Обиделся – поняла я. Нужно было написать, что соскучилась. Хотя… фиг бы с ним.

Домой я вошла, как обычно, затаив дыхание. Это уже привычка. И застала нас блаженная тишина – Бог мои молитвы услышал впервые в жизни. Никого! Мы одни!

– Поиграем? – Диана зевнула, осоловев от жары.

– Потом. Давай поспим сейчас.

– Я не хочу спать, – сестра потерла глаза кулачками.

Села перед ней, сняла обувку, подняла на руки, и понесла в спальню. Заснула Диана до того, как я положила её на нашу кровать. Постояла над ней пару минут, и пошла на кухню. Ненавижу это место, и домом не считаю, но это не повод жить в свинарнике. Я включила музыку на минимальную громкость, и занялась уборкой. Загадят, конечно, как вернутся, но хоть денёк здесь будет чисто.

Отдраила холодильник, плиту, смыла с кафеля брызги жира от нелюбимых мной котлет, которые вечно жарит мама, и музыка, льющаяся из моего телефона, оборвалась. Вместо нее раздался звонок.

«Ангелина. Работа» – увидела я на дисплее. Быстро смыла с рук пену, и приняла вызов.

– Алло.

– Привет. Люба, скажу как есть, без лирических отступлений – приходи за расчётом. Ты у нас больше не работаешь. На карту перекинуть не смогу – мониторят нас, так что до трех утра приходи в клуб.

Вот черт! Что я сделала-то?

– Почему? Из-за того, что я вчера ушла? Так меня чуть не арестовали. И явно после рейда мы не работали, ведь так? Я же не прогуляла смену? – напустилась я.

– Почему? Меня не просили держать это в секрете, так что скажу – на меня надавили. Либо я тебя увольняю, либо мне организовывают ежедневные проверки и еженедельные рейды. А ты у нас не работник года, выбор был очевиден, – устало проговорила Ангелина. – В общем, жду тебя сегодня до трех утра. Пока.

Я опустила телефон на кухонный стол. И, нет, я не расстроилась. Я в ярости.

– Руслан, – прошипела, сжав кулаки так, что ногти в кожу впились. – Ну я тебе устрою сладкую жизнь!

Тяжела и незавидна жизнь матери-одиночки. Я хотела отправиться к Руслану немедленно, запал ярости требовал немедленного выхода, но у меня Диана. Не я её рожала, конечно, но с первых же дней именно я с ней возилась, и чувствую себя не сестрой, а матерью.

А Дианка спит. Бросить её одну не могу, будить и тащить на разборки – тупость. Но злость-то кипит, а характер свой я сдерживать не привыкла. Отошла от спящей сестры, вернулась на кухню, взяла граненный стакан отчима, из которого он хлещет водку, и шандарахнула его об пол. От души. На счастье.

– Мстительный ублюдок! – ругнулась, вспомнила все маты, которые слышала, и выдала их сквозь зубы.

Нет, ну какой же он мудак! Захотел меня трахнуть потому что я его опустила с «полшестого». Я не дала, и решил отомстить. И, черт, работу-то я найду, неквалифицированные сотрудники много где требуются, но я ненавижу собеседования. Вот от всей души. Для меня это унизительно – ходить, клянчить работу, за которую в итоге копейки платят, зато имеют на этой самой работе во все места.

Ну знает ведь, что у меня Диана, и никто нас не содержит. Знает! И все равно устроил все так, чтобы меня уволили.

Разбитый стакан и грязные маты лишь отчасти помогли мне успокоиться. Взяла телефон, и к своему позору поняла – номер Соколовского я помню наизусть. Свой не знаю, да и ничей больше, а вот его номер продиктую, даже если меня среди ночи разбудят. Может, конечно, он и поменял номер, но почему-то я уверена – нет.

«Подленькая месть. Но ты ведь не думаешь, что работа есть только в этом клубе? А вообще, я разочарована. Так мелочно, просто фу» – написала я.

Отправлено, доставлено, и… прочитано. Точно, номер он не поменял.

«Привет, злюка. Это не месть, не тупи. Нечего тебе в клубе делать, я же вчера говорил что ты там больше не работаешь, вот и сдержал свое слово. И насчет разочарования – а ты была очарована мной, чтобы разочаровываться?»

«Так мне тебя поблагодарить за то, что меня уволили?» – тут же отправила я ответ.

