Покинув постель, вопреки стенаниям матери, я расхаживал из угла в угол своей огромной королевской опочивальни. Мне ужасно надоело прятаться от всех и не выходить даже в коридор, обеденный зал или сад. Да, я отравлен, и силы покидают меня, но, черт побери, я все еще жив и уверен, что продержусь до того, как из путешествия вернется моя супруга. Конечно, если она вообще вернется: ее путь опасен, нужные травы охраняют страшные чудовища, а ее помощником в борьбе с ними она взяла придворного лекаря! Разве он сможет спасти ее от смерти?

«Где они сейчас? Чем заняты? Почему не сообщают о себе и своем пути? А что, если Сильвия просто-напросто сбежала с этим молодым красивым лекарем?» — Последний вопрос заставил меня задуматься, и я остановился посреди комнаты, переведя взгляд на женщину, даровавшую мне жизнь, в поиске ответа.

— Оставь волнения, сын мой. Возможно, у них нет возможности писать длинные письма. Не стоит забывать, что их путь долог и тернист, а яд по-прежнему отравляет твои тело и разум. — Мать поднялась с деревянного, обтянутого бархатом стула и подошла ко мне. Какое-то время мы молча смотрели в глаза друг друга, но затем она продолжила. — Тебя ведь не это волнует? Я вижу в твоих глазах боль, ревность и сомнения. С тех пор, как Сильвия уехала в сопровождении придворного лекаря, ты словно ушел в себя.

— Вы, как всегда, правы, матушка, — тихо промолвил я. Сопротивление было бесполезно: она всегда знает, что у меня на душе. — Он молод, умен, красив, хорошо воспитан… Почему она выбрала для путешествия именно его? Она могла сказать «Нет» и попросить дай ей в спутники любого другого воина… Они даже не знакомы. Как можно доверить свою жизнь человеку, которого не знаешь?

— Он лекарь, сын мой. Кому еще можно доверить свою жизнь, как не ему? Оставь сомнения. — Мать осторожно прикоснулась ладонью к моей щеке и погладила ее большим пальцем. — Сильвия твоя законная жена, как на земле, так и на небе, и под землей. Не стоит думать, что она предала тебя ради кого-то другого. Нехорошо это.

— Ты права, но я ничего не могу с собой поделать. — Осторожно убрав и поцеловав ее ладонь и, я отошел к противоположной стене и закрыл лицо руками. — Все эти дни я пытался разобраться в себе. Скажи мне: разве можно любить и ненавидеть одновременно? — с горьким смешком спросил я, отняв от лица ладони и взглянув на мать.

— Что ты имеешь в виду? Я не понимаю. — На лице матери отразилось беспокойство.

— Я тоже ничего не понимаю! — рассмеялся я, но это был нервный смех. — Стоит Сильвии очутиться рядом, как мое сердце пропускает удар. Меня непреодолимо влечет к ней. Но стоит ей скрыться от моего взгляда, как я начинаю задумываться о том, насколько искренни мои чувства к ней и ее чувства ко мне, о том, что демоны мне ненавистны… Я скучаю, переживаю, но в то же время понимаю, что мы слишком разные и чужие друг другу, что между нами должно быть что угодно, только не любовь.

— Дорогой мой, у меня нет ответа на твой вопрос. — Матушка отрицательно покачала головой и направилась в сторону двери. — Могу лишь предположить, что вы не можете простить друг другу ошибки, что не можете забыть о вашем прошлом и о войне между вашими королевствами. Отсюда и ненависть. А вот любовь… Она приходит в самый неожиданный момент. Возможно, вас притягивает метка Люцифера, а может, это и настоящее чувство… Мне не даны такие знания, сын мой. Боюсь, даже сам Бог не даст тебе ответа.

— В таком случае, как мне быть?

— Просто продолжай жить. Не важно, что именно происходит между вами, главное, что вам хорошо вместе. Не так ли? — Мать открыла дверь, но вдруг вновь захлопнула ее и взглянула на меня. Ее красивые брови были нахмурены. — В день вашей свадьбы… Ты ведь взял ее силой, верно? — Вопрос прозвучал очень тихо, но я услышал.

— Да. Она была нетронута. Я не знал и не должен был вести себя, как зверь. Но вино и злость лишили меня разума. Это моя вина, и я не собираюсь искать ложные причины, чтобы очистить мое имя от этого позора, — склонив от стыда голову, признался я.

