Наш лагерь располагался как раз возле большого леса, и я иногда улучал минутку, чтоб смотаться туда по важным делам. Это касалось меня одного, потому я даже Джимми ничего не рассказывал. Вот из-за этого у меня и случились неприятности. Однажды меня привели в комнату, где было полным-полно офицеров в блестящих пуговицах, и начали задавать вопросы, которых я не понимал.

Вообще-то, наш майор относился ко мне хорошо, но тогда он сидел злой как черт. И все вертел в руках какую-то смятую бумажку да на меня исподлобья поглядывал.

– Рядовой Хогбен! – говорит вдруг. – Где вы были сегодня днем?

– Ну вы даете, майор, – ответил я. – Прогуляться ходил, только и всего.

– За пределами лагеря?

– Ну… Да, сэр, – сказал я, потому как не хотел врать.

– Это запрещено. И вы так гуляете не первый раз. Вас неоднократно видели в лесу.

– Страсть как люблю погулять по холмам, майор, – сказал я.

Один офицер с белыми усами издал такой звук, как если бы проглотил какую-то гадость, и посмотрел на меня очень зло.

– Думаешь, мы в это поверим? – спросил он.

– Да вы что! Я вправду люблю гулять по холмам, – пожал плечами я.

– Нет, по холмам ты гулял совсем не поэтому. А как ты объяснишь вот эту бумажку, которую нашел в твоем кармане проверяющий?

Майор показал мне клочок бумаги, обгоревшей по краям.

– Я ее тоже нашел. В смысле, перед проверяющим, – сказал я. – Как раз сегодня, когда гулял по холмам. Она трепыхалась на ветру, я ее и подобрал.

– А тебе известно, что здесь написано?

– Я не больно-то до букв знаток. Думал, Джимми мне прочитает.

– Джимми? – уточнил усатый, и майор ответил:

– Рядовой Мэк. Он вне подозрений.

– Все вне подозрений! Особенно вот с этим шифрованным донесением, где указано место расположения лагеря и дается оценка… э-э-э… некоторых данных.

– Послушайте, полковник, – перебил майор, – рядовой Хогбен не шпион, я в этом уверен. Думаю, на холме кто-то прятался, зарисовывал лагерь и следил за нашими маневрами, а потом появился Хогбен и спугнул его. Шпион хотел сжечь донесение, но ветер вырвал у него из рук листок, и тот не успел сгореть.

– Как-то неубедительно, майор, – проворчал полковник.

– Во всяком случае, никаких секретных маневров в нашем лагере не проводилось. Ума не приложу, зачем шпиону…

– Они действуют очень скрупулезно, – авторитетно заявил полковник, а я еще подивился: кто это «они»? – Работают как машины. Схватывают каждую деталь. Даже если она кажется незначительной. Нам нельзя рисковать. Рядовой Хогбен, вы арестованы.

– На время расследования, – вроде как дружелюбно сказал мне майор, но я покачал головой.

– А нельзя обождать до завтра, майор? – спросил я.

Мы с Джимми собирались навестить евойного дедулю. Он написал, что изобретение готово и хочет нам его показать.

– Твоя увольнительная отменяется! – рявкнул полковник. – С кем ты встречался в лесу?

– Ни с кем, – ответил я. – Сэр, я обещался Джимми, что с ним пойду, а ма всегда мне говорила, что слово свое нужно держать.

– На гауптвахту! – выкрикнул полковник ужасно громко, и меня увел дежурный офицер.

На душе у меня было противно-противно. А потом я узнал, что Джимми уже ушел, попросив мне передать, чтоб я догонял его. Наверное, он не знал, что меня посадили на гауптвахту.

Сколько ни ломал я голову, так и не понял, чего я такого натворил. А Джимми-то я обещался… И вот, когда стемнело, я вылез через окно, немного раздвинув железные прутья и ободрав о них плечи. В этот момент как раз из-за холма встала луна, ну, караульный меня и заметил. Это был тот самый парень, который приставал к Джимми, вот он и бросился на меня. Я вовсе не хотел его трогать, думал, что он сразу отскочит, когда увидит мой кулак. В общем, кончилось все тем, что он остался лежать, тихонько так постанывая, а я решил, что бросать его на голой земле нельзя, потому как было довольно холодно.