«От тебя я вряд ли в ближайшее время дождусь благодарностей»

«Не в ближайшее, а никогда. Знаешь значение этого слова? Не в этой жизни, и даже не после дождичка в четверг. Хотя, возможно когда рак на горе свистнет, ты дождешься от меня благодарности»

«Это произойдет раньше. И от тебя я предпочту не «спасибо», Люба, а кое-чего более приятного. Представь, что я возвращаюсь домой, и ты ждешь меня. Стол накрыт, ты сидишь за ним в черном полупрозрачном белье, и я выбираю, чем именно ужинать. Ответ: я предпочту сначала тебя, а затем все остальное. Представила? Вот такая благодарность меня устроит»

– Размечтался, – усмехнулась я.

«Сейчас моя ладонь сжата в кулак. Я медленно и эротично приподнимаю средний палец. Представил? Вот тебе и ответ»

«Представил. Как буду целовать твои пальцы, и ты будешь просить большего. А ты будешь, Люба! Иначе бы ты не флиртовала сейчас со мной»

На какой фабрике делают таких самоуверенных мужиков?

«Соколовский, я не флиртую, а посылаю тебя на хер. Больше не смей вмешиваться в мою жизнь. Видеть тебя не хочу, и общаться тоже. Это последнее сообщение» – я сердито набила ответ, даже не проверив на ошибки.

Флиртую. Вот еще! Или… да нет же, это не флирт. Наверное.

– Как же ты меня бесишь! – рыкнула, потянулась за очередным бокалом, но не разбила, хотя хотелось, а просто налила воду, и выпила залпом.

Всё. Не буду ему писать больше. И даже заблокирую от греха подальше. Телефон вибрирует от сообщений, я держусь, не читаю. Раз, два, три, четыре. Четыре сообщения. Скорее всего от Руслана. Пусть идет в задницу, флиртую я с ним, ха!

Меня буквально ломает, как наркоманку – так хочется взглянуть, что он мне написал. Но у Руса сразу высветится, что сообщения прочитаны, и такого удовольствия я ему не доставлю. Чтобы отвлечься, начала думать над тем, что делать дальше. И пришла к выводу – нужно схезжать.

Я не самая слабая девушка, вполне спортивная, не хилая, но Соколовский прав – я могу одолеть мужика, состояние которого близко к отключке от выпивки, но долго так продолжаться не может. Рано или поздно какой-нибудь козел меня изнасилует. Или Диану, что еще хуже. Так что сегодня заберу расчет, и сниму для нас с Ди студию или комнату, денег хватит.

Но мне нужна будет работа, а кто будет с Дианой сидеть?

– Буду решать проблемы по мере их поступления, – спокойно сказала я самой себе. – Валить отсюда нужно в любом случае. Ради сестры и себя.

– А с кем ты разговариваешь? – на кухню вошла Диана.

– С самой собой. Выспалась? Идем в душ и чистить зубки, – повела сестренку на выход, и мы вошли в душевую.

Диана поморщилась при виде жуткого душа. Ну да, это не ванная Руслана. Наш душ, скорее, на морг похож.

– Диан, я завтра начну нам квартиру искать. Тебе и мне, – сказала, вытирая её.

– И маме?

– Нет, мелкая. Мама останется здесь.

– А почему?

– Почему? – повторила её вопрос.

Потому что. Этого урода она не бросит, пить – тоже, но вряд ли Диана это поймет. Я и сама это осознала всего пару лет назад.

– Я буду привозить тебя к маме. Часто. Если захочешь – каждый день, когда она будет трезвой, – выдала, понимая, что этого не будет. Вранье это, наглая ложь. Раз в неделю будут видеться, скорее всего, и то не факт. – Зато у нас будет ванная как у Руслана. И тишина. Никаких пьяниц, никаких драк. Только ты и я.

И Леша, если удастся его вытащить.

– Круто, – улыбнулась Диана.

Ущипнула ее за носик. Это сейчас она радуется, но по матери будет скучать – сто процентов. И слезы будут, и просьбы немедленно поехать к маме, истерики. Но это пройдет.

Усадила сестренку у окна, просушила ее волосы полотенцем, и услышала, как открылась входная дверь. Счастье было недолгим.

– Девчонки, вы дома, мои хорошие? Спите? Просыпайтесь, принцессы!

Голос мамы. Выпившая. И шорох пакетов. Шаги.