— Малыши! Спасайте малышей! — простонала одна из жен Киннара.

— Всем оставаться здесь! Мне нужен «Топор»! Схватить это грязное скачущее животное! — яростно прорычал король гарпий.

— Нет, ну и скотина этот урод! — процедила сквозь зубы Астрид. Я никогда не слышала, чтобы она так много ругалась, но я мысленно повторяла каждое сказанное ею ругательство.

Киннар знает, что мы идем убивать его маленьких птенцов, но приказывает своим дочерям и женам оставаться на площади и охотиться за леопардом Эванса! Мы ошиблись… Он думает лишь о себе и силе, которую мы так кстати принесли с собой!

— Подонок! Отрезать бы ему все лишнее, чтобы больше не размножался! — вновь выругалась Астрид.

— Спасайте малышей! — вновь вскричала одна из королев, и на этот раз мы услышали, гул десятков огромных крыл за нашими спинами.

Но спасать малышей было уже поздно: едва мы забежали в башню, Эванс поставил мерцающее желтое энергетическое поле на все окна башни, и теперь нас можно было догнать лишь через маленький вход, который, к счастью, имелся у самого ее подножья, и через который мы смогли вторгнуться в гнездо гарпий и подняться по крутой лестнице прямо туда, где ждали своих матерей маленькие испуганные птенцы.

— Мама! Мама! — запищали дети, и мое сердце тотчас облилось кровью.

Это были гарпии, но еще совсем маленькие: по их бледным, полным ужаса личикам им можно было дать по три или четыре года. Как и у взрослых особей, их тела были птичьими, но головы, полные темных длинных волос, были лицами обычных человеческих детей. Малыши жались друг к другу, дрожали и жалобно плакали.

— Боже мой… Бедные дети, — прошептала я и закрыла рот ладонью, чтобы не разрыдаться от вдруг охвативших меня материнских чувств. Я хотела броситься к ним и обнять их, успокоить, но знала, что мне нельзя поддаваться… Если я дам слабину, другие дети, Альва и Вилья, останутся без отца.

Вдруг рядом со мной оказался Сурт, леопард Эванса. Он держал в зубах рукоять «Топора». Подойдя к своему хозяину, Сурт выплюнул «Топор» на земляной пол.

— Ничего без меня не можешь сделать. Мне всегда приходится исправлять твои ошибки! — холодно сказал Сурт и недовольно покачал головой. — Не справился с какими-то птицами!

— Я тоже рад тебя видеть, — мрачно ответил ему Эванс, должно быть, оскорбленный словами своего гордого фамильяра. — Спасибо за помощь, а теперь можешь опять исчезнуть.

— А еще лучше, оставайся с нами, — ласково сказала ему я. — Ты оказал нам великую услугу…

— За кого ты меня принимаешь, демонесса? Услугу? — недовольно рявкнул Сурт. — Я тебе не ручная птичка, как та, что сидит на твоем плече!

— Я же говорил… Вот такой ласковый фамильяр мне достался, — устало сказал Эванс, но вдруг на лестнице отчетливо послышались отчаянные крики гарпий, и он торопливо поднял «Топор». — Астрид и Сильвия, встаньте за мной. Астрид… — Он запнулся и с тоской взглянул на свою возлюбленную магичку. — Ты знаешь, что делать.

Астрид кивнула, и, когда мы подчинились приказу Эванса, магичка создала вокруг птенцов красное пульсирующее энергетическое поле. Красный — цвет магии демонов, той, что темнее и смертоноснее светлой магии магов Эммерленда. Я знаю, почему в этот раз Астрид решила продемонстрировать гарпиям свою темную сторону: чтобы те увидели, в какой опасности оказались их дети. И пусть Киннару было наплевать на свое потомство, я знала, что мать всегда предпочтет спасение своего ребенка чему-либо другому… Ведь именно так бы я и поступила: я пожертвовала бы собой, лишь бы жил мой малыш.

Вдруг мой взгляд уловил нечто любопытное: среди птенцов женского пола оказался и мальчик… Сын Киннара. У него, как и у отца, был человеческий торс, руки и лицо. Это открытие удивило меня, но я нарочно промолчала об этом, чтобы не подвергать его жизнь опасности: кто знает, что стукнет в голову Астрид? А вдруг она решит помучить его на глазах у матери?

