Хранитель заглядывает в обвисшие глаза собеседника. Нет там сожаления о содеянном. Гайюс хочет сбежать, бросить затею спасти людей. Но он ни за что не поступит бесчестно со своим лучшим другом, не даст рухнуть Земле ради любви к мужчине. Эгоистично.

– Да…

Мужчины завтракают тушёным мясом в соусе, овощным салатом, и иногда потягивают вино.

– Не нужно тебе дёргать ниточки, – сообщает меценат сразу после окончания трапезы.

– Но…

– Тсс. Я хранитель природы. Я постараюсь… Точнее, уверен, что смогу найти природное явление. У меня не было должного обучения истинного хранителя. Один мухлёж, деньги и… Деньги! Завтра после рассвета отыщу помехи поблизости, отправимся галопом.

Минует день. Рассветное солнце подпекает зеленеющую травку, лёгкий ветер качает ветки мохнатых деревьев, подталкивает течение пышных облаков, колышет седые волосы Касьяна и встряхивает курчавую бородку Гайюса. За пазухой каждого прикреплён оголённый меч. Он в точности такой же, как у Грэма.

– Что ты почувствовал?

– Свободу.

Оба остановились выпить воды посреди леса.

– Что это ещё значит? – интересуется Касьян.