– Сюда проник посторонний, – обличительная речь долетала до меня из магической пустоты, увенчанной прозрачным стеклом купола. – Кто-то нарушил запрет и позволил чужаку пройти через святилище.

Я уже подумал, что настал момент, чтобы приготовиться к обороне, но вдруг тот же властный голос во всеуслышание объявил.

– Кажется, я ошибся. Чужак имеет полное право присутствовать здесь.

Человек, одетый в меха несколько раз стукнул посохом об пол. Резкие звуки вывели меня из оцепенения. Я ущипнул себя, чтобы убедиться, что все это не сон. По зале прошелся ропот. Несколько подозрительных взглядов обратилась на меня из прорезей масок.

– Уходи! – шепнул мне в ухо чей-то голос. Даже не взглянув на говорившего, я послушно попятился к выходу. Проходя мимо статуи, я заметил, что поза мраморного идола немного изменилась. Наверное, зеркала опять сыграли со мной злую шутку. Ведь не может же изваяние двигаться. Челн все еще качался на воде рядом с лестницей. Я запрыгнул в него, даже не задумываясь о необходимости найти весло. Но оно было и не нужно. Челн сам двинулся поперек течению. Я мог лишь наблюдать за тем, как мимо проскальзывают своды арок и каменистые берега.

Несмотря на то, что плыть приходилось против течения, челн набирал скорость. Опасаясь, как бы он не отнес меня слишком далеко, я выпрыгнул и пешком дошел до высокой арки. Она, как мрачный сторож, изгибалась дугой вокруг самой нижней ступени. Я не захотел идти через арочный проем, а решил обойти арку стороной и ступить сразу на вторую ступень. Я шагнул к вырубленной в горном камне лестнице, но наткнулся на невидимую преграду, будто на моем пути в мгновение ока появился стеклянный барьер. Я обошел арку с другой стороны, но нащупал там такую же ровную стеклянную стену. Чтобы выйти из ущелья, мне пришлось снова пройти под аркой. Ступени крошились под моими ногами, мелкие камушки скатывались вниз. Какой-нибудь суеверный крестьянин назвал бы все мое приключение злой шуткой эльфов. Я же сам не мог найти логическое объяснение всему увиденному. Выбравшись из ущелья, я поспешил к тому месту, где обещал подождать Клода.

Мой брат одновременно со мной прибыл на поляну, ведя в поводу красивого белого жеребца.

– Подарок людей барона, – объяснил он, передав мне поводья породистого коня.

– Его люди очень щедры, – я погладил шелковистую гриву, оперся рукой об обшитую бархатом луку и вскочил в седло. – Барон уже знает о том, что вепрь убит.

– Еще нет, – отмахнулся Клод. – Он никуда не выезжает из своего замка. Пройдет какое-то время, прежде чем ему сообщат о нас. Но здесь неподалеку расположена маленькая деревушка, где мы можем провести ночь.

– Тогда проводи меня в местный трактир, если, конечно, такое заведение есть в маленькой деревушке, – решил я чуть-чуть подшутить над Клодом. Он, как всегда, вместо того, чтобы улыбнуться быстро кивнул и поехал впереди, указывая дорогу.

Вскоре мы сидели за столиком у окна в уютном помещении трактира. Передо мной в оловянной кружке дымился какой-то горячий напиток. На вкус ароматная жидкость оказалась терпкой и вяжущей. Пока хозяйка готовила для нас обед, я решил рассказать Клоду о своем приключении. Конечно, я рисковал получить в ответ на свое откровение одни насмешки, но зато у меня с собой осталось доказательство – карнавальная маска, которую я положил в широкий карман своего камзола. В доказательство рассказу я достал ее и показал Клоду.

– Ну, что ты теперь скажешь?

– Эдвин, это же обычный лист папоротника. Возможно, росток пробился под снегом, – на лице Клода была написано полное недоумение. – Боюсь, что суеверие гонца оказалось заразным.