Помещение, в котором жили птенцы, было довольно просторным, а его потолки высокими, и, благодаря этому, вскоре оно заполнилось десятками покрытых ранами и ожогами гарпий.

— Мои малыши! — вскрикнула Гури, подбегая к нам.

— Мои дети! — вторила ей Аэлла.

— Если вы не отдадите нам Черный мох, вашим малышам придет конец, — твердо сказал Эванс, грозно насупившись, однако я знала, как тяжело ему было говорить все это.

— Мы отдадим!

— Вы получите, что хотите!

— Наши дети!

— Не трогайте их!

— Ступайте с миром! — вторя друг другу, уверили нас королевы гарпий.

— Мама! Мне страшно, мама! — вопили малыши.

Гарпии жалобно пищали, и их глаза были полны ужаса и слез.

— Принесите нам мох! — скомандовала я. — Сейчас же!

— И не подумаю! — раздался знакомый голос Киннара. Он прятался за спинами своих дочерей, и мы не могли разглядеть его.

— Они убьют малышей! — вскрикнула Гури.

— Наших маленьких детей! — крикнула Аэлла.

— Пусть! Их жизни не стоят даже части той силы, которую принесет мне «Топор»! Принесите его мне! Я приказываю вам! — грозно сказал Киннар.

Ужас на лицах матерей-гарпий тотчас сменился яростью и гневом.

— Слышали, дочери? — презрительно сказала Аэлла.

— Он не ценит вас!

— Он не ценит нас!

— Наших жизней!

— Нам не нужен такой король!

— Пора короновать нового!

— Что вы несете? Я ваш король! Всегда был, есть и буду! — полным злости голосом прокричал Киннар.

Мы не вмешивались. Мы стояли тихо и просто наблюдали за тем, что происходило перед нашими глазами.

— Пора короновать нового короля! — вскрикнула одна из взрослых дочерей Киннара. Она была покрыта кровью и лишилась половины своего оперенья.

— Короновать нового! — воскликнула другая гарпия, тоже раненая.

Гарпии зашумели и вытолкнули своего короля из его укрытия.

— Короновать нового! — тихо сказала Гури, низко опустив голову.

Гарпии окружили Киннара и все, как одна, опустили голову, что придало им грозный и воинственный вид.

— Вы поплатитесь за свое непослушание! Я ваш король! — с отчаянием в голосе воскликнул Киннар.

— Был, — коротко бросила ему Аэлла.

Через мгновение гарпии набросились на своего короля, и, не успели мы даже моргнуть, как они вновь расступились, и нашим глазам предстал разодранный едва ли не до костей гордый Киннар, лежащий на земле в луже своей собственной черной крови.

— Забирайте мох и идите с миром! — обернулась ко мне Аэлла. — Мы даем слово, что не тронем вас и вы сможете мирно покинуть наши владения.

— Спасибо, — только и смогла сказать я.

Мои глаза были полны слез: на что нам пришлось пойти, чтобы добиться своего! В жестокости мы не уступаем ни Киннару, ни другим эгоистам.

Астрид сняла с птенцов энергетическое поле, и матери с сестрами тотчас бросили обнимать и целовать их.

— Все кончено, Сильвия… Все кончено. — Эванс положил ладонь на мое плечо.

— Да… Давайте просто заберем мох, покинем это место и сотрем из своей памяти воспоминания об этом дне! — шепнула я, отчаянно борясь со слезами, но вдруг я увидела, что разодранное тело Киннара все еще шевелилось, что он все еще был жив. — Эванс… Киннар…

— Я улажу это, — мягко сказал маг и, подойдя к павшему королю, милосердно избавил его от боли.

Глава 35

Киннар был свергнут и убит. Новый король, сын Цэхи и Киннара, был коронован. Торжественная церемония прошла сразу, как только нам показали, где растет Черный мох: нужный нам ингридиент, черный, как сажа, покрывал собой стены и потолки одной из сырых подземных комнат. Он рос так густо и так крепко вцепился корнями в камень, что Эвансу пришлось постараться, чтобы добыть хотя бы жменю. Затем наша доля мха была бережно завернута в один из волшебных ситцевых платков, которые Эванс, как оказалось, всегда носил во внутреннем кармане своегок камзола, и тут же маленький Элая, единственная оставшаяся гарпия мужского рода, был превозглашен королем гарпий.

— Столько пролитой крови ради такой ничтожной добычи! — невольно прошептала я, когда мы поднимались по крутой каменной лестнице.