О Боже! Наши дети… Что со мной произошло. Помню острую боль внизу живота, а дальше? Мой малыш со мной? Огляделась вокруг в надежде найти какие-то подсказки. С этого ракурса не видно название препарат, что вводят мне через капельницу.

С трудом удалось привстать на локтях. Живот тянуло. Кое-как дотянулась до стойки и развернула ее. Жадно вчиталась в название. С души будто камень упал. Поддерживающий препарат для беременных.

Значит, я не потеряла малыша. Хоть эта беда обошла стороной.

Осторожно спустила ноги с кровати. Единственное желание сейчас поговорить с хирургом и выяснить, что все-таки произошло.

Дверь в палату распахнулась, вошла Мария Григорьевна. Странно, она же у нас в хирургии работает.

— Софочка, ну и напугала же ты нас! – запричитала пожилая медсестра. – Лежи-лежи! Рано тебе вставать. Небольшая угроза на фоне стресса. Полежишь пару дней и все пройдет.

— С ребенком все хорошо? – беспокойство не проходило.

— Да, почти отлично! Не переживай. – успокоила она меня. – Там мужчина твой чуть больницу не разнес, пытаясь к тебе пробиться. Сейчас позову его, раз уж ты в себя пришла.

Я уронила голову на раскрытые ладони и горько разрыдалась. Слова про моего мужчину рвали душу в клочья. Нет у меня больше моего мужчины. Нет и не будет никогда. Обжигающая агония терзала сердце. Такой боли я никогда не чувствовала.

Теперь уже ничего не исправить. Для всех разговоров и слов стало слишком поздно.

Испуганная Мария Григорьевна легонько встряхнула меня за плечо, вынуждая на нее посмотреть.

— Софочка, ну ты чего? Не хочешь – не пущу его. Не надо так убиваться!

— Да я не из-за него… Это Стас, просто друг.

— А из-за кого же ты так страдаешь, милая? – медсестра заботливо поглаживала меня по руке, пока я пыталась справиться с рыданиями.

— Андрей… - прошептала я и снова захлебнулась отчаянными слезами.

— Этот тот, который у нас лежал пару месяцев назад? Его что ли?.. – с понимающей улыбкой кивнула на мой живот.

Я кивнула.

— А ну тогда понятно все! Молодец парень!

Я непонимающе уставилась на нее. Что такое она говорит? Такой кошмар случился, а она говорит так, будто ничего страшного не произошло. Внезапно мне стало противно. Я всегда любила Марию Григорьевну. Чуткая и понимающая женщина. А сейчас я увидела ее с другой стороны. Холодная и циничная. Разве можно вообще вот так говорить?! Отец моих детей погиб, а она насмехается.

Грубо вырвала у нее свою руку и отстранилась насколько могла. Медсестра нахмурилась, явно не понимая резкой смены моего настроения. Но тактично встала с кровати и отошла на пару шагов, странно на меня поглядывая. Молча убрала капельницу.

— Так мне позвать твоего друга?

— Да, если вас не затруднит. – холодно ответила я, вытирая рукой мокрые щеки.

Женщина удалилась, а через несколько минут в палату ворвался всклоченный Стас.

— Уф, ну и напугала ты меня! – с порога упрекнул он. – Ты вообще, что творишь?! Я как бы потом Андрею объяснял, где ты успела покалечиться?! Ладно хоть поймать тебя успел, когда в обморок грохнулась!

Ошарашенно смотрела на Стаса. И он туда же… Да что с ними? Как можно быть такими бесчувственными и бессердечными?! Внутри поднималась горячая волна ярости. Ладно медсестра, за годы работы в хирургии отрастившая внушительную броню, чтобы не принимать потери близко к сердцу. Но Стас… От него я ничего подобного не ожидала.

— Да вы издеваетесь что ли?! – сорвалась я на крик. – Какая теперь разница?! Андрей мертв! Ты понимаешь?! Ты бесчувственный придурок! Он же другом твоим был!

Мой выпад прервался новым потоком слез. Но теперь я не сдерживала рыданий, громких, надрывных. Бросила злой взгляд на Стаса. А он замер напротив меня с распахнутыми глазами и отвисшей челюстью.

В другой ситуации я бы рассмеялась над его внешним видом.

