Я чувствую подступающий ужас к горлу, слёзы. Изверг Алойз существовал, ходил по той же земле, что и мы все, он отнимал жизни людей, пытал их ради денег и репутации.

– Я не сумасшедший. Я – не он, – проговаривает Касьян, постукивая пером по своему уху. – Фауги пожирают природу – то, что породило их. Человек порождён природой, никак не Богом, побуждает наука. Творение сильное убьёт творение слабое. Человек слаб. Это не должно произойти.

Он размышляет с энтузиазмом, его слова полны надежды. Сейчас он ещё не знает, что создаст покровителей, что его детище наблюдает за ним. Торговец, к несчастью, не сумел покончить с фаугами: простуда обратилась в бессмертный вирус.

– Чёрт! Что за колдовство за этим стоит? – Касьян подпрыгивает со стула и отшвыривает его в стену.

С одного кадра меня перебрасывает на другой. От неожиданности сердце пускается галопом. Я мысленно кладу руку на грудь. Спокойствие: всего лишь фильм с перемоткой.

Торговец находится посреди пустыни. Он накручивает на палец седую как лунь кучерявую бороду.

Мужчина выглядит вразумительным, нежели в прошлом видении, где он убеждал себя в отсутствии помешательства, – взгляд стал уверенным, тёмным; одежда смотрится богаче. Походка ровная – он идёт по песку, будто выискивая ответы в небе. На подоле и воротнике вшиты серебряные нити, очерчивая красивый узор.

– Древние немало поведали о магических свойствах камней, – говорит Касьян голубой выси. – Я выясню, какие задействовал Алойз, чтобы разработать оружие, им же вас истреблю.

Миновало около тридцати лет, если не больше. Создатель стар, а потому история вскоре должна закончиться.

– Знаете, фауги, он любил изучать минералы, пока не решил взяться за тяжёлую артиллерию. Позже он позабыл об этих безделушках, но конечно они ему пригодились для стоящих деяний, – он хмыкает. – Иногда я думаю, а вдруг вся дружба была фальшью, вдруг он использовал мою семью? Пригрелся, как змея и в нужный момент укусил, впуская отраву? Чего вы стоите, бездушные?

Небо безмолвствует, фауги ему не отвечают, даже ветер не откликается на его зов. Одиночеством в сиротливой пустыне веет даже на таком расстоянии – за шесть веков. На плечи падает громоздкий как булыжник, груз печали.

Мужчина, что так отчаянно верил своему близкому, подарил уют, не был вознаграждён за свои старания. Он наказан, вынужден из чувства долга и достоинства спасать мир, который разрушил Алойз.

На этой ноте я разлепляю глаза, и снова обнаруживаю себя спящей на книге. Скоро она станет моей новой подушкой. Я ощущаю усталость и истощение, поэтому по памяти ищу свою комнату. Надеюсь на лучшее, а именно, не встретить никого по пути.

Мои ожидания не оправдываются: под яркими языками пламени, взлетающей от уверенности походкой, двигается Алисия. Она хитро улыбается.

Я шустро прохожу мимо, стараясь не подавать виду, насколько девушка мне неприятна.

– Эй, – окликает она. Я медленно поворачиваюсь к ней. – Как прошёл второй день в сфере Чёрного Оникса?

– Ты вдруг подумала стать дружелюбной и побеспокоиться о моём благополучии?

– Любопытствую, как проходят ваши уроки с учителем. Уж очень хочется узнать!

– А мне хочется домой, ещё я хочу съесть большую порцию креветок. О, забыла, как без этого? Я хочу, чтобы ты исчезла с дороги и из моей жизни тоже, – украдкой говорю я, чтобы посторонние нас не услышали. – Хватит врываться в моё личное пространство и бросаться ядом.

Алисия подавляет вспыхнувший гнев и показывает острые зубы.

– Напомни-ка, голоштанка, чтобы я сразилась с тобой, если станешь покровительницей, – она ошпаривает моё лицо горячим дыханием. – Тогда сравняем силы и определим, кому позволено каркать «исчезни» с такой наглой мордочкой.

– С нетерпением буду ждать дня, когда смогу не просто надрать тебе зад, а размазать, как кучу экскрементов.

– Смотри, руки замараешь.

– О-о, оно того стоит.

– Ты слишком много из себя возомнила. Гадкая голоштанка. Никто – ты.

