Я взглянула на него через копну выбившихся волос.

– Твоя мать была Зимней?

Дэйсон кивнул.

– Порой ощущаю, что не могу насытиться человеческой едой, но это пропадает, когда я начинаю думать, на что собираюсь посягнуть. Некоторые полукровки не могут контролировать себя и пробуют людей.

– Я слышала о них, – вздрогнула я, вспоминая многочисленные собрания Охотников, где Джордж оповещал о сорвавшихся с цепи. – После этого почти все переходили на сторону Зимних.

– Были и те, кто справлялись с жаждой. В нашей общине есть такой персонаж – Николас. Около недели он питался людьми, а потом перестал, когда понял, что натворил. Возможно, он солгал и продолжает раздирать втихую глотки, но мы этого никогда не узнаем.

– В нашей общине не было такого. Джордж тщательно следит за этим.

Когда Джордж принимал в общину новеньких, они проходили длительную проверку на профпригодность. Если глава находил нечто подозрительное в кандидатах, в особенности – нездоровую реакцию на человеческое мясо, такие Охотники надолго не задерживались у нас. Джордж помещал их в лечебницу, открытую задолго до моего появления на свет, где новички проходили длительное лечение и учились блокировать эти позывы. В своде законов полукровок существовало множество запретов, которые не позволялось нарушать: одним из них как раз было правило про употребление в пищу людей. Если полукровка посягал на человека и не мог вылечиться или же не хотел – его убивали. Также за предательство и переход на сторону врага Охотникам полагалась смерть. К счастью, за все годы работы моя община не сталкивалась с подобными случаями. Скорее всего, такое везение можно было объяснить строгостью Джорджа и его вниманию ко всем членам братства.

Дэйсон растрепал копну темных волос, бросив на меня изучающий взор.

– А к какому Двору относился твой отец?

Я пожала плечами. Про этого фейри я не слышала ничего, кроме того, что он обрюхатил мою мать и скрылся. Мое появление, как и появление большинства полукровок, было загадочным. Многие не знали и того, кто из родителей был фейри. Поэтому, мне даже повезло, что я узнала чуть больше о своем рождении.

– Я надеюсь, он был Летним, – задумчиво отрезала я. – Не хотела бы в одно мгновение слететь с катушек и поглотить человека.

– Даже если так, дело в контроле, – подсказывал Дэйсон. Мы пересекли несколько кварталов и двигались в сторону парка. – Не думай о людях, как о пище.

Полукровкам, рожденным от Летних фейри, жилось гораздо проще, нежели Зимним. Летние не испытывали тяги к человеческой плоти: они пользовались людьми, но не ели их. А Зимние довольствовались всем, что могли сделать с человеком: играли, манипулировали, а в конце – нещадно сжирали. Среди Зимних также были исключения, которые игнорировали людей в качестве пищи. Однако, их можно было пересчитать по пальцам. Ребенком такого фейри как раз был Джордж.

Я поманила Дэйсона в парк, погруженный в теплый свет фонарей. Темное небо нависало над зелеными деревьями, а ветер разгонял опавшие листья, заметая свободные лавочки. В такое время здесь никто не гулял, потому что было холодно, а листопад мешал романтическим прогулкам. Только не в нашем случае.

Дэйсон с удовольствием разглядывал падающие листья, и я заметила, что снова любуюсь им. Когда он молчал, то выглядел неплохим парнем, но после того, как размыкались его губы, мне хотелось застрелиться.

– Раньше все свободное время я посвящал самосовершенствованию. Тренировался в зале, мониторил фейри и мечтал убить как можно больше отпрысков. Но недавно я понял, сколько всего упустил в жизни.

Я ничего не ответила, потому что была копией Дэйсона Дарви, только без трансформации. Я не любила отдыхать и занимать время чем-то другим, кроме охоты. Долг для меня был превыше всего. Возможно, поэтому я все еще держалась лучшей в общине, когда другие Охотники строили семьи и просто жили.

– У тебя когда-нибудь возникала мысль бросить все? – Дэйсон присел на лавочку.

– Нет. – Я остановилась напротив него, скукожившись от прохладного ветра. – На мне лежит большая ответственность.

– Какая? Оставаться лучшей в общине? – Охотник хмыкнул. – Я тоже держу стимул, но иногда хочется отдохнуть. Хотя бы день. Разве ты не хотела бы этого?

