Однажды вы сделаете для меня все, что ненавидите. Вот что значит быть семейством.

Джонатан Сафран Фоер

Петр Константинович Потапов поставил точку, распечатал текст, положил его в конверт и запечатал. Потом переписал текст на флешку и удалил его с компьютера. Теперь все. Завтра утром приедет приемная дочь Вероника, любимая Никуша. Петр Константинович улыбнулся – хоть в чем-то в жизни повезло. Он передаст конверт и флешку дочери, она сделает все так, как он ее попросит. Сделает, даже если его уже не будет в живых.

Откуда взялись мысли, вернее, уверенность в том, что он скоро уйдет в мир иной, Петр Константинович не знал. Всю жизнь был материалистом, а теперь, на старости лет, записался в прорицатели. Откуда такие мысли? Почему? Эти вопросы казались Петру Константиновичу совершенно неуместными. Знает он, просто знает, и все тут. До завтрашнего вечера Петр Константинович дотянет, это он тоже знает, а потом… Как Бог даст. Послезавтра из Америки должен прилететь лучший друг Гришка. Сколько же лет они не виделись? Не меньше десяти, никак не меньше. Хорошо бы дожить до его приезда! Им с Гришкой уже много лет, жизнь прожита, прошлое давно ушло. Пора, наконец, поговорить откровенно и прояснить некоторые сокровенные детали их жизней. Тем более, что прошлое может вмешаться в жизнь их детей Никуши и Максима.

Почему Потапов прожил свою жизнь так нелепо? Каверзный, нелицеприятный вопрос, но, хочешь не хочешь, перед лицом вечности на него надо отвечать. Почему вся жизнь у Петра Константиновича прошла как у чеховского Сорина: «…хотел жениться – и не женился; хотел всегда жить в городе – и вот кончаю свою жизнь в деревне…» Почему? Да потому, что он всю жизнь стоял в стороне и не ввязывался в драку, хотел быть незаметным и никому не причинять неудобства. До недавнего времени Петру Константиновичу казалось, что это совершенно правильно. А вот сейчас, оглядываясь на прожитую жизнь, он сильно подозревал, что за всеми этими мерехлюндиями «не причинять неудобств» пряталась банальная трусость. С самим собой-то надо быть честным.

Всю свою сознательную жизнь Петр Константинович любил Катю. Уже около двадцати лет ее нет в живых, но забыть ее Потапов так и не сумел. Все самое светлое в жизни у Петра Константиновича связано с ней, с Катей. Еще с Никушей и Максимом, конечно, но дети – это другое. Катю он любил, как женщину. Сходил с ума, мечтал, ложился спать и просыпался с одной мыслью о ней. Почему Катя не стала его женой? Очень просто, сначала у него не хватило смелости начать за ней ухаживать: стеснялся, краснел и бледнел при встречах. Потом у него не хватило нахальства отбить ее у лучшего друга Гришки, причем даже тогда, когда он узнал, что она несчастна с Гришкой и любит его, Петю. Свой самый большой грех в жизни Потапов совершил тогда, когда не настоял, чтобы Катя после той, их единственной и неповторимой ночи, ушла от Гришки к нему. Вот она трусость во всем блеске: боялся выглядеть предателем в глазах друга, не хотел скандалов и разбирательств. Что греха таить, вздохнул с облегчением, когда узнал, что Катя забеременела и родила сына Максима Григорьевича.

Петр Константинович тогда сильно согрешил, и Бог наказал его: он ослепил его разум и не подал знака, что Максим на самом деле его сын. Катя промолчала. Наверное, не хотела навязываться… Прозрение пришло только этой зимой. Петр Константинович шел по улице и вдруг увидел впереди силуэт своего отца. Что-то неуловимое в походке, в том, как мужчина поворачивал голову, заставило сердце Потапова биться быстрее. Он догнал мужчину и с удивлением узнал Максима, сына Кати и Гришки. Как такое могло быть? После гибели Кати Максим жил в семье бабушки и дедушки в соседней квартире, на одной лестничной площадке с Петром Константиновичем. В детстве Максим часто захаживал в квартиру к Потаповым поиграть с Никушей, позже стал частым гостем самого Петра Константиновича. Уже много лет два-три раза в неделю они с Максимом разыгрывают пару партий в шахматы, естественно, обсуждают политику, жизненные перипетии, работу, и, что удивительно, как правило, сходятся во мнениях. И это несмотря на разницу в возрасте. Как такое могло случиться, что Петру Константиновичу за все эти годы ни разу не пришло в голову, что Максим на самом деле его сын?

Зимой, придя домой, Петр Константинович сразу достал альбом с фотографиями. Вот фотография отца, а вот фотография, где они в молодости вдвоем с Гришкой. Все же очевидно! У Максима нет ничего общего с Гришкой. Гришка – улыбчивый толстячок, а Максим – копия отца Потапова – долговязый, немного сутулый мужчина без грамма лишнего веса. Так же серьезно смотрит из-под бровей. Перед Петром Константиновичем во весь рост встал вопрос: «Что делать?» Объясниться с Максимом или нет? Храбрости у Потапова на объяснение не хватило. Ограничился тем, что стянул у Максима зубную щетку и отдал на генетическую экспертизу. Результат не оставил сомнений, правда, к тому времени их у Петра Константиновича и без экспертизы не осталось.

Объясниться с Максимом Петр Константинович не смог, но и оставить его в неведении тоже было неправильно. Потапов решил написать сыну и рассказать, кем была для него его мать и как он жалеет о том, что не сделал того, что должен был сделать. На прощение сына он не рассчитывал. Каждому должно воздаться за его грехи по справедливости.

Неделю назад к Петру Константиновичу приходил Игорь Зуев, человек из прошлого. Игоря Потапов не любил. Слишком скользкий, циничный нахал. Такие, как он, всюду лезут без очереди, глупостями, что могут помешать другим, не заморачиваются. Игорь огорошил Петра Константиновича сообщением, что он биологический отец Никуши. Более того, он утверждал, что Катю и Ирину, бывшую жену Потапова и мать Никуши, убили. Пришел якобы потому, что боится за Никушу и Максима. То, что Максим – сын Петра, Игорь откуда-то знал.

Петр Константинович сразу позвонил Гришке и настоятельно попросил срочно приехать. Гришка отнесся к словам Игоря очень серьезно и посоветовал вызвать Никушу в Москву. К несчастью, Максим только-только уехал в Питер на конференцию.

Вероника в очередной раз посмотрела на часы. Время поджимает, поезд ждать не будет. Все вещи собраны, сто раз проверено, лежат ли в сумке паспорт, банковские карты и ключи. Все на месте, можно ехать, только проклятый кот куда-то запропастился. Не просто убежал, а спрятался, почуял, вражья сила, что придется куковать в переноске. Кота Вероника взяла на передержку, выручила подружку Наташку. Вероника клятвенно пообещала Наташкиным детям, Сане и Людочке, что будет сдувать с Мурзика пылинки все время, пока они будут загорать в Турции, и честно собиралась выполнить обещание. Только, как водится, судьба приготовила им с котом испытание. Позвонил отец и попросил срочно приехать к нему в Москву. Бросить кота на произвол судьбы, т.е. оставить на попечение соседа дяди Леши, Веронике не позволила совесть. Дядя Леша – человек хороший и художник отличный, только…, правильно, злоупотребляет и сто пудов должного ухода Мурзику обеспечить не сможет. Вероника решила взять кота с собой в Москву. Папа даже обрадовался, что у него будет четвероногий хвостатый гость. До последнего момента все складывалось удачно, и вот теперь, перед самым отъездом, кот пропал. Вероника пошла на крайнюю меру – достала сметану и положила коту в миску. Послышался шорох, и негодяй мгновенно материализовался в непосредственной близости от лакомства. Девушка не растерялась и, несмотря на вопли кота, схватила его и затолкала в переноску.

У Вероники был грех: она всегда находила повод для беспокойства, поэтому всю дорогу на вокзал нервничала, переживала, сначала, что опоздает, а потом, что кот будет орать в поезде, и ее высадят на ближайшей станции. Удивительно, но в поезде кот присмирел и заснул. Неужели так перестук колес подействовал? Вероника расслабилась. За окном мелькали деревья, полянки, речушки, деревеньки. Особенно Веронике нравилось, когда поезд проезжал мимо леса. Солнце так красиво освещало причудливые ветки деревьев. Почему-то Веронике казалось, что в архитектуре сосновых веток есть что-то восточное, изысканное. Березы тоже были очень красивыми. Только-только начался июнь. Листва была еще совсем молодой, изумрудной. На полянках цвели лютики. Лепота! В такие дни хочется жить, сердце замирает в ожидании умопомрачительного счастья, которое ждет не дождется за поворотом… Вероника осадила себя. Девушка любила и хорошо знала поэзию. Она напомнила себе строки Тютчева: