Моя любимая Россия,
Любви прекрасные слова,
Как мне близки твои узоры,
Как я люблю твои глаза.
Зимою звонкой и крепучей
Мерцают белые леса,
Под солнцем ярким заблистают
Ковров серебряных поля.
Ветра присущие – родные!
Седые песни всё поют,
Зверей чудесная забава,
Их сказкой дети всё зовут.
Когда весной все тают глади
И песни птицы всё поют,
Меня чарует это небо,
Меня волнует этот звук.
Густых полей и гор лесистых,
Морей и рек присущая глава,
И света блеск, багряные закаты,
Так пламенно, чарующе горя.
И осенью все в золото одето,
И алой сказкой цвет леса отдаёт,
Моя любимая Россия,
Люблю я твой блаженный хоровод.
– Красиво. И все же какое у тебя любимое время года? – спросил Николай Петрович с интересом.
– Да я и не знаю. Все времена года по-своему хороши. Я их всех люблю, как тут выбрать? Лето – за его тёплое солнышко, ночные гуляния, купания, за рыбалку с дядей, за свежие ягоды, за леса, которые даруют самые вкусные кедровые орешки, за красивую живую природу. За свежую грозу и дождь, за его зарницы, за чистое небо, за зелёную траву и тени под деревьями, за запах от речки и стрекотание в траве, за игривые полёты ласточек и высокие полёты орлов… Зиму – за мороз, за хруст снега под ногами, за серебро, за Новый год и праздничное настроение, за снегопады и сугробы, за румяное лицо и боль в руках от мороза, когда ты и пуговицы не можешь застегнуть, за долгую ночь, за яркую, как никогда, луну и тихие звезды, за свист вьюги за окном, за весёлые лица детей и их игры… Осень – за золото, за падающие листья и красное небо, за холодные, осенние дожди, за туман, за прощание улетающих птиц, за первый снег и девственный лёд с утра, за этот чарующий осенний воздух. А весну – за звон капели и первые лучи теплого солнышка, за первые цветочки, за косяки птиц и их свободные крики, за первые ручьи свободной реки, за первые грозы, за День Победы, за начало новой жизни. Как-то так.
Они задумались.
И потом Миша спросил у него:
– Николай Петрович, а почему вы решили стать военным?
Он даже и не задумался. Видимо, ему много раз задавали этот вопрос и он уже точно знал, как на него ответить.
– Я, Миша, служил в армии помимо того, что это долг и призвание, что давало мне силу и уверенность – это дети, все маленькие дети нашей Родины, я служил ради них, ради их счастливого детства. Есть в этом деле то, что успокаивало меня и мою душу.
– Да, хоть я вырос и без отца, но детство я помню с лучшей стороны. Мама сделала все, чтоб я радовался, чтоб был счастлив. Когда я приезжал к бабушке в Тарханы, я чувствовал себя как в раю, ни в чем себе не отказывал, было весело. Жаль, что это время не вернуть, я бы многое за него отдал. У меня есть один стишок про детство, который я написал недавно, он грустный, но правдивый – я привык всегда говорить правду, – прочитать?
– Да, конечно.
Миша принялся читать:
– Я не имел отца,
Утраченный младенец.
Я вырос без отца,
И это вечный знак.
Я в детстве не страдал,
Я благодарен, может,
Такая вот судьба,
И в этом нет сомнений.
Я слово не скажу,
И если я увижу
Мой детский, юный взгляд,
Запутанной любви.
Я не смогу любить,
И чувств моих утрата,
Порывы детских вьюг,
Не знающих, как надо.
Я вырос без отца,
И я не обижаюсь,
Я не смогу понять
Предательскую шалость.
– Тревожный стих, – произнес Николай Петрович.
– Это про моего отца, которого я не видел и даже не
интересовался. Я знаю, что у меня есть родная сестра, которая тоже выросла без отца. И с ней я тоже ни разу не виделся.
Я знаю: есть сестра,
У нас один отец –
Запутанный тогда
Угрюмый молодец.
Я знаю: есть сестра
И буду дорожить,
Ведь только я один
Смогу её любить.
Любить ее как брат,
Пускай и далеко,
Но только я один –
Понять так нелегко.
– Что ж, твоей матери было тяжело, но она у тебя большая молодец, так как вырастила такого отличного парня, как ты.
– Спасибо за добрые слова о моей маме. Но я не всегда такой добрый, я иногда бываю вспыльчив и даже сам себя опасаюсь порой. Однако мама тут не виновата – так уж заложено в меня с самого рождения, как вы говорите – инстинкт.
– Да, во всех людях сидит бес, главное, не дать ему совладать над твоим ангелом, – заметил Николай Петрович.
Они замолчали обдумывая сказанное. Поезд как раз проезжал мимо речки, где стоял одиноко тополь. Он склонил свои ветки, будто хотел обнять её. Тополь был старый, вокруг него не росло ни кустика. Он, как заблудший странник, остановился возле речки, чтобы утолить жажду.
Николай Петрович увидел его и сказал:
– Миша, видишь тополь?
– Да, вижу, конечно.
– Сможешь написать стихотворение?
Парень ответил, что попробует, и тут же принялся писать в дневнике. Слова приходили сами собой. И в итоге родился маленький стих, который Миша сразу же озвучил:
– У речки тополь разветвлённый,
Он, как и я, стоит угрюм.
Я в этой жизни одинокий,
Соседом ближним нелюбим.
Тот старый тополь был влюблённый,
У речки ждал любовь свою.
Он слышал смех её и голос,
От ветра ждал её красу.
Он – верный друг его – свободный,
Его он знает так давно,
Он говорил ему про чувства,
Не прятал чувства от него.
Любил он истинно, так нежно,
Но не любил его никто.
– Все не забудешь?
– Да не могу я просто так забыть её, больно уж глубоко она запала мне в душу.
– Знаешь, как я тебе уже говорил, любовь должна быть
взаимной, иначе это не любовь.
– Я понимаю это.
Они замолчали, наблюдая, как солнечный диск медленно спускался за горизонт. В эти моменты небо становилось просто прекрасным, оно пылало в небесном пожаре. Поля казались бескрайними – они были как в сказке.
– Уже смеркается, – проговорил Миша.
– Да, пора отдыхать, завтра будет тяжёлый день.
С утра Миша его уже не увидит. Николай Петрович сойдет с поезда поздно ночью. На столе он оставит старую книгу.
«Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова лежал одиноко на столе. Михаил взял её. На обороте было написано: «Михаил, это моя любимая книга, я хочу, чтоб она осталась у тебя. Будь всегда таким, какой ты есть, не ищи себе “маски”. Мы с тобой ещё обязательно встретимся, и ты подаришь мне свою книгу. До скорой встречи, Михаил».
