Замечтавшись, я опрокинул свою сумку, и вещи из нее посыпались на пол. Мне на колени упало что-то тяжелое. Я разглядел предмет. Да, это же та самая книга, которую подарил мне купец. Странно, я, кажется, не собирался брать ее с собой и уж тем более не укладывал в дорожную сумку. Я вновь раскрыл тяжелый фолиант и стал присматриваться к ажурному переплетению знаков. Как таинственно выглядят буквы чужого языка, если ты не можешь прочесть их. Не даром в былые времена грамоту считали чародейством. Я провел пальцами по алой строчке вверху абзаца. Почему некоторые строки написаны алыми чернилами, а другие черными? В этом должен быть какой-то смысл, может быть, для хорошо образованного человека здесь бы и нашелся намек, но я, увы, прочесть ничего не смог. Отец всегда говорил, что я слишком юн, чтобы обучаться грамоте, но ведь мои братья уже давно научились читать и могли записывать королевские указы не хуже любых писарей или секретарей.

Кончилось тем, что я сунул книгу под голову и заснул. В избе было тепло и спокойно. Огонь слабо полыхал в печи, и его колеблющихся отблесков было достаточно, чтобы темнота не заволокла помещение. В отдалении иногда раздавался протяжный волчий вой, но приблизиться к избе никто из хищников так и не решился. В полусонном состояние я вспомнил слова оруженосца на совете. Он, ведь, был прав. Однажды на охоте стая волков чуть не устроила нам засаду. Мы остались без коней, стрелы кончились. Кто-то был поранен, и хищники подбирались к нам, привлеченные запахом крови. Однако, когда я выступил вперед волки как-то испуганно заскулили и попятились от меня, будто я один без стрел и арбалета, только с коротким кинжалом мог представлять для целой стаи серьезную опасность. Хищник бежит в страхе только при виде более сильного и опасного зверя. Может быть, их испугал не я, а кто-то, кто незримо присутствовал за моей спиной и представлял для них настоящую угрозу.

Когда я проснулся, часть избы была уже погружена в бархатистую тьму, а рядом с огнем в слабом колеблющимся отблеске пламени промелькнул чей-то силуэт. Как кто-то мог проникнуть сюда, ведь дверь заперта, а ставни окна заржавели и не откроются без скрипа. Я встал и огляделся по сторонам, но больше не заметил никакого движения. Только тихий стук в дверь и шепот, будто в трубе поют голоса сирен. Потом все стихло. Может быть, ветка дерева случайно царапнула по двери. Никто в такой час не забредет в лес. Даже днем никто не придет сюда. Со мной только испытанное оружие и книга, положенная в изголовье наспех приготовленной постели. Надо отдохнуть, пока есть время. А потом король прибудет обратно в замок и мне придется снова вернуться ко двору, может быть, даже выслушать строгий выговор за свой побег. Братья никогда бы не отпустили меня по доброй воле, но и защитить от врагов они бы меня тоже не смогли. Такой юный наследник престола, как Флориан, несомненно, попал бы под влияние более хитрых и изворотливых умов, а в этом случае возможен любой поворот событий.

Только ближе к утру меня снова разбудили странные звуки. Я услышал свист в трубе и тихий, проникновенный голос. Даже ни один, а несколько голосов, на все лады шепчущих о какой-то тайне.

– Ты прав, волки и другие лесные хищники, действительно опасаются тебя, – шепнул мне на ухо один из голосов.

– Одни звери чувствуют, исходящую от тебя опасность, другие стремятся под твою защиту, – вторил ему другой голос. – Попробуй подозвать к себе маленьких птиц, куниц, зайцев или белок. Только намекни и все эти зверушки будут служить тебе.

– Но чтобы они исправно несли службу, ты должен прочесть нужные семь алых строк из нашей книги, – зашептал уже кто-то третий. Его речь было уже далеко не игривой, а коварной и обольстительной. Этот третий голос готов был толкнуть в самый ад того, кто прислушается к его советам.

– Алые строки! – я вскочил с ложа и случайно сбросил книгу на пол. Переплет стукнулся о доски пола и тут же в избе со всех сторон зазвенел торжествующий и наглый, серебристый смех.

