– Нудно, но полезно. Ты прямо минута в минуту позвонил.

– Время подгадал, – хмыкнул папа, и я подавила всплеск раздражения.

Ясно, что папа разузнал и мое расписание, и время, и вообще все. Снова проконтролировал, потому и набрал меня через тридцать секунд после звонка.

– Чего пыхтишь? Сердишься?

– Нет, – буркнула я. – Ты когда домой?

– Через месяц ориентировочно. Пока поживи у Антона, я договорился с ним, он не против.

– А если я против? – вздохнула. – Пап, я думала подработку найти…, а еще, ты же предлагал мне деньги все эти два года? Сейчас у меня ни гроша, но если ты предложишь мне материально помочь – я приму. Сниму комнату, работать буду, учиться, и…

– Нет, – отрезал отец. – Денег я тебе не дам. Поживешь у Антона, он будет выдавать тебе средства на проезд и обеды. А как я вернусь домой – переедешь к нам.

К нам.

К нему, и его любовнице, которая скоро, возможно, станет женой.

Видеть рядом с отцом кого-то кроме мамы – каково это? И эта женщина, я видела ее пару раз, она не показалась мне стервой, но я знаю, что с папой они давно вместе. Она связалась с несвободным мужчиной, отпускала его к жене, к дочери. Знала, что они с мамой спят в одной кровати, и терпеливо ждала моего совершеннолетия.

Как и мамин друг.

Грязь какая.

Я бы ни за что не связалась с занятым человеком. Есть жена, есть невеста или подруга, значит – табу!

– Маша?

– Потом поговорим, – выдавила я, чтобы не ругаться с ним.

Хотя точно знаю – не перееду к ним. Не хочу изводить отца, его любовницу – пусть живут. А я буду иногда встречаться с папой в кафе. Даже хорошо, что я приехала, а их нет. Я бы не сдержалась, нагрубила, и никому бы от этого не стало хорошо.

– Ты себя хорошо ведешь, надеюсь? – вдруг спросил папа.

– А что, Антон нажаловался?

– Маша…

– Я была лапочкой. Честно, почти ангелочек, – перебила я, стараясь не выдать себя голосом.

– Смотри мне! Я знаю, какой ты можешь быть, и не хочу краснеть за тебя перед другом. Поживешь у него, глядишь, и научишься чему-то полезному у него. И у его невесты. Леночка – замечательная девушка, умеет вести себя в обществе, и возьмет тебя под…

– Что? – снова перебила я папу.

Сердце застучало чуть быстрее, а между лопаток собрался колючий комок. Неприятный.

– Я говорю, что Леночка возьмет над тобой шефство. Если вы подружитесь, конечно.

– Что за Леночка?

– Невеста Антона, я же сказал, – рявкнул папа, раздраженный тем, что я туплю.

Невеста.

Леночка.

Я сжала ладонь в кулак. И почему меня это так бесит? Я абсолютно точно не влюбилась, потому что это чувство я уже проходила, и знаю его – волнение, романтические бредни, и прочее. Тут что-то другое.

Но черт возьми, почему ж так неприятно от наличия этой самой Леночки-то?!

– Прям невеста?

– Да, – рыкнул папа. – Маша, завтра наберу, ты странная. Дуй домой, а мне пора. Целую.

Звонок оборвался, я застыла с телефоном в руке – растерянная, и немного униженная.

Сейчас нужно ехать к Антону, собираться, а потом в клуб. А мне ничего не хочется. Тем более, ехать к нему.

– Маш? – Инга все еще рядом, ждет меня, чтобы вместе выйти на улицу. – Ты в порядке? Родители лютуют?

– Да, – хрипло подтвердила я. – Слушай, а можно у тебя до клуба переждать? И… одолжишь мне какие-нибудь шмотки и косметику?

– Это я с радостью, – потерла руки Инга. – Идем, скорее, сейчас аудиторию закроют.

– Сейчас.

«Планы поменялись, можешь не заезжать за мной. Приду завтра вечером, сейчас у меня планы» – написала я Антону, поставила телефон на беззвучный, и пошла за своей новой подругой.

***

– Закажи себе тоже, – Инга повертела передо мной бокалом с шипуской, и я покачала головой – не люблю все это. – Кстати, тебе офигенно идет. Все мужики твои.

– Нафиг мне все мужики? – фыркнула я.

Выгляжу я и правда – супер. Желтое платье-комбинация, расшитое пайетками мне, на удивление, подошло. Хотя раньше все желтое делало мой вид болезненным из-за подтона кожи.