Я посмотрел на свою ладонь и с удивлением обнаружил, что держу не маску, а папоротниковый лист, обрезанный по краям. Странно, я ведь только, что нащупывал маску в кармане. С досады я бросил папоротник на подоконник. Как только лист соприкоснулся со стеклом, в воздухе взорвалось несколько цветных искр. Клод вздрогнул и отодвинулся от окна.

Я погрузился в раздумья и очнулся только тогда, когда хозяйка поставила перед нами две тарелки с горячим пловом. Я был голоден, но ждал, пока Клод начнет есть первым. Однако он не притронулся к еде.

– Как мы объясним исчезновение провожатых и гонца? – вдруг спросил он.

– Так и скажем, что они нас бросили, – не задумываясь, ответил я, хотя давно терзался сомнениями на этот счет.

– Они и не думали бросать нас в дремучем лесу, – возразил Клод. – Это были самые преданные рыцари отца. Они бы ни за что не нарушили его приказ.

– В таком случае я не могу объяснить их исчезновение ничем другим, кроме как…

– Вмешательством колдовства, – закончил за меня Клод.

– Вот именно, но всем известно, что колдовство ограничивается теми фокусами, которые показывают по праздникам на городских площадях.

– Как знать, – выпалил Клод в ответ и, словно устыдившись своего порыва, тут же замолчал.

Дверь трактира распахнулась настежь. Порыв холодного ветра ворвался внутрь, пронесся над столами и швырнул мне в лицо пригоршню снежинок. На пороге стояли несколько вооруженных воинов, в начищенных до блеска кирасах поверх утепленной зимней формы. Я заметил на щиту одного из них тот же герб барона, что и на одежде гонца. Я присмотрелся к гербу получше, переплетенные ветви терновника, роз и других растений, баронская корона вверху, а под ней несколько свитков. Однако долго любоваться гербом я не мог, стражник двинулся к нам и после обычных вежливых поклонов, доложил о желании барона лично поблагодарить нас. Нам пришлось проститься с уютным трактиром. Крепость, черный силуэт которой вырисовался над далеким холмом, должна была стать местом нашего ночлега.

Помещения замка были темными и безлюдными. Дневной свет едва пробивался через узкие окна – бойницы и ярко раскрашенные витражи. Лакей барона провел нас через просторную кордегардию и гостевые комнаты. В руке он нес факел, чтобы не споткнуться на винтовой лестнице или в темном коридоре, где круглые сутки недоставало света. В прямоугольной зале были накрыты столы для пира, но сразу бросалось в глаза отсутствие на этом пиру гостей. Все места за столами были пусты, кроме кресла с высокой резной спинкой, поставленного в опасной близости от растопленного камина.

Из кресла мне навстречу поднялся старик. Его одежда лишь немного не соответствовала придворной моде. Белые завитые пряди касались воротника – фриже. Морщинистая, унизанная перстнями рука потянулась к моему лицу. Я думал, что барон сравнительно молод, а он оказался почтенным старцем. Он обнял меня радушно, как сына.

– Добро пожаловать, победитель вепря! – шепнул он мне на ухо.

Я растерялся, заранее продуманные слова приветствия застыли у меня на языке. Я не думал, что кто-то из феодалов примет меня в своем замке, как старого друга. Единственное на что мог рассчитывать избавитель, так это на обычный званый обед, устроенный из необходимости. А придворный этикет вообще не позволял проявления каких-либо чувств.

Барон предложил нам занять места за главным столом. Все остальные стулья оставались пустыми. На пиру не было ни одного гостя, кроме нас. Только ливрейный лакей налил в бокалы вина и тут же удалился.

– Барон…ваша светлость, – надо же, смотря в эти яркие, лучистые глаза я забыл, как надо обращаться к барону. Но его лицо светилось такой безмятежной мудростью, что я был не в силах отвести от него глаз, и пристыжено замолчал.

– Зовите меня просто Раулем, ваше высочество, – он сделал вид, что не заметил моей оплошности, и я был ему за это благодарен. При дворе такое поведение принца тотчас вызвало бы осуждение и пересуды. В королевском замке не только вельможи, но даже слуги постоянно искали тему для сплетен. Ведь, что может быть интересней, чем узнать последние новости о сыновьях своего монарха, да и о нем самом.