Я вспомнила про Майлза. После его смерти, когда Майя привела меня в чувства, я поклялась быть лучшей версией себя. Поклялась не сдаваться и большую часть времени охотиться на фейри, чтобы уберечь больше людей. Я не хотела и думать о том, что могу допустить смерть Майи или Джорджа: они были для меня семьей, и потерять их так, как Майлза, я просто не могла…

– Нет. Не хотела бы, – тихо ответила я, слегка отвернувшись от Дэйсона. Этот разговор не нравился мне, ведь он открывал мою душу тому, кого я вовсе не знала.

Дарви коротко кивнул, словно понял, что я не собираюсь разъясняться. На мгновение он показался холодным и мрачным, будто бы тоже что-то недоговаривал. Несмотря на нашу небольшую откровенность, я все же не знала о нем ничего, и он также оставался моим главным конкурентом в общине, пускай всего на две недели.

– Я слышал, ты учишься в университете, – голос Дэйсона проник в мое затуманившееся сознание, подобно скользкой змее. – И на кого же, если не секрет?

– Филолог, – тихо сказала я, проклиная Джорджа. Наверняка это он рассказал обо всем Дэйсону. – А что?

– Просто это странно. Ты хочешь получить профессию, но, похоже, никогда в жизни не воспользуешься дипломом. Тебе важнее община, я же прав?

Я удивленно открыла рот, собираясь уличить новенького в том, что он лезет не в свое дело, однако отчасти этот наглец был прав. Когда я реабилитировалась после смерти Майлза, мне захотелось что-то поменять в своей жизни, и я подала заявку в местный университет. Тогда я думала связать свой путь с новой профессией, но все оказалось куда сложнее. Дела общины были в приоритете, и мне пришлось пропускать занятия ради работы. Вскоре учеба превратилась в «запасной вариант»: я понимала, что мне необходимо хоть какое-то образование, если с общиной что-то случится. Трудясь под крылом Джорджа, Охотники ни в чем не нуждались: всех нас обеспечивали и предоставляли кров. Между тем, мысли, что однажды это может закончиться, не покидали мою голову. Именно в тот момент я решила не бросать учебу и продержаться до выпускного.

– Я не собираюсь говорить с тобой на эту тему, – холодно отрезала я, взглянув в его карамельные глаза. – И вообще, зачем ты расспрашивал Джорджа обо мне?

– Хотел узнать свою напарницу немного лучше.

– Так почему же не спросил меня лично?

Дарви ухмыльнулся.

– Прости, но нормально поговорить с тобой я смог только сейчас. Ты все время фыркала на меня.

– Не правда.

– Правда, Руби. – Новенький встал с лавочки и подошел ко мне. Он был значительно выше меня и вблизи казался несокрушимой скалой. Запрокинув голову, я впервые могла оценить его красоту так близко. Дэйсон и впрямь был тошнотворно-идеальным: на его матовой коже не проглядывал ни один прыщ или лишний волосок. – Ты воспринимаешь меня как своего соперника: одно лишь твое лицо об этом говорит.

Я не сразу заметила, что морщусь, и поспешила натянуть непроницаемую маску. Будь все наоборот, и я бы приехала работать в общину Джефферсона, Дэйсон наверняка бы заволновался, если бы хотел сохранить статут блистательного и незаменимого бойца.

– Пожалуй, нам пора готовиться к вылазке, – кинула я, направившись в сторону дома. Мне не хотелось, чтобы наш разговор продолжался на агрессивных нотах и касался только меня.

Дэйсон помедлил, прежде чем замельтешить за мной. Его смех пронесся по парку, напугав несколько воронов.

– Ты так забавно уходишь от разговора, а в драках с фейри поступаешь так же? Убегаешь, когда они нападают?

Я остановилась. Мои ладони горели от ярости, перед глазами вспыхнула пелена. За всю свою жизнь я никогда не убегала и всегда сражалась с этими проклятыми. Никто, даже чертов Дэйсон Дарви, не знает, сколько фейри я уничтожила, будучи без команды. Никто не знает, как отважно я боролась, чтобы спасти невинных. Никто не знает, что я пережила, когда попала в ловушку Зимних и оказалась без оружия. Никто не знает, что я не убежала тогда и уничтожила всех.