– Не ну, не прям так уж разберусь, – говорил Торо, – приеду, осмотрюсь. Надо оценить почерк, пойму, может, из какого района, какая группировка. Местные ли вообще.

– Нихера себе, прям Шерлок Холмс, – напомнила о себе Диана. – Может быть, мы уже пойдем?

– Да, кстати, ты на машине? Можешь нас подкинуть? – попросил Евгений.

– Ага, щас. Экскурсию провести еще может быть? – съязвил Торо. – Гуляйте. Где выход, вы знаете.

– Торо, ебаны в рот, нам пиздец как надо на Олимпийскую. Давай договариваться.

– Договариваться? – задумался Торо. – Хм… Ладно. Скупите втроем у меня весь оставшийся запас солей.

– Нахер нам столько? – удивился Евгений.

– Не ебет. Меня ебет, что мне дерьмо это прятать уже некуда, а что делать с ним, сами решите.

– Ладно, – кивнул Евгений.

– В смысле «ладно»? – возмутился Дмитрий. – Я должен покупать у него наркотики? Сколько?

– Не помню точно, – задумчиво говорил Торо, – но я вам сделаю скидку оптовую. А за это купите у меня карты постоянных клиентов.

– У тебя есть карты клиентов? – удивилась Диана.

– Конечно, – ответил удивлением на удивление Торо. – Ты в каком веке живешь?

– Я не собираюсь покупать наркотики! – истерил Дмитрий.

– Успокойся, будешь мне деньги давать, я сам все куплю, – успокаивал его Евгений.

– Я не собираюсь этого делать!

– Все, не плачь, – устало вздохнул Торо. – Где ты их нашел?

– Да нормальные ребята, – смутился Евгений. – Так ты нас подвезешь?

– Ты предлагаешь нам ехать с наркобарыгой-сыщиком? – недовольно проговорил Дмитрий.

– А че ты имеешь против моих талантов? – возмутился Торо. – А кому ты предлагаешь искать тех беспредельщиков? Ментам? Ага. Еще скажи, что школы детей жизни учат! – рассмеялся он. – Ладно, добрый я сегодня. Прокачу вас.

– Тогда вперед! – заявил Евгений.

Черный, скрюченный лес скрипом приветствовал своих гостей. Длинные, кривые, покрытые светящимся даже днем флуоресцентным мхом стволы сосен покачивались на легком, хохочущем ветре. Вся природа проснулась на один единственный день. Но бодрость эта противоестественна, и если прислушаться, то легко понять, что лес сходит с ума.

Торо скрывал от лишних глаз свой красный форд мустанг в трухлеющем деревянном подобии гаража. Скорее выломав, чем открыв, двери, он впустил новых знакомых внутрь, а сам недолго покрутился снаружи, что-то разбрасывая в разные стороны. Вскоре Торо под пристальными взглядами Дмитрия и Дианы уселся на водительское место и завел двигатель.

С ревом мотора они неслись по извилистой лесной дороге. Искривленные деревья нависали над автомобилем, точно крючковатые, голодные пальцы ромеровских бродяг. Вдалеке из-за крон выглядывали три трубы местного металлургического завода. Они всасывали атмосферу над заводом, образовав дыры в земном куполе, а в них виднелась космическая мгла с мерцающими звездами.

– Это будет хуже озоновых дыр или что-то наравне? – задумчиво проговорил Евгений, глядя на проплешины в небе.

Никто ему не ответил.

Молодой человек с по-детски дурацкой улыбкой смотрел на небо, выискивая в нем знак непосредственно для него. Куда податься, кому задать все вопросы и кто на них ответит? Когда, если не сегодня, Евгений узнает все это?

А ведь вопросов накопилось уже слишком много. И некому помочь сложить паззл из воспоминаний в голове, если только пропавший черт знает когда отец, приказавший через запись на видеокассете ждать прилет кометы, не спустится внезапно с облаков или томящаяся в психушке мать не вернет ясность рассудка.

Евгений убеждал себя, что сегодня мир вертится вокруг него, и совсем не важно, что до сих пор он только лишь сходил с ума.

– Мы успеем, Диан, – говорил Дмитрий. – Все будет хорошо, – сказал он, чуть погладив девушку по руке.

Диана тут же убрала руку и, ничего не сказав, уткнулась в окно.

Дмитрий и Диана смотрели на один лес, но для них он стал проводником разных чувств.

