– Ищешь билет? – Марина обняла мужа за спину, прижимаясь к колючему свитеру. – На электричке поедешь или на поезде?

– На поезде. Хочу немного полежать, отдохнуть после бессонной ночи… Поэтому и машину не беру. Меня просто на бок тянет, несмотря на все. Да и подумать обо всем хочется… Это если не засну.

– Нашел места?

– Да, уже взял верхнюю полку в купе.

– Почему верхнюю?

– Внизу люди будут сидеть. Начнут разговаривать, а я не в силах. Просто полежать хочу. В крайнем случае, сделаю вид, что сплю.

– Понятно. Но ты ведь на два-три дня, верно? За это время твоего отчима похоронят.

– Может быть, мне и придется задержаться.

– Почему? Ты же не надеешься на наследство?

Виктор помолчал, потом ответил:

– Нет, про это я даже не думал. Вряд ли он что-то оставил мне, раз у него появилась жена. Послушай, Марина, присядь.

Он придвинул соседний стул. Марина села, но думала о своем:

– Ты у нее остановишься или гостиницу возьмешь?

– Гостиницу, конечно, уже заказал, но… Я не хотел при детях говорить… Дело в том, что отец не умер.

– Как?

– Его убили.

Марина ошарашено молчала. Она только что хотела спросить, как умер Кунгурцев-старший: долго ли он болел или это был несчастный случай. А тут такое!

– Как убили? За что?

– Я не знаю. Мне позвонили из полиции и велели приехать.

– Боже мой! Просто невероятно. Кому понадобилось убивать старика?

– Не представляю даже. В него стреляли.

– Даже стреля-яли? – глаза жены и без того крупные, стали еще шире.

– Да, так мне сказали.

– И что теперь? Это надолго затянется?

– Не знаю, Марина! Я никогда не имел дело со следствием и ничего не знаю. Дай мне просто собраться и уехать. Как выясню, я тебе позвоню. И проверь мой чемодан, пожалуйста. Может быть, я что-то забыл.

Марина вышла из кабинета и прошла в спальню. Она вынула из секретера большой блокнот, где, кроме всяких записей, находился список вещей для поездок. Она составила его давным-давно, еще до появления детей, когда они с мужем часто куда-то выезжали. После рождения детей они ездили уже редко, но мужа периодически посылали в командировки, и на основе старого списка она составила новый. Сколько бы лет ни проходило с тех пор, он всегда выручал ее. Что можно взять с собой в дорогу? Почти всегда одно и то же. Разве что одна рубашка или брюки заменялись на другие. К прежнему списку добавились лишь сотовый телефон и некоторые лекарства, которые стали теперь необходимы.

Марина все проверила и плотно уложила вещи в чемодан. Они с Виктором посидели около него пару минут. Потом Виктор вызвал такси, попрощался с детьми и уехал разбираться с таинственным убийством. А у Марины были свои дела, которыми она собиралась заняться.

В дверь позвонили, когда Тася еще не вышла из душа. Но в это время могла прийти только Лора, поэтому Тася пошла в прихожую в халате, замотав мокрые волосы полотенцем.

– Привет! – Светиковой не требовалось особого приглашения.

Она сбросила под вешалкой сапоги, повесила пальто и, чмокнув подругу в щеку, прошла в комнату.

Тася и Лора дружили с тринадцати лет, с тех самых пор, когда Тася впервые приехала в Москву с мамой. Родители Лоры дружили с Тасиной теткой, поэтому и девочки-погодки, встречаясь каждое лето, быстро подружились. Позже Тася стала приезжать в Москву сама, а затем поