Подавив мятежи и восстания, вызванные убийством персами законного царя Бардии, Дарий возглавил поход против саков. В 519 г. до н. э. персидские войска вторглись в земли сигнахов и далийцев1 и переправились через Аракс. Сакские племена мужественно сопротивлялись, но численный перевес был слишком велик, и вскоре персы овладели большей частью владений массагетов2 и их союзников, после чего военные действия переместились на северные отроги Краукасиса3.

Дарий не стал дожидаться окончательного покорения саков. Вернувшись в Акбатаны, он приступил к реформированию управления империей. Ему следовало упорядочить сбор податей и численность выставляемого ополчения, а также четче определить границы сатрапий. Царь возвратил Маргиану в состав Парфии и выделил из Мидии Армину, а на завоеванных у саков землях создал новую сатрапию Каспиану. Однако даже такие незначительные изменения проводились им осторожно.

Так было и в случае с землями за Краукасисом, которые вначале хотели присоединить к Каспиане, но позже выделили в отдельную сатрапию Сакиану. На этом настоял дядя царя Бадрис, считая, что землями авхатов, траспиев и исседонов4 должен управлять завоевавший их Солсис. А чтобы обеспечить ему надежный тыл, к сатрапии присоединили Масхету5, откуда большую часть массагетов уже выселили на восток.

Сам же новоиспеченный сатрап, закончив войну, начал наводить порядок на завоеванных землях. Бахонские двары6 получили обещанную часть владений ушедших на север алгетов7 и окончательно вошли в состав катиаров, где алдаром8 стал родившийся у Ирхус сын Тотреша. А вот земли архонских9 дваров Солсис оставил за собой, обещав Азаму возместить их за счет владений еще сопротивлявшихся в горах исседонов.

Архонская долина имела важное стратегическое значение, отсюда начинался путь через Краукасис в Масхету. Откуда вскоре горной дорогой в новую сатрапию приехали царские чиновники и после подсчета населения определили подати Сакианы в размере трёхсот талантов10 серебра. Но собрать такую сумму Солсис не смог и на следующий год попросил Дария уменьшить её хотя бы на треть.

Глава первая

Из открытого палубного люка неторопливо вылез светловолосый юноша лет семнадцати. Одет он был, как и часть гребцов, в кожаные штаны с широким поясом и светло-серую рубаху. Но, в отличие от них, его шею украшала золотая гривна, которую носили только знатные скифы.

Архонт12 Борисфениды Стратис представил юношу как скифского царевича и навклер – хозяин судна Архенакт сделал для него исключение, не усадив грести. Только на таком условии он согласился взять скифов на борт и доставить на Киммерийский Боспор.

– А я уже хотел тебя будить, – улыбнулся купец, когда молодой человек подошел. – Подплываем. Вон за тем мысом Фанагория13.

Щурясь от яркого солнца, юноша посмотрел на зеленеющий впереди по правому борту мыс и заросший тростником низкий берег.

– Может, все-таки передумаешь и возьмешься нас доставить на Сигрис? – спросил молодой человек, зевнув.

– Я уже говорил, мне совсем не хочется зимовать на Танаисе. Весной – другое дело!

– А как думаешь, Фанагор согласится помочь?

– Архонт может многое, его община контролирует большую часть торговли по Гипанису. Тридцать лет назад переселенцы с Теоса и Клазомен14 во главе с ним купили здесь немного земли, а сейчас они продают только своего зерна на тридцать тысяч драхм15 ежегодно.

Чувствовалось, что Архенакт восхищен предприимчивостью Фанагора, которого горожане все эти годы избирали главой полиса – архонтом.

– Кроме двух десятков речных лодок, община владеет двумя триаконтерами – тридцативесельными судами, которые каждый год бывают на Танаисе. Так что, думаю, он вам поможет. Тем более что об этом его просит Стратис, без которого ему было бы трудно договориться с синдским царем о покупке здесь земли.

Поспешил успокоить юношу купец, хотя и очень сомневался, что это случится именно сейчас – осенью. Живущие на Киммерийском Боспоре эллины плавали на Танаис весной или летом.

– Кстати, вон и город показался.

В это время судно поравнялось с мысом, и стала видна башня акрополя.

Город располагался на возвышенности, плавно спускающейся к обрывистому берегу, где был построен акрополь. Главной его задачей являлся контроль над единственными городскими воротами и гаванью с двумя сходящими к воде деревянными пирсами, у которых сейчас стояли три пентеконтеры16.

– Зерном грузятся, – предположил Архенакт, указав рукой на суда. – Отсюда вывозится более сорока тысяч мидимнов17 в год. Причем все зерно закупает и перепродает сама община. Фанагор молодец, ничего не скажешь…

Чтобы не платить лишних денег, купец решил пристать к необустроенному берегу, где имелось свободное от рыбачьих лодок место. Для этого пришлось развернуть судно, так как из-за носового тарана греческие суда приставали к берегу кормой, откуда на землю спускался трап.

– С судна не сходить! – распорядился Архенакт, когда они причалили, и, взяв кувшин с вином, пригласил скифского царевича к трапу. – Мы скоро вернемся!

Не успели купец и Ариант оказаться на берегу, как к ним подошел мужчина лет тридцати в сопровождении двух стражников.

– Рад тебя видеть, Архенакт! Честно говоря, не верилось, что на триаконтере можно доплыть до Эллады и вернуться. Рисковый ты мужик!

– Кто не рискует, тому не быть богатым, – улыбнулся навклер. – Я тоже рад тебя видеть, Килон. Как здоровье твоего уважаемого тестя? Мне надо срочно с ним повидаться.

– Фанагор, слава богам, здоров и сейчас находится в булевтерии… А ты разве не по торговым делам?

– Торговые дела подождут. Прежде мне надо передать ему письмо от архонта Борисфениды, и кое-что пояснить на словах. Так что, с твоего позволения, мы пойдем. Своих людей я предупредил, чтобы они не сходили на берег.

Явно заинтригованный необычным поведением купца и его заявлением Килон, подозрительно посмотрев на юношу в скифской одежде, предложил лично проводить их к архонту.