— А мне-то как быть? Здесь оставаться? Мне ведь еще завтрак надо готовить.

— А вы ступайте, тетушка Мари. Достаточно, если ваш супруг поприсутствует, пока комиссия будет работать. — И, повернувшись к остальным, распорядился: — В комнату никому не входить!

Следственная группа уже осматривала грядку с тюльпанами, когда Геленчер подошел к сотрудникам.

— Обстановка такова: имеется серьезное подозрение, что совершено обстоятельно подготовленное убийство — одним или несколькими лицами. Установлено, что в комнату, поскольку пострадавший закрыл дверь изнутри, проникнуть никто не мог. Из коридора навесить и вставить в гнездо дверную цепочку невозможно. Окно загорожено решеткой. Между ее прутьями не пролезть даже младенцу. Следовательно, средство убийства либо забросили в комнату, либо произвели выстрел через открытое окно. Пострадавший, по заявлению свидетелей, был человеком богатым и жил на имевшийся у него капитал. Зовут пострадавшего Леринц Колечанский. Вдовый, бездетный. Родился в Будапеште, прожил всю жизнь в этом самом доме. Вначале занимался торговлей кожами, затем ремонтом автомобилей. Нужно установить обстоятельства и образ его жизни, выявить всех родственников, друзей, врагов или хотя бы недоброжелателей, посетителей, знакомых женщин и расспросить их о его привычках и пристрастиях, об источниках доходов. Прежде всего я имею в виду нелегальные денежные аферы… — Повернувшись к одному из коллег, Геленчер добавил: — Зеленка, ты поговори с супругами Кечкешами. Это старики, которые проживают в доме. Они живут здесь уже пятьдесят лет и могут знать много об убитом. Их комната налево от входа…. Сейчас полвосьмого. В одиннадцать встретимся здесь же. До тех пор, я полагаю, мы закончим осмотр места происшествия.

Коротко обсудив план действий, сотрудники следственной группы разошлись.

Вернувшись в дом, Геленчер объяснил эксперту по оружию его задачу, и тот сразу приступил к работе. Вскоре явились с докладом Деметер и Манеки.

По окончании доклада Геленчер продиктовал на магнитофон наиболее важные его положения, а потом еще раз тщательно осмотрел комнату. Начал со стола. На залитой кровью упаковочной бумаге вокруг донца хрустального стакана он увидел россыпь ярко сверкающих осколков. Внимание Геленчера привлек также и поплавок для удочки. На конце поплавка он заметил кусочек хрусталя, похожего на те, что сверкали на бумаге. Инструменты и всякие приспособления — напильник, раскрытый карманный нож, наждачная бумага, тюбик быстросохнущего клея, кусок черного бальзового дерева — свидетельствовали о том, что в последние минуты своей жизни их владелец мастерил поплавок. Геленчер предположил, что Колечанский хотел вставить кусочек хрусталя в углубление на округлом конце своей поделки. Он осторожно приподнял готовый поплавок и повертел его в руке, отчего тот заиграл всеми цветами радуги. На мгновение Геленчер даже залюбовался снастью. Положив поплавок снова на стол, он сказал Деметеру:

— Обеспечьте сохранность всех предметов. А осколки стекла, все до единого, соберите. Отовсюду, где только ни найдете.

И Деметер с напарником принялись за дело.

Геленчер прошелся взглядом по картинам, украшавшим стены комнаты. Затем он взглянул на курительный столик, стоявший в левом дальнем углу в окружении кресел, на изысканный торшер, на широкую, приготовленную для сна кушетку. И лишь после этого направился к сейфу, занимавшему передний угол комнаты. Сейф оказался запертым. Проследовав к двери, Геленчер поднял и прислонил к стене чехол с удилищами. Делая все это, он диктовал в микрофон подробный протокол осмотра:

— …В бельевом шкафу имеются комплекты разноцветного постельного белья: черного, красного, белого, синего и зеленого. На самой верхней полке — печенье к чаю и различные, уже початые, бутылки с ликерами. На самой нижней полке — еще не распечатанные бутылки водки, ликера и красного вина. В платяном шкафу, рядом с мужскими костюмами, висят четыре халата, изготовленные из дорогих тканей… — Геленчер сделал еще один шаг. — В холодильнике — белые десертные вина и мясная кулинария. Рядом с диваном, на мягком кресле, аккуратно сложенные спортивные брюки и пиджак… — Майор возвратился к столу. Присев на корточки, посмотрел в окно. — Стол, где нашли убитого, хорошо виден через зарешеченное окно с забора и с одного из растущих на улице пирамидальных тополей. Занавески на окне не повреждены…

По знаку Геленчера помощник техника проверил карманы пиджака убитого. Геленчер продиктовал на магнитофон перечень обнаруженных предметов.