– Как я найду нужные мне строки, если половина книги написана алыми чернилами? – задал я вопрос в пустоту, надеясь, что голоса ответят мне.

Вместо ответа книга чуть сдвинулась с места, страницы зашелестели, будто кто-то невидимый перелистывал их, ища нужный абзац и наконец, остановился на самой середине. Я взглянул на страницу. Слабого утреннего света пробивавшегося в низкое оконце было достаточно, чтобы различить, что вся страница исписана черным, кроме семи алых каллиграфических строк в самом начале.

– Но ведь я не умею читать, – спохватился я в тот самый миг, когда буквы замерцали рубиновым светом. Мне даже показалось, что я могу разобрать некоторые слова, хотя буквы мне не знакомы.

– Тогда прикажи мне прочесть их за тебя, – шепнул все тот же коварный голос. – Только прикажи и все будет исполнено, хозяин.

Одними губами я прошептал приказ, но кто-то услышал меня, потому что в ответ тут же зазвучали страшные, звучные слова на незнакомом языке. А потом все тот же нагловатый многострунный смех.

– А теперь пойди наруби дров, а то совсем замерзнешь, – вмешался кто-то новый. Мне показалось, что повелительный и определенно женский голос исходит со страниц книги. Только сейчас я обратил внимание на то, как холодно стало в избе. Огонь в печи давно погас, и мои руки чуть прикрытые манжетами замерзли до красноты.

– Давай же, быстрее нам тоже холодно, – командовали совсем обнаглевшие и по-прежнему незримые постояльцы. – И подними нашу книгу с пола, прежде чем разведешь огонь!

Отлично! Значит, не только изба, но и книга уже перешла в их собственность. Несмотря на возмущение, я выполнил приказ, отпер дверь и вышел встретить морозное утро. С покатой крыши свисали сверкающие льдинки, покрытый инеем пейзаж искрился в лучах рассвета. К счастью, двор не занесло снегом и еще можно было найти там топор, а недалеко от дома лежало поваленное дерево, его как раз можно было легко разбить на поленья. Вскоре я уже усердно рубил дрова, как мне и было велено.

Интересно, когда я вернусь в избу незваные гости снова начнут осаждать меня или я просто стал жертвой галлюцинаций. Кажется, такой диагноз ставят королевские лекари тем, у кого возникли видения после чрезмерного возлияния. Однако я не пил слишком крепкого вина и призраков тоже не видел, только слышал их коварные советы. Что ж, если верить сказочникам, бывает, что эльфы решат подшутить над уставшим путником. Только вот, вряд ли у эльфов могут быть такие наглые, подстрекающие к чему-то опасному голоса.

Я взмахнул топором, расколол еще одно бревно и сложил поленья в груду рядом со стеной избы. Пока я отдыхал, из-за снежных веток выпорхнул скворец и бесстрашно опустился мне на плечо. Я уже занес руку, чтобы согнать его, но птичка так преданно смотрела на меня, словно ждала приказов. Она что-то прощебетала, клюнула меня в щеку и перелетела на ближайшую ветку.

– Эй, дровосек! – окликнул меня кто-то. Рядом с заснеженной елью стояла прелестная фея в алом платье и с рыжими кудрями, переплетенными лентами. Среди зимнего леса она выглядела, как яркое, экзотическое украшения – актриса со сцены роскошного театра, забредшая в самую чащу.

– Ты как раз ждешь свою крестную фею, прекрасный дровосек, – пошутила Сильвия, сопроводив шутку далеко не простодушной улыбкой.

– Неужели моя одежда так износилась, что я напоминаю дровосека?

– Нет, просто дровосек более легкая добыча для призраков леса, чем принц, которого министры из предосторожности готовы запереть в башне и следить за каждым его шагом.

– Так ты охотишься на дровосеков или на заблудившихся в лесу крестьян? – в свою очередь решил подшутить над ней я.

– На тех и на других, – вполне серьезно ответила она.

– А егеря отсюда тоже выжила ты?

Сильвия, смеясь, кивнула. Она напоминала мне алый факел, пылающий среди снежных вершин. А из пламенного столба выглядывает белая маска.