Расхлябанно оперируй слабость, чтобы поразить противника, говорил мне тренер по боксу. То, что я скажу, разозлит его и навлечёт на меня беду. Что мне терять?

Я склоняюсь к её уху и шепчу, вкладывая в голос максимальную дозу желчи:

– Ты никто для Грэма Коши.

В глазах девушки вспыхивает ярость, она прикусывает губу и с размаху ударяет по моей щеке.

Её ладонь обжигает кожу как пламя.

– Я не из тех, кто жалуется и просит помощи, но интересно, что случится, если Грэм узнает, что ты промышляешь за его спиной.

Случайно ткнула скальпелем в дыхало! Девушка втягивает воздух и мотает головой.

– Он не поверит какой-то девчурке. – Смех Алисии выходит чересчур фальшивым.

– Я дам тебе время, подожду, пока твои несмазанные шестерёнки дадут жару.

Я демонстративно скрещиваю руки на груди.

– Нам с тобой о-го-го сколько нужно разъяснить, – говорит Алисия и в мгновение ока исчезает.

Почему она делает это со мной?

Я протираю щеку льдом, наношу мазь и ложусь спать. Я несколько раз просыпаюсь из-за новой обстановки, другой кровати, иных запахов и предметов, а ещё бесконечно горящих свечей, которые невозможно погасить. Магия хранителей создала вечный огонь. «Тебе нужно привыкнуть засыпать со светом». Ребёнка эта речь бы обрадовала, но когда Коши сказал мне эти слова, я хотела не только провалиться сквозь землю, но и прописать ему.

Два прерывистых стука. В мою комнату. Ещё три стука звучат быстро и громко. Без разрешения входит мужчина. Такого я бы точно запомнила.

Это пьяный Зейн, которого мы с Грэмом встретили по пути на дворовую тренировку. Его алая рубашка по-прежнему расстёгнута.

– Выйди! Что… ты себе позволяешь?

– Милдред Хейз, ученица моего лучшего друга. – Он косится в сторону, держится за стену. Он страшно пьян! Страшно. – Я мечтал увидеть тебя в такой короткой пижамке. Хочу сорвать с тебя это тряпьё.

Зейн приближается, от него источает запах перегара после выпитого алкоголя, гари и табака. Кожа на груди липкая и потная, на лице чёрная пыль. Он тянет ко мне свои лапы, и в этот момент меня одолевает беспомощность. Грэм отправился сокрушать фаугов, и никто мне не поможет. Зейн сильнее меня в сто раз. Бороться против него бессмысленно, я только покалечу себя. К горлу подступает сегодняшний завтрак.

Глава 6

– Позади Владыка, – говорю я, что первое приходит на ум.

Зейн вяло оборачивается, и я набрасываю на него чёрное одеяло. Без раздумий подпрыгиваю с постели и мчусь к двери, широкими шагами преодолевая расстояние.

Тёплая мягкая рука ловит моё запястье. Я пытаюсь вырваться из хватки Зейна, но он только сильнее стискивает пальцы. Покровитель толкает меня к кровати. Я удерживаюсь на одной ноге, нащупав стену. Первая попытка оказалась тщетной, а с моими способностями второго и подавно не будет.

– У тебя красивые жёлтые глазки. Привлекательные белые волосы. – Как заинтересованная собака, он склоняет голову набок. – Как у кошечки, Милдред. Мил… Могу я так называть тебя? Или предпочитаешь «милая»? Ха-ха-ха!

– Будет лучше, если ты… – Я стискиваю кулаки настолько крепко, что перестаю их ощущать. Мысли сплелись в сложную паутину: я пробую проехать по каждой ниточке, найти слова, которые так яро ищу, но каждая из них обрывается.

Мои ладони утыкаются в стену. Вот бы вжаться в неё, пройти насквозь. И очутиться в комнате Коши. Разбить его зеркало, по периметру обитое обсидианом, поднять самый острый осколок и располосовать им Зейна. Беспомощность, унижение, слабость. Ненавистная мне комбинация, которую нужно избегать.

Покровитель упирается в меня липучим голым телом и дотрагивается губами до мочки уха. Он отстраняется, смотрит на мою одежду, а потом засовывает руки под мою спальную атласную майку. Я стараюсь сопротивляться, отодвинуть его, но это сравнимо с тем, что я пытаюсь сдвинуть скалу. Монстр касается моего живота, и из меня вырывается медвежий рёв, резко переходящий в растерянный плач.