— …В левом боковом кармане найдены два ключа…

— Один от прихожей, другой от входной калитки, — вмешался старик Кечкеш.

Геленчер молча кивнул и, закончив перечень, принялся один за другим выдвигать ящики стола.

— Никаких писем, заметок и иных рукописных материалов в ящиках стола и шкафов не обнаружено. Только чистые блокноты и пачки сигарет…

Понаблюдав некоторое время за работой оперативных техников, которые терпеливо собирали пинцетом мельчайшие осколки хрусталя и опускали их в плотно закрывающиеся флаконы, бросив взгляд на стоявших в дверях понятых, Геленчер перешел к книжному шкафу напротив окна и открыл его дверцы. На верхних полках красовались коричневые корешки старинного издания Йокаи, пониже — серые переплеты томов Амбруша и зеленые — Виктора Ракоши. Две последние полки занимали послевоенные издания.

Внимательно перелистывая страницу за страницей, Геленчер начал просмотр книг с верхней полки, это не дало никаких результатов: ни из одной не выпало ни закладки, ни какой-либо записки. Тогда он громко, так, чтобы слышали понятые, сообщил о результатах на магнитофон.

Конец его фразы подхватил Деметер:

— …Со стола, стульев, кресел, кушетки и ковра собрано всего 147 осколков. Приобщено к вещественным доказательствам также и донышко хрустального стакана. Часть осколков запачкана кровью. На глаз можно определить, что осколки по происхождению относятся к двум различным стеклянным предметам. Осколки стекла обнаружены также у стены, на расстоянии ста двенадцати сантиметров от стола. На стене видны небольшие повреждения обоев…

— Все это зафиксировано на фотографиях, — вставил Манеки.

— …Составлен также план места происшествия в масштабе 1:25, — продолжал диктовать в микрофон Геленчер. — Прошу понятых проверить все перечисленное мною и засвидетельствовать своими подписями.

Что и было сделано.

Наконец Геленчер выключил магнитофон, заметив:

— Ящики и шкафы не заперты. Но хотелось бы знать, где же ключ от сейфа?

— У моей жены, — отозвался старый Кечкеш.

— У вашей жены?! — удивился Геленчер.

— Барин всегда отдавал ключ ей на хранение.

— Ну что ж, тогда попросим ее, пожалуй, принести ключ.

Кухня, куда отправился Зеленка, была непривычно велика. Кечкешне как раз накрывала стол к завтраку. Она подняла на гостя глаза, и Зеленка прочел в них испуг. Надо сказать, он проникся какой-то особенной симпатией к этой маленькой и, как видно, энергичной старушке с умным, приветливым взглядом.

— Я — капитан Михай Зеленка, — представился следователь, показывая служебное удостоверение сотрудника уголовного розыска.

— А меня зовут Палне Кечкеш, — протягивая ему руку, отвечала старушка.

— А в девичестве?

— Мария Кочиш. Вы проходите, садитесь, пожалуйста.

Зеленка принял приглашение хозяйки.

— Судя по всему, господина Колечанского убили, — сказал Зеленка. — Хотелось бы, чтобы вы, тетушка Кечкеш, помогли нам найти убийцу.

— Чем могу — пожалуйста.

— Спасибо, тетушка Кечкеш. Да вы сами-то тоже присаживайтесь.

Хозяйка подвинула пепельницу поближе к гостю, но к столу не села.

— Не привыкшие мы сидя с господами разговаривать.

— А я не привык, чтобы передо мною женщина стояла, когда я сижу. Вы разрешите называть вас тетушкой Мари?

Наконец она уселась.

— Отчего ж не разрешить? Меня все так и зовут. Так что же вы от меня узнать желали бы, господин капитан?