Оставь меня в покое!

Глава 1. Участь праведника

– Да.

Олег посмотрел на часы.

– Да, спасибо.

Следовало закругляться.

– Нет, ещё не думал.

Он хотел разбить телефон о стену.

– Спасибо за беспокойство, я позвоню, как всё организую. Пока.

Столкновения со стеной, телефону было не избежать. С неразборчивыми звуками мужчина рухнул на диван, закрывая лицо руками, в попытке подавить рыдания. Телефон лежал неправильно, брошенный яростно, со всей силы.

Надо же, стоит человеку, впервые за долгие годы, пересесть с баранки на собственные ноги, как он становится жертвой плохого вождения. Олег приехал, как только ему позвонили. Тело уже увезли, но на дороге всё ещё стояли безразличные полицейские, праздные зеваки и случайный водитель-свидетель, спокойно курящий у обочины.

В жизни своей он не раз видел смерть, в самых разных проявлениях, но ничто не было для него сокрушительнее этой, бессмысленной и беспощадной. Когда ты просто стоит на месте, не в силах осознать случившееся, машинально отвечая на вопросы, пытаясь понять, где реальность.

Случилось это прямо под окнами офиса. Причина, по которой она оттуда вышла, была, в сущности, не важна, главное то, что умирает человек нелепо. Умирает один, так же, как и рождается.

Труп сейчас находился в морге. Олегу хотелось думать, что там над ним не будут издевательски посмеиваться, оскорбительно именовать. Стоило бы, наверное, выбросить из головы эту чушь, забыть о ситуации хоть на мгновение, но невозможно выбросить на помойку целую жизнь. Даже когда он тряс, явно пьяного врача, тот лишь спокойно отвечал: «Она уже была мертва, когда мы приехали». Уже мертва.

Сегодня у них был запланирован вечер фильмов, но он не хотел смотреть их в одиночестве и плакать, поэтому вооружившись двумя бутылками самого оптимистичного напитка, Олег включил новости.

Война на Украине, война на Украине, война на Украине, обсуждение войны на Украине, кулинарное шоу.

На последнем стоило остановиться.

– Добавляем в растопленное масло столовую ложку муки, вот так, рассыпая, – дородная женщина на экране выглядела бледно. – Обычно я добавляю на глаз, но лучше, конечно же, следовать рецепту.

– На глаз, – Олег хмыкнул и поправил очки. – Я что блять, похож на повара?

– Дальше убираем овощи с огня и…

Олег молча переключил канал и опрокинул в себя уже третью рюмку.

– Поймите, коллега, ваши расчёты лишены смысла, – судя по собравшимся за столом старикам, дискуссия либо уже была научной, либо только намечалась. – Уже давно всем известно и доказано, что мы можем спокойно существовать, не думать о нашей Звезде. Более страшные проблемы сейчас происходят локально: войны, эпидемии, голод, в конце концов. Как вы планируете поддерживать жизнеспособность космической колонии или огромного корабля, когда здесь, на Земле, наплыв беженцев из-за голода? Когда милитаристы во власти западных стран вбрасывают деньги в орудия всеобщего уничтожения, вместо развития продовольственного сектора и медицины? Если у вас есть только идея, то она не имеет фактической силы без плана.

Аплодисменты.

Они рукоплескали этому лицемерному выблядку в дорогом костюме, пока уставший взгляд учёного напротив, фокусировался на собеседнике. Было в нём что-то с кафедры, что безобидное. Видно, что попытка донести до собеседника свою мысль удаётся с трудом. Хотя, скорее не удаётся.

– Плана нет, как вы правильно заметили, Иван Степаныч. Но плана нет не потому, что я идиот, а потому, что его в принципе быть не может. У нас с вами осталось всего десять лет беззаботной жизни и радостного истребления друг друга. Я уже демонстрировал здесь свои расчёты, чистейшая термодинамика, если небесные тела всё ещё подчиняются всем известным законам, значит, я не могу ошибаться.

– А почему вы не направите свои расчёты во всемирные организации, к чему вам этот пиар на телевидении? – саркастично заметил лысеющий ведущий.

Зад поддержал его одобрительным и совершенно безмозглым ропотом.