— Ты дура что ли?! – заорал он на меня. От неожиданности я аж поперхнулась и резко замолчала, рыдания застряли в горле. – Жив он! Офигеть! Я тут переживаю за твое здоровье, а ты моего друга уже успела похоронить…

— Как жив?.. – от шока голос не слушался и слова получились глухими и сиплыми. – Но хирург…

— Что хирург? Пришел сказать, что травма серьезная, и в ближайший год Андрею придется тяжело пахать на реабилитации. И что его погрузили в искусственную кому. А так все с ним будет хорошо. – Стас злился. Принялся расхаживать из угла в угол. – Ты как вообще могла подумать о таком? – развернулся ко мне и обвиняюще ткнул пальцем в мою сторону.

— Правда жив? – с надеждой спросила я, проигнорировав его выпад.

— Да! – рявкнул в ответ.

Стас хотел сказать что-то еще, но я не стала слушать. Сорвалась с места и побежала в реанимацию. Мне необходимо его увидеть, чтобы окончательно убедиться.

— Стой! Куда побежала? Тебе лежать надо! – грозно окликнула меня Мария Григорьевна, когда я пронеслась мимо поста.

Даже не оглянулась на нее. Потом извинюсь за то недоразумение в палате. Сейчас важнее всего Андрей.

Попасть к нему мне никто не препятствовал. Хирург, который его оперировал только молча кивнул, давай свое разрешение навестить больного.

В предбаннике быстро натянула стерильную одноразовую одежду и маску. Торопливо обработала руки. И наконец смогла добраться до его бокса.

Пробежалась глазами по мониторам и трубкам, присоединенных к его телу. Жив. На самом деле жив. По щекам заструились соленые капли. Но в этот раз от радости. Упала на колени возле кровати Андрея. Сжала его горячую ладонь руками и прислонилась лбом.

— Андрюша… Живой… Спасибо, Господи! – горячо шептала, заливаясь слезами.

Софи

Не знаю сколько я просидела на полу возле кровати Андрея. Чувствовала себя так, будто находилась в трансе. Под пальцами чувствовала его горячую кожу ладони. Хотелось провести так вечность. Просто чувствовать Андрея, прикасаться к нему, слушать его дыхание.

Но чьи-то руки, опустившиеся на плечи, вывели меня из этого состояния.

— Софья Викторовна, пора уходить. – тихо позвал меня дежурный врач. – Вы же знаете правила.

Я кивнула и с трудом поднялась на ноги. Оказывается, ноги затекли. Видимо, я провела здесь немало времени.

Уходить не хотелось, но я понимала, что нужно. Возле двери обернулась и бросила на Андрея еще один взгляд. Даже в таком состоянии, раненый и без сознания, он выглядел сильным. Как я вообще могла подумать, что он погиб? Такие люди просто так не умирают. Слишком сильна в них воля к жизни.

В отделение как раз зашел заведующий отделением и по совместительству лучший хирург больницы. Он и оперировал Андрея и в первый раз, и сейчас.

— Долго он пробудет в таком состоянии? – спросила врача, когда поравнялась с ним.

— Несколько дней мы подержим его в искусственной коме. Состояние стабильное. Не могу сказать, что все хорошо, но угрозы для жизни нет. Беркутов потерял много крови. Мне сказали, что это вы его спасли, оказали первую помощь?

Я скромно кивнула.

— Я могу его навещать? – поинтересовалась у начальника.

— А смысл? Вам самой нужно несколько дней отлежаться. Угроза выкидыша – это не шутки. К тому же пациент все равно без сознания, какой смысл сидеть возле него?

— Ну пожалуйста! – сложила руки в умоляющем жесте.

— Ну ладно… - неохотно согласился мужчина. – Но только после того, как принесете мне справку из гинекологии о том, что вам не обязательно соблюдать постельный режим.

Я рассеянно захлопала глазами.

— Но… Они же не дают таких справок…

— Ну тут уж я ничем не могу помочь. – развел руки в стороны. – Это мое условие. Вы, Софья Викторовна, на больничном вообще-то. Я беспокоюсь за своих сотрудников. Поэтому перенапрягаться во вред себе не позволю.

— Хорошо, я поняла… - понуро опустила голову. Вроде и разрешил, а вроде и нет. Где я возьму такую справку? Он же прекрасно знает, что подобные документы у нас выдаются по строго установленным формам. Эх, придется идти в женское отделение на поклон с тортиком.