– Нам надо выбираться отсюда, – быстро проговорил Галарий, вытаскивая Флавиана из-под эшафота.

Флавиан чувствовал, как быстро бьется его сердце, насколько сильно вспотели его ладони и как промокла от пота рубаха. Вокруг кипела бойня, на улицах города творился хаос в чистом виде. Толпа, которая жаждала крови, получила ее в избытки, правда немного в другом представлении. Стражники схлестнулись с какими-то воинами, которые больше походили на разбойников. Небольшая площадь превратилась в ногу виноградаря, что топчет виноград, но вместо вина продуктом этого действия стали реки крови. Произошла давка, крики о помощи и вопли, разъяренная лошадь с повозкой, испугавшись столь громких криков, сносила все на своем пути. Стражники, которые должны были быть на башне, уже лежали на земле, с перерезанным горлом, Флавиан в этой круговерти чуть было не потерял своего спасителя, однако рыжебородый крепко схватил пастуха за кисть и потянул за собой.

– Быстрее, быстрее! – поторапливал рыжебородый чуть было не повешенного пастуха.

– Кто эти люди? – Флавиан постарался протискиваться среди обезумевшей от страха толпы, и перекрикивая ее ор.

– Они получили достойную плату, за это побоище, – ответил тот.

Где-то в центре города начал громко и звонко звонить колокол тревоги, что было плохим сигналом для атакующих. Флавиан посмотрел в сторону тревожной башни и язычок бился в могучий колокол, расшатывающийся по всей башне. Рыжий распихивал всех локтями, при этом, где-то нашел себе двуручный меч, старался взять толпу на испуг. Однако в давке, мало кто понимал, что происходит и по несколько человек поранились о лезвие меча.

Трезвонивший колокол оповещал весь город о случившемся происшествии. В городе воцарилась паника, теперь мало кто понимал, что происходит в стенах этого поселения. Звон клинков смешался с человеческими криками, лязгом стали, воем и лаем собак, ржанием лошади. Флавиан ничего не понимал, что происходит в округе, стараясь держаться спины человека, который чудом выскользнул из объятий смерти.

Они выбрались из толпы и у самых ворот их ждали двое стражников, которые видимо должны были сменить лучников на башне. Вооруженные до зубов и закованные в железные доспехи они смотрелись на фоне рыжебородого, словно волки, желавшие разодрать овцу. Но это было лишь первым впечатлением, и оно было обманчиво. Взмахнув своим двуручным мечом, рыжий целился первому стражнику прямо подмышку, однако тот отбил укол врага и своим бастардом попытался резануть бок рыжебородого. Тот с легкостью отбил удар своей мощной клейморой и полосонул стражнику, не успевшему поставить блок, по горлу. Фонтан крови еще не начал бить, в то время, как второй стражник побежал в сторону рыжебородого. Стражник думал, что висельник не успеет отреагировать поэтому решил снести тому голову, однако рыжебородый вовремя прогнулся и с размаху ударил клейморой по броне стражника. Кольчугу Галарий не пробил, но пару ребер тому точно сломал, от чего стражник с воплем боли рухнул на землю, схватившись за свой правый бок.

– Уходим, – он крикнул Флавиану и пастух поспешил выйти за врата города, которые по тревоге стали медленно закрываться.

Но закрыться не успели. Флавиан и его рыжебородый спутник успели выскользнуть не только из петли, но и за стены города, где воцарился настоящий хаос. Оба приговоренных смерти, избежавших этой участи бежали очень долго, с каждым шагом стены Диньера отдалялись от них.

– В роще неподалеку для нас уготовлено две лошади, – проговорил рыжий на бегу, обращаясь к Флавиану и убирая клинок в ножны.

– Постой, Дадур тебя побери! – Флавиан попытался остановить незнакомца, чтобы тот объяснил, что Бездна его дери случилось в городе.

Приговоренный человек с шевелюрой цвета огня лишь отмахнулся, сказав, что стражники могут выслать за ними конную погоню. Несмотря на то, что в Диньере началась самая настоящая свалка, рыжебородый держался осторожно и был начеку.