— Никогда больше не поступай так со своей женой, ни при каких обстоятельствах. Она простила тебя однажды, хотя не должна была… Если сделаешь это еще раз, она превратится в ту, кого ты так ненавидишь, сын мой… В демонессу. — Мать закрыла за собой дверь, и я остался наедине со своими мыслями.

Зачем она об этом вспомнила? С чего вдруг решила воспитывать? Ее давно волновало это происшествие и теперь, когда мы заговорили о Сильвии, она захотела дать мне материнский наказ? Плохого в этом нет, но я предпочел бы оставить этот низкий поступок в прошлом.

В данный момент меня тяготили другие мысли: прямо сейчас моя жена добывает ингредиенты для противоядия, чтобы спасти мою жизнь, рискуя собственной, а я смею сомневаться в ее искренности. Как же низко я пал. После того, что я сделал с ней и ее народом, другая женщина просто позволила бы мне умереть. Что держит Сильвию рядом с таким мужчиной, как я? Или не держит? Может, она уже далеко от Калдвинда и тает в объятьях красавца-лекаря?

«Просто не думай об этом, Дерек. Думай о хорошем. От переживаний выпадает шерсть и ломит кости» — В моем разуме вдруг прозвучал знакомый ленивый голос, заставивший меня улыбнуться. Что ж, этот большой кот прав: к чему страдать и убиваться ревностью, когда мне еще ничего неизвестно?

Мое тело объяла невероятная усталость, и я поспешил к постели. Мои ноги заплетались, словно я был пьян, пол под ногами плыл, окружающие предметы потеряли свое очертание. Это было действие яда, и с этим странным состоянием я уже был знаком, и не раз. К счастью, мне удалось добрести до кровати, и, упав на перину, я провалился во тьму.

Проснулся я от того, что мне показалось, будто кто-то стоит над моей кроватью и пристально наблюдает за мной. Поднявшись на локтях, я внимательно оглядел комнату, но никого не увидел. Подозрительных предметов или каких-то изменений я также не заметил. Сев на край кровати, я потер пальцами виски, взглянул в окно и с неприятным удивлением обнаружил, что уже стемнело. Раньше я никогда не засыпал днем, должно быть, яд распространяющийся по моему телу, крадет у меня много сил и жизненной энергии. С этим нужно что-то делать, ведь, если так пойдет дальше, все заметят, что король болен. В такие моменты обычно и совершаются все перевороты. Не хотелось бы быть зарезанным во сне в своей собственной постели.

Раздался стук в дверь, и я быстро схватил с прикроватной тумбы книгу по тактике ведения боя, чтобы сделать вид, что увлечен ее содержанием. Нельзя, чтобы во дворце поползли слухи о моем недуге.

— Войдите! — приказал я.

Через несколько секунд в дверях показалась Андрада, и я с облегчением вздохнул. В руках магички был поднос, на котором стояла маленькая баночка с какой-то неизвестной мне жидкостью и совсем крохотный серебряный ларец. Должно быть, она нашла способ замедлить действие яда, как и обещала. Подойдя ко мне, Андрада присела на край кровати и поставила поднос на свои колени.

— Мой король, я приготовила несколько травяных пилюль: они позволят вам как можно дольше оставаться на ногах в течение дня, а вот этот отвар из змеиной шкуры замедлит действие яда. Возможно, мы выиграем неделю или чуть больше, — ровным тоном произнесла магичка, но я заметил, что ее глаза были полны грусти и так ярко блестели, словно недавно она пустила пару слезинок.

— Благодарю, я перед тобой в долгу. — Раньше я всегда видел «каменную» леди, а сейчас передо мной сидела совершенно другая Андрада, и это обстоятельство чрезвычайно удивило меня. — Что-то случилось? Тебя кто-то обидел?

— Все в порядке, Ваше Величество, не беспокойтесь. — Заметив мой пристальный взгляд, Андрада снисходительно улыбнулась, словно пытаясь обмануть мои подозрения. — Просто чешуйка в глаз попала, пока я готовила отвар.

— Как скажешь. Тебе не нужно объясняться передо мной, — промолвил я и отвел взгляд в сторону, чтобы не причинять ей неудобства.

— Позвольте. — Обхватив мой подбородок пальцами, Андрада приподняла мое лицо и, взяв одну из пилюль другой рукой, осторожно протолкнула ее в мой рот, едва касаясь пальцами моих губ.