– Хотя бы потому, что в этом нет смысла, – пожал плечами неизвестный. – Посудите сами, за столько лет, вместо нормального развития космической программы, с перспективой полного отказа от Земли, белые люди лишь истребляли друг друга. Я не считаю, что мне способен кто-то поверить хотя бы потому, что человечество отличается, на мой взгляд, удивительно извращённой формой тяги к жизни. Суицидальные наклонности соседствуют с тотальным страхом смерти. Трудно созидать, когда дрожишь в ожидании ядерного удара.

Олег скромно похлопал старику, в мёртвой тишине отупевшего зала.

– Белые люди? – ведущий склонил голову, как ворон. – Вы расист?

– Нет, просто констатирую факт, – он снова пожал плечами, скорее от бессилия. – Мы же с вами, белые, и именно наши предки когда-то создали то, что мы гордо именуем цивилизацией. А сейчас их потомки соревнуются с космосом в том, кто эту цивилизацию уничтожит быстрее. И вот тут, я вам не смогу дать однозначного вердикта. Поймите, я говорю с вами, как старик. Сейчас абсолютно не важна ваша религиозная, политическая или даже научная позиция. Все политики и учёные неизбежно умрут, так же, как обычные люди. Это судьба постигнет грешника, и праведнка.

– Ну ладно, ладно, мы уже поняли вам пессимистичный настрой, профессор, можете не продолжать! – беспардонно прервал его оппонент.

– Пусть продолжает, мать твою! – пьяный выкрик Олега потонул в хохоте зала. – Козлы ебаные!

Неожиданно появились помехи. Олег пощёлкал каналы – везде одинаково, странно. Решив, что сейчас не время скандалить с провайдером, он выключил телевизор и положил пульт на столик. Потом переложил на диван. Теперь ему хотелось бросить пульт в телевизор, но он переборол это желание, почему-то, стремительно трезвея. Первую бутылку он опустошил лишь наполовину, а желание продолжать уже не было. Оно уступило место какой-то глубокой, чёрной злобе, которую мужчина поспешил выместить в месте, специально для этого предназначенном.

В их не самой большой четырёхкомнатной квартире, одна из комнат была оборудована под импровизированный спортзал: дорожка, гантели, стойка со штангой и груша. Это немного, но для того чтобы держать себя в форме, более чем достаточно. Одно время они планировали сделать здесь детскую комнату, но что-то не задалось, поэтому всё осталось неизменным, напоминая о совместной неудаче.

Он выключил в зале свет и потянулся. Тьма за окном окончательно сгустилась, поглощая одинокие оконные огоньки. Олег прижался к стеклу, пытаясь разглядеть в темноте хоть что-то, но, похоже, даже мир оплакивал её смерть, скрывая от него свои слёзы.

По подоконнику загремели капли.

– Ничего удивительного, сейчас же осень, – пробормотал, и тут же одёрнул себя Олег. – Придётся привыкнуть к тому, что никто не слушает моё бурчание.

Нетвёрдой походкой он направился в зал, где даже не удосужился включить свет. Многострадальная красная груша молчаливо висела перед его лицом, ожидая удара. Интересно, он точно так же висел бы под потолком, раздувшийся и тихий, пока его не нашли бы полицейские? Или может верёвка не выдержит его огромного тела и порвётся, не дав всё закончить должным образом.

Так или иначе, но вешаться он не станет по самой банальной причине – можно запросто обосраться. Олегу не хотелось, чтобы его нашли в таком виде, поэтому следовало подумать над другим методом.

«И чего ты хочешь добиться этим дерьмом? Ты думаешь, что ей там будет легче, от такого вот твоего поступка?»

Удары пришлись точно в цель, оставив на груше вмятины.

– М-да, истаскал я тебя, – он любовно погладил тренажёр. – Ну, ничего, это твоя судьба – терпеть.

Конечно, если сильно напрягаться после пьянки, то можно спокойно умереть от сердечного приступа, но Олег решил отложил самоубийство на неопределённый срок, поэтому закончил через пять минут. Ему ещё нужно организовать похороны, разобраться с бизнесом жены, морально прийти в порядок и продолжить бессмысленную жизнь.