В мелькающих кривых стволах и пустой, не успевшей проснуться от зимнего сна земле, Дмитрий видел пустыню смыслов, выжженное пепелище логических цепочек. Долгие-долгие месяцы ухаживаний, граничащих с унижениями, и вот Диана уже первой здоровается с ним. А пару часов назад она чуть ли не набросилась на него! Ну или Дмитрию так показалось. Все же шло хорошо, все шло своим чередом. Но теперь… Парень чувствовал, что что-то идет не так. Только вот что? Кем же он станет для нее сегодня? Какое место займет между подругой в беде, которую сам же Дмитрий самозабвенно бросился помогать выручать, и между полудурком и хамом, вполне себе могущим быть и торчком? Дмитрий не мог поверить, что оказался в столь абсурдной ситуации. Быть может, действительно сегодняшний день припас еще немало сюрпризов…

Диана же хотела всего лишь проснуться. Она не верила в реальность происходящего. Звонок Лизы навеял самое дурное предчувствие, которое она только испытывала. Девушка наблюдала, как медленно и уверенно погружается в пучины кошмара.

Дурные мысли чуть приутихли, когда мустанг выскочил на заасфальтированную дорогу.

Психофора указывала им путь. Угольно-черная трасса тянулась параллельно ходу кометы и вывела огненный мустанг прямиком в дремучие районы спальных новостроек. Тянущиеся вверх монолитные блоки человеческих термитников встретили гостей обманчивой тишиной. С первого взгляда не понять, как сюрреалистичный яд кометы повлиял на места, созданные, чтобы люди мирно сжигали свои жизни в сансарической рутине. Однако Олимпийские кварталы источали неуловимые спектральные ароматы искаженной реальности, ощущаемые не рецепторами, но самими чакрами.

Мустанг тихо подкатил к нужному подъезду и остановился, как Диане на мобильный позвонила Лиза.

– Лиза! Лиза! Что происходит? Ты как?

– Д… д-д-д-дииииии-а-а-а-н-н-н-а-а-а, – доносилось из трубки. – Б-б-б-б-быстррррррр.

Связь оборвалась.

– Я бы не советовал туда заходить, – сказал Шульга, глядя на распахнутую подъездную дверь, – профессиональное чутье.

Диана проигнорировала его предостережение, выскочила из машины и нырнула в жуткий проход. Дмитрий незамедлительно последовал за ней. Евгений и Торо переглянулись, покачали головами и побежали следом.

Что делает бойню особенной? Шок! Полное небытие сознания, даже голос собственных мыслей замолкает, оказавшись в плену у настоящих кошмаров. Вряд ли с чем-то может сравниться встреча с триумфом абсолютного насилия. Масакр. Резня. Кровавая баня. Подбирай, не подбирай синонимы, а описать не выйдет. Только прочувствовать.

Бойня обесценивает человеческое тело. Она превращает части единого целого в разбросанные, бесхозные, бесполезные запчасти. Когда кровь, стекающая по стеклу лампы, окрашивает свет в красный цвет. Когда ковер усеян кусками внутренностей, и не поймешь, где ворс, а где волосы. Когда сорванное лицо – это лишь чья-то потерянная маска. Тогда сам мир выворачивается наизнанку.

– Боже, – прошептала Диана. Она хотела рыдать, но слезы пересохли.

– Пиздец, – согласился Торо, доставая револьвер из кармана.

Выпотрошенное тело Лизы лежало в спальной, и от человека там осталось лишь подобие формы, все остальное – лохмотья плоти. Над убитой возвышалось три незнакомца. Один рассматривал сердце девушки, точно самый большой в мире алмаз, а в его левом подреберье зияла дыра, из которой со свистом вылетал воздух. Закрывалась эта дыра обычной застежкой-молнией. Второй стоял спиной к двери и массировал свою толстенную шею. Третий расположился у окна и пытался подкурить, щелкая бензиновой зажигалкой, он и заметил ошарашенный квартет.

Тот, с толстой шеей, обернулся и сказал, идеально подражая голосу Лизы:

– Приветик.

Зомби оживает

На часах семь утра. Виталий давно научился просыпаться без будильника. Он открыл глаза и увидел перед собой черный экран выключенного телевизора. Виталий заснул прямо в кресле, а хотел в кровати рядом с женой. Он просил позвать его, когда она соберется спать. Но просьба была проигнорирована. С кухни доносился звон ложек, треск масла и аромат крепкого кофе. Кое-как расшевелив ржавый от остеохондроза позвоночник, Виталий выбрался из кресла и неторопливо побрел к столу. В запахах завтрака он давно стал ощущать неприятные примеси – предательства и отчаяния с безысходностью.