А сейчас все хорошо. Я танцую, на меня бросают заинтересованные взгляды, которые и льстят, и пугают немного. Рядом ребята, от которых я стараюсь не отходить далеко. Однажды отошла уже от своей компании, еще в Тюмени, и… нет уж, лучше не вспоминать.

– Идем, – потянула Ингу, она со смехом спрыгнула с барного стула, и мы пошли в толпу.

– Ну ты и неугомонная, – проорала она мне в ухо. – Всю ночь можешь танцевать, да?

Я рассмеялась, и кивнула.

Хотя устала я – жуть. Если днем и вечером я была бодрячком, то к ночи болезнь снова дала о себе знать слабостью и сонностью. Если сяду – сразу отключусь. Значит нужно танцевать, нужно двигаться. Засыпать в клубе – так себе вариант, беда будет.

Сто раз уже успела пожалеть, что пришла сюда. Не самая лучшая идея – веселиться, когда болеешь.

– Три тридцать, – крикнула Инга мне в ухо. – До шести тусим, потом к кому-нибудь завалимся на хату, и выспимся. Слушай, ну как же хорошо, что я тебя встретила!

Хорошо?

Звучит подозрительно.

– Подруга в академ ушла, родить должна скоро. Только она свалила, и тут ты, – пояснила Инга, раскинула руки, и начала кружиться.

В начале вечера все старались танцевать красиво, принимая позы как в Вог. Сейчас всем плевать. Кто-то танцует для души, кто-то обнимает свою лучшую, или не самую лучшую половинку. Некоторые не танцуют, а покачиваются. А мы вот дурачимся.

Вдруг я почувствовала, как мою талию довольно ощутимо сжали мужские руки.

Первая мысль – Антон.

Вторая – телефон на авиарежиме, он не знает, где я. Да и не пришел бы. Я совершеннолетняя, предупредила, что не приду. Отжигает, наверное, со своей невестой.

– Хай, Стас, – крикнула Инга, и мне удалось повернуться.

– Привет, кнопка, – кивнул он мне. – А ты ничего такая. Ну что, медлячок, чтобы ты заплакала?

Зажигательная музыка как раз сменилась на драматичную, медленную, с бьющими басами.

– Нет, – фыркнула я. – «Ничего такая» не танцует.

– Не принимается, – он потянул меня за ремешок мой сумки.

Да еще и в спину меня подтолкнули прямо в объятия этого Стаса.

– Танцуй, пока молодая, – звонко сказала мне Инга на ухо. – Стас – один из наших мажоров, четвертый курс, отказов не принимает. Давай сумку, я прослежу.

Ну ладно, от одного танца ничего не будет. Я не ханжа, но не очень люблю обниматься с незнакомцами. Пусть даже и в танце. Но с этим…

Я передала клатч Инге, и внимательнее взглянула на парня. Высокий, прямой, как шпала, блондинистый и красивый. С таким и потанцевать можно, лишь бы потом отстал.

– Давай, кнопка, обними меня. Не укушу. Наверное, – он обхватил мою талию, прижал к себе.

Но рука с талии начала сползать ниже.

Убирать не стала, иначе все это превратится в балаган. Я уберу, он снова положит ладонь не туда, куда нужно, и так по кругу.

– Если будешь лапать – расцарапаю лицо, и ты перестанешь быть красавчиком, – сказала я, встав на носочки.

– Значит, я красавчик? А ты – опасная штучка, – ладонь он вернул на мою талию через пару секунд, увидев, что визжать и возмущаться я не собираюсь.

А именно этого Стас и хотел. Или, наоборот, позволения меня лапать, чтобы приятно завершить вечер.

От парня приятно пахнет – дым, ментол, парфюм и что-то чисто мужское, волнующее. Волнующее в меру, слава Богу.

– Как-то слишком ровно бьется твое сердечко от близости со мной, – Стас раскрутил меня, а затем снова прижал. – Вот, теперь все как надо, – довольно хмыкнул. – Как зовут?

– Маша.

– Радость наша.

– Шутки за триста, – закатила я глаза, и Стас довольно хохотнул.

– Мне продолжить в рифму, кнопка?

Думаешь смутить, мажорчик?

– А мне твое имя тоже зарифмовать? Я могу, – вздернула я подбородок, и сверкнула глазами.

– У кого-то слишком длинный язычок. Куда? – он удержал меня, и снова прижал к себе.

– Медлячок закончился, Золушка покидает бал, – попыталась убрать загребущие ладони с моей талии, но добилась противоположного – меня буквально вжали в мужское тело.