– Что ты такое говоришь? – начала разговор мама Арсения – И что же он тебе такого сделал, что тебе пришлось его убить?

– Он! Да эта свинь… – не успела договорить Джессика как Сеня её перебил.

– Мам, если бы она это не сделала, я сейчас был бы мёртвым, так что не сердись на неё – Вступился Арсений за Джессику – а лучше пусти нас пожалуйста, а то на улице чертовщина какая-та твориться, ты слышала выстрелы?

– Ну-у – протянула мама – хорошо, но позволь мне поговорить с-с…

– Джессикой – подсказала своё имя, хоть его никто и не упоминал.

– Хорошо Джессика, проходи на кухню – приглашая сказала мама Арсения – а ты, сходи помойся несёт, как от стадо кабанов!

– Спасибо, мам – поцеловав её в щёку, сказал Арсений

– Иди уже мойся, а то помереть можно от твоего запаха – грозно сказала мама.

– А с тобой, мы сейчас поговорим по душам, за кружечкой тёплого чая – ласковой и тёплой улыбкой сказала мама, Джессике.

И от этих слов у Джессике почему-то разлились по телу теплые ощущения, будто с ней сейчас поговорят, так как раньше с ней говорил отец.

Пока Арсений ходил в ванную, мама о чём-то говорила с Джессикой, но о чём именно они с ней говорили он так и не узнал, услышал только, как очень тихо плакала Джессика, ну или не очень тихо, потому что на её рёв пришёл сосед, отчего так сильно плакала Джессика он не понимал. Возможно скорбила, что убила отчима, хотя кажется она была только этому рада, словно облегчила себе и другим жизнь, убив его. Они болтали снова и снова, а Арсений решил поговорить со своей сестрой, так как мама запретила ему заходить, лишь краем глазом увидел, что мама сидела, обняв заплаканную Джессику.

– Дурова маля, а ты видела цвета в небе? – со осторожностью спросил Сеня

– Ты тоже его видел?! – с удивлением спросила сестра.

– Похоже сестра, их видели абсолютно все – ответил с облегчением Арсений – потому что Джессика тоже видела их, вот только она видела другие, не те, что видел я и это меня смущает, а ты какие видела?

– А разве этот цвет не для всех одинаковый? – спросила Сестра – я вот к примеру увидела розовый, он так ярко отобразился в голове, что до сих пор помню его, как он сиял, словно я должна была привести всех людей в светлое будущее. Глупости наверное говорю, да?

– Даже не знаю Суф. Мне вот после того, как увидел цвета, захотелось уехать из города, куда ни будь далеко. Мир поведать, так скажем. Ты помнишь, что было дальше, после того как увидела цвет? Просто я в лесу был, на момент, Э-э скажем так, цветобилия, а очнулся уже почти в городе. Я ничего не помню, даже как из леса вышел. Так, отголоски какие-то есть, но мутные капец, вроде человек какой-то был, а вроде и не было, так ещё и кофту где-то просохатил. Хорошо, что мама не заметила, а то прибила бы точно.

– А что случилось? – за переживала Сестра – Я вроде всё помню и то что было после, тоже помню, только вот эта мысль из головы не вылетает до сих пор. И что с ней теперь делать не знаю. Может подскажешь чего-нибудь или ты сам не понимаешь, что сейчас происходит? – в надежде найти на свои вопросы спросила Суфа.

Сеня осмотрел сестру и понял, что в ней что-то изменилось, будто она повзрослела всего лишь за пару часов, пока его не было. От этой мысли он призадумался: «Неужели цвет, который она увидела лишил её детства? Надо ей что-нибудь сказать, что-нибудь такое от чего она сможет забыть эту дурацкую идею и жить дальше своей беззаботной, детской жизнью. Успеет она ещё повзрослеть!»

– Забей и всё! – сказал Арсений отмахивая рукой, будто смахнул мысль, которая её преследовала – маленькая ещё, не выросла для таких вопросов и вообще не взрослей ради того, чтоб найти ответ на эти вопросы. Оставайся лучше всё такой же семилетней девочкой, которая хочет только спать, играть, общаться с одноклассниками и смотреть кинчики, ну или что ты там обычно смотришь, а такие вопросы оставь на меня и всё у тебя будет хорошо. Окей?

– Ты так думаешь? А ты достаточно взрослый, чтобы решить такие вопросы? И ты вроде говорил, что хочешь уйти куда-то далеко? – с детским интересом спросила Суфия – мир всё-таки огрооооомен! А тебе всего лишь семнадцать.

– Знаешь Суф… в наше время многое зависит не от того сколько тебе лет, а от того сколько у тебя денег в кармане – сказал расстроенно Арсений и добавил – И в нашем положение, денег хватает на то, чтобы хорошо жить, лишь на одном месте и съездить один раз в год на море, хоть и не многие могут себе такое позволить, а я вот хочу прям путешествовать, отойти от всей этой рутины. Именно поэтому, за свою жизнь я должен, хоть раз, да отправиться в кругосветку. Увижу настолько красивые места, что они будут казаться тебе сном, а не реальностью и когда я их найду, напишу книгу про своё путешествие, напишу про всё что со мной произошло и всю ту красоту, что увидел или же услышал.

Суфа слушала Сеню и в её глазах загорался огонёк ярких детских фантазий. Места, про которые говорил Сеня, фантазируя на ходу. По ней было видно, что отвлеклась от тех мыслей, что навязал ей цвет и она снова стала ребёнком, который радуется любой мелочи, но надолго ли это?

Они ещё долго общались, пока из кухни не донёсся какой-то грохот, а за ним и крик Джессики.

– Сиди тут и не ходи – сказал Арсений сестре, отправляясь на кухню.

Я вбежал на кухню и увидел, что мама лежит без сознания, а Джессика держит её на руках.

– Что ты натворила – не разобравшись в ситуации начал кричать Сеня, отталкивая Джессику от мамы – Что ты ей сделала, гадина!?

– Я…Я ничего не…– заикаясь от испуга говорила Джессика – Мы…мы просто сидели и…и она упала.

Мама пришла в себя от крика и ели слышно начала его успокаивать.

– Серый, серый цвет я видела сыночек. Я вас очень люблю. Я не обижаясь на тебя, ты главное береги – закашливаясь, она говорила свои последние слова – Джессику, она очень хорошая девочка, не давай её и сестру в обиду заботься о них…

И на мгновение повисло гробовое молчание, пока Сеня не понял, что тело мамы обмякло и стало серое, как растаявший снег, но он не хотел признавать, что самый дорогой для него человек умер.

– Мама… мамуль… Проснись, слышишь? – в слезах говорил Арсений, не обращая вниманию на Джессику – не умирай, мам, пожалуйста, я столько не успел тебе рассказать.

Сеня всё кричал и кричал, совсем не обращая внимание даже на то, что на кухню зашла Суфа.

– Что с мамой? – взъерошенная вбежала на кухню Суфия и когда увидела маму, то всё прекрасно поняла – Она мертва? Верно…

– Не неси ерунды, всё с ней в порядке – агрессивно отозвался Сеня – сейчас она очнётся, просто в обморок упала!

– Сень, мама умерла – спокойным тоном говорила Суфа, но со слезами на щеках, будто она позабыла, что такое эмоции.

Сеня всё говорил: «нет, не умерла, сейчас она придёт в себя», но чуда не происходило. Джессика смотрела на Сеню и поняла: «вот что показывали ей цвета, вот он, на вид мёртвый Сеня, но говорит, дышит и плачет, но внутри он умер.  Его душа умерла… вместе с мамой.

Сеня до самого утра не отходил от мёртвой матери и не смыкал с неё глаз в надежде на, что она придёт в себя. Суфа же спокойна приняла эту трагедию и легла спать, словно так и должно быть. Джессика пыталась успокоить его, но Арсений её даже не слушал. После долгих усилий она ушла в комнату, где спал Сеня, когда не гулял ночи на пролёт. Джессика легла на кровать и впала в раздумья: «Неужели это всё цвета, за что они убили тётушку или у неё была какая-то серьёзная болезнь и ей нельзя было волноваться? Какой цвет увидела тётушка? Вроде как серый? Не помню… а что она интересно говорила Сене?» Джессика зажмурила глаза надеясь, что когда их откроет, то окажется в кинозале и проектор покажет момент смерти тётушки, но нет, она была всё на той же кровати и в той же комнате. Джессика снова закрыла глаза и снова начала думать: «Наверное это всё-таки цвет убил её, иначе бы Сеня не спрашивал меня, что с тётушкой. Неужели серый цвет убивает человека? Но почему тётушке показали именно его или какой она там сказала? Я вроде увидела совсем другие, неужели для каждого человека свои цвета? А что говорил Сеня, какие видел он? Он вроде говорил, что их примерно шесть, плюс минус один, но даже так, это слишком много у меня всего два, ну три от силы, если конечно можно считать эти белые снежинки, как цвет!». Размышляя, Джессика не заметила, как заснула.