Вся такая красивая, в белом платье.

И чтобы шлейф.

Цветочки в волосах. Фата.

Хрипит орган. Матушка смахивает слезы.

Теперь, покосившись на жениха, я отметила выражение крайней решительности на его физиономии. Ну… наверное, дома и вправду устроили бы все красиво. С чердака старой церкви достали бы шелковые цветы, ленты и прочую мутотень, которая там хранится и извлекается исключительно по торжественным случаям.

Матушка точно расплакалась бы.

Или нет?

В местном храме было пыльновато и темновато. Слабо горела пара лампадок перед темной нишей, а что там в этой нише укрывалось – святой ли Николай или же Мать Прерий с отрезанной головой неверного – не понять.

Главное, что сам храм имелся.

И где-то в вышине, где тонкие оконца пронизывались светом, ворковали голуби.

Это все не взаправду.

Это все… временное. И потом, когда выберемся, графчик подаст на развод. Или я. Скорее даже я, потому как у него воспитание и совесть. А у меня она тоже, между прочим, в наличии. И не буду я живого человека неволить счастливой семейной жизнью.

Он, небось, свадьбу свою тоже представлял иначе.

Я вздохнула.

– Все будет хорошо, – сказал Чарли и по руке меня погладил, успокаивая, значит.

Будет.

У кого-нибудь всенепременно.

Служитель, выслушав наше желание, подавил зевок и сказал:

– Налог пять золотых.

Ну и цены у них тут!

– Еще три храму за услуги. И одна монета за выписку свидетельства. Храм лицензирован, а потому свидетельство имеет вес и во внешнем мире. – Он сунул что-то за щеку и захрустел. – Отдельно можно приобрести кольца, браслеты или иную атрибутику в классическом стиле. Национальная – под заказ, срок ожидания до трех дней.

Говорил он лениво и, явно утомленный этой речью, замолчал.

– Обойдемся. – Эдди развязал кошель. – Сколько всего? Со свидетельством если.

На кой нам свидетельство?

– Справку для магистрата брать будете? – служитель взял с алтаря счеты.

– Будем.

– Тогда десять монет.

Да уж… ничего святого. Даже свадьбы.

– Свидетели? – запоздало уточнил служитель.

– Есть.

– Нужны жители города, – он покачал головой. – Как минимум двое. Из числа почтенных граждан. Заметьте, репутация весьма важна.

– Сколько? – поинтересовался Чарльз.

– Пять. За каждого.

– Хорошо. – Чарльз взмахом руки остановил моего братца, который, кажется, собирался выразить категорическое несогласие с подобной постановкой вопроса.

– Тогда обождите. – Служитель вытер губы рукавом. – Вон… можете жертву принести. Или помолиться.

– Кому? – уточнил Эдди мрачным тоном.

– А кому хотите.

И ушел.

А мы остались.

– Да, – заметил некромант, оглядываясь. – Здесь все несколько более… демократично, я бы сказал.

Орк и вовсе проворчал что-то на своем, но вряд ли одобрительное. Я же… я волновалась. Мать его, я действительно волновалась, как если бы это все взаправду! И руки вон похолодели, и вспотели даже, и стыдно за это. А еще… еще, видит Бог или боги, уж не знаю, кто там наверху есть и есть ли вообще, но…

Я, может, и не слишком-то к семейной жизни стремилась. Да только свадьбу представляла по-другому.

Чарльз посмотрел на меня, будто спрашивая что-то. Я покачала головой. Ничего страшного. Это просто… просто нервы, наверное. У всех случается. А я живая.

Храм же…

Четыре стены. Четыре ниши. А свечи горят только перед одной, что как-то неправильно. Как если бы на день рождения позвали, а тортом обнесли. Может, и нелепое сравнение, но…

Я коснулась огрызка свечи, торчавшей из плошки, и капля Силы скатилась на фитиль.

Так-то лучше.

Я перешла ко второй нише. И к третьей. И… и мне не жаль огня. Наверное, трудно быть богом в подобном месте.

– Вы… – Я вытерла руки о штаны. – Извините, если что…

К богам так не обращаются.