В общем, затащил я его в свою камеру, из которой только что выбрался, и уложил там поудобнее. Потом вынул у него изо рта выбитый зуб, чтоб он его ненароком не проглотил, и ушел. Пробираться мимо часовых было опасно, но я проскочил, даже прихватил по дороге кувшин с кукурузовкой, а потом направился прямиком к дороге.

Ночь стояла славная, было светло, как днем, и сойки перекликались в лунном свете, и машины проносились по дороге, и снег шапкой лежал на деревьях. Мне стало так хорошо-хорошо, что даже захотелось выпить. Я хлебнул из кувшина и зашагал вперед.

Прошло, наверное, полчаса, как вдруг на дорогу, аки летучая мышь из ада, вылетела машина и с грохотом пронеслась мимо. За рулем сидел дедуля Джимми, Элифалет Мэк, его бакенбарды так и развевались. Я было принялся его звать, но он меня не услышал.

Наконец я выбрался из канавы, куда прыгнул, чтобы не угодить под колеса, снова хлебнул кукурузовки, а потом опять сиганул в канаву, потому как мимо просвистел большой черный седан, битком набитый народом.

Один из этого народа крикнул мне что-то навроде «Думкопф!», да только я не понял, что это значит. Я снова отхлебнул из кувшина и приготовился опять прыгать в канаву, потому как на горизонте показалась еще одна машина.

Но возле меня она вдруг остановилась, и я увидел, что за рулем сидит Джимми, а рядом с ним – какой-то лысый человечек.

– Сонк! – крикнул мне мой дружок. – Залазь быстрее!

– Что такое происходит? – спросил я, подходя к машине. – Я только что видел твоего дедулю.

Тут Джимми меня сграбастал и втащил на заднее сиденье, а лысый человечек вылез, сказал: «Поезжайте без меня» – и бросился бежать по дороге.

А мы рванули вперед с такой скоростью, с какой я еще никогда не ездил.

– Вот ведь перегни тебя через ногу, – сказал я, перебираясь на переднее сиденье, – да успокойся ты, Джимми. Что приключилось-то такое?

– Пятая колонна, – ответил мой дружок. – Похоже, они здесь давно ошивались, собирая информацию, а тут узнали про дедулино изобретение. Когда я пришел, они как раз пытались заставить его выдать им формулу.

– Что, всей колонной? – спросил я.

– Это шпионы! – заорал Джимми. – Иностранные агенты! У нас завязалась драка, и дедуля удрал вместе с документами. Они кинулись за ним вдогонку, а я, когда пришел в себя, тоже прыгнул в машину и ходу. Ничего автобусик, верно?

Джимми – он механик. Все время говорит о движителях и всяких таких штуках.

– А тот лысый, он кто? – спросил я.

– Это его машина. Всю дорогу умолял его высадить, да у меня не было времени останавливаться.

Мы резко свернули, потом машину занесло на грязи, потом мы поднялись на берег реки, там развернулись и понеслись вниз. Распутавшись, я снова перебрался на переднее сиденье и отхлебнул кукурузовки.

– Слушай, Джимми, а ты, случаем, не тогось? – подозрительно осведомился я. – Да объясни ты толком, что происходит?

– Я и пытаюсь тебе это объяснить, дурья твоя башка! – крикнул Джимми. – Те люди хотят отобрать у дедули его формулы. Секретный сплав для военных аэропланов. Дедуля уже довел его до совершенства, как они…

– А почему дедуля не вызвал полицию? – спросил я.

– Откуда здесь полиция? Держу пари, дедуля сейчас несется в наш лагерь. Больше помощи ждать неоткуда.

Какая-то случайная машина попыталась загородить нам дорогу. Джимми отчаянно засигналил и круто пошел на обгон. Я услышал скрежет, чьи-то вопли, а когда открыл глаза, той машины уже не было. Оглянувшись, я увидел, что она стоит в стороне от дороги, застряв на холме промеж двух сосен.

– Вон они! – воскликнул Джимми.

Мы приближались к лагерю. Дорога сделалась совсем прямой, по бокам тянулись холмы, и лес стоял такой красивый-красивый в лунном свете. Машина дедули Элифалета была прямо впереди, но вдруг она начала крениться, потом съехала в канаву и перевернулась.

– Шина лопнула! – застонал Джимми.

Черный седан тоже несся впереди. Я увидел, как дедуля выбрался из перевернутой машины, оглянулся и почесал вверх по склону холма прямиком в лес. Седан остановился, из него выскочили какие-то люди и побежали за дедулей. Они в него стреляли.