– Кто ты такой? – задал вопрос Флавиан, на который получил ответ лишь тогда, когда они добрались до рощи.

Их путь пролегал через зловонную болотистую местность окрестных лесов, через буреломы, колючие кустарники и топкую вязкую жижу. На самом деле это были даже не болота, а их преддверие, дальше к югу начинались настоящие зловонные рассадники различных болезней – топи с застоявшейся водой. В простонародье они назывались Смрадными болотами. Несмотря на жуткую вонь, которая казалось пропитала всю окрестность, каждый ягодный куст и даже шкуры животных, здесь проживал самый разный люд. Некоторые места облюбовали разбойники, скрывавшиеся от рока Судии, богиней, следившей за имперскими законами, беглые рабы с других имперских провинций, отшельники, и опальные колдуны. Именно здешние разбойники получили хорошую плату от Галария, чтобы те напали на Диньер во время казни. Крестьян здесь было меньшинство – на такой топкой и вязкой местности не росло ничего пригодного в пищу, пожалуй, кроме полбы и щавеля. Диких съедобных зверей здесь не водилось с тех пор, как появились Смрадные болота. Мясо здешних животных было пропитано вонью топей, и в пищу годился только их жир.

Что же удерживало местных жителей в такой враждебной местности? Дело в том, что Смрадные болота богаты торфом – главным топливом Речноземья, именно отсюда вывозится торф, чтобы обогревать многочисленные замки речных земель. Но помимо торфа, в топях добывают местную руду. Да, она не столь качественная, как гасконское железо, по для пик, копий и умбонов щитов столь нечистая с примесями руда вполне подходит.

Практически всю дорогу от Диньера, где не состоялась роковая казнь мальчишки, путники ехали молча, пока наконец не сделали привал в овраге с валежником. Лошади устали идти по топкой местности, с корягами и сучьями, да и путникам пришлось не сладко. Флавиан до сих пор не верил в то, что он остался в живых. Костлявая рука из другого мира уже плотно сжимала его за шею, но словно в какой-нибудь сказке, Флавиана вырвали из лап смерти и вот он, теперь живой, пусть и потрепанный заключением в темнице. Даже зловонье болот кажется слаще воздуха темницы.

У него было много вопросов к рыжебородому воину, однако Флавиан был так сильно измотан, что его язык не мог связать и двух слов. Рыжий ехал молча и не тревожил спасенного пастуха, хотя видимо он был совсем не разговорчивым. Однако воин вел их, как заправский следопыт, выслеживающий дичь, выбирая звериные тропы и минуя глубокие и смрадные топи. Пока они не оказались здесь, в этом чудесном овраге, который, как казалось, миновала окрестная влажность. Флавиан прислонился спиной к корням какой-то большого болотного дерева и задремал. Но быстро проснулся от холода и дрожи, к счастью для пастуха, рыжий занимался тем, что разводил костер.

Рыжебородый сделал несколько ударов кремня о кресало и сноп искр тут же воспламенил трут. Пламя не вспыхнуло и спутник Флавиана начал раздувать огонь, пока не добился своего. Огонь был тусклым, а хворост слишком влажным, поэтому от костра повалил едкий столп дыма. Несмотря на это, Флавиан обрадовался костру и подсев поближе, протянул руки к танцующим в серой дымке языкам огня.

Рыжий греться не стал и куда-то ушел, однако вскоре вернулся с бурдюком в руках и протянул его Флавиану.

– Грейся, – впервые за долгое время рыжий произнес слово.

Его голос был безжизненный, можно сказать потусторонним. В нем не слышалось ни одной из эмоций, ни радости, ни печали, ни горести или злости. Впрочем, и на веснушчатом лице спутника за все время не появилось ни одной эмоции. Единственный жест, который выдавал в нем живого человека, а не восставшего бездушного мертвеца – поглаживание огненно-рыжих усов.