И нет, никогда я не испытывала особой почтительности, хотя дома в церковь заглядывала. С матушкой. И чтобы ее не огорчать.

Тоскливо там было, но хотя бы чисто.

А тут могли бы и паутину смести. Я бы сама смела, честно, но…

Огни вдруг вспыхнули ярко, как не могло бы быть, поскольку от свечей оставались одни огрызки.

Тихо что-то произнес орк, склоняясь перед нишей, в которой проступили темные очертания… чьи? Не знаю. Как я ни вглядывалась, понять не могла.

Наверное, и правильно. Почему? Просто чувствовала, что правильно. И… и ненадолго задержалась перед другой нишей, из которой на меня смотрела…

– Это сиу? – отчего-то шепотом поинтересовался мой будущий муж.

– Ну… наверное. Только какое-то… оно… она…

Страшная.

– Резчик был безруким, полагаю, – предположил Чарльз. А я подумала и согласилась. Это даже не просто безрукий. Это… это слов нет, до чего безрукий.

– И что надо делать? – поинтересовался он, разглядывая статую, поверхность которой почему-то выкрасили в черный, но краска потрескалась и местами облупилась, оттого и выглядела богиня несколько плешивой.

– А я откуда знаю?

– Ты же отсюда. В смысле, с Запада.

– И что?

– На Востоке почти не осталось таких храмов. – Он отличался изрядной терпеливостью, Чарльз Диксон, третий граф чего-то там. – А те, которые остались… людям там не рады. И вовсе ходят слухи, что их запретят.

– Как можно запретить веру?

– Поверь, можно.

– У нас в городе церковь стоит. Туда все и ходят. Кому молятся – тут уж каждый сам решает. Боги – они ведь не люди, услышат… а так… Эдди иногда в степь уходит. Но я с ним никогда и… не знаю, можно ли так. Вдруг она обидится? Мы все-таки люди. Или…

Я прикусила губу.

Зачем вообще ее поставили? Для сиу? А они есть в городе? Или просто…

Я сунула руку в карман. И вытащила. Надо же… тот самый камушек, который я подобрала на лестнице. Я про него и забыла. Кольца и прочее еще когда разобрали, а вот камушек остался.

Может…

Я протянула руку и осторожно приложила камушек к грубо вытесанному лицу, в котором едва-едва улавливалось сходство с сиу. Резчик и вправду был не особо умелым.

– Прими это в знак… не знаю чего. Просто прими.

Камень блеснул ярко.

И загудело пламя.

Ветром протянуло…

– Вижу, что вы выбрали обряд! – раздался нарочито бодрый голос служителя. – Чудесно… несколько экзотично, однако спешу напомнить, что, вне зависимости от типа выбранного обряда, брак будет считаться законным.

И уставился на Чарльза, будто надеясь, что тот испугается и передумает.

Я бы испугалась.

А Чарли ничего, кивнул и ответил:

– Отлично.

где брак заключается на земле

В какой-то момент общая абсурдность происходящего, надо полагать, достигла апогея, за которым восприятие Чарльза притупилось. А потому ни храм, в который впихнули всех, кажется, местных богов, ни служитель, сменивший обычное убранство на торжественное, Чарльза не удивляли.

Как и церемония.

Их с Милисентой поставили друг напротив друга и велели взяться за руки. Руки невесты оказались неожиданно горячими, и Чарльз почти физически услышал, как пульсирует Сила, желая вырваться.

От волнения?

Страха?

Женщин необычайно волнуют свадьбы, особенно собственные.

Маменька расстроится.

Она так мечтала устроить сыну идеальную свадьбу. И не раз обговаривала, какой та будет. И… и не такой.

Служитель воздел руки к грязному потолку, с которого свисали пропылившиеся ленты, клочья паутины и высохшие до состояния хрупкости цветы. Цветы от звука голоса – а голос у него оказался на диво громким – крошились, и их крошка сыпалась на голову.

Молча и торжественно стояли Эдди с соплеменником, который вовсе выглядел статуей. Чуть дальше, на лавках, устроились свидетели из числа почтенных горожан. Очевидно, происходящее было для них давно надоевшей рутиной, поскольку полноватый мужчина устало уронил голову на грудь, а после даже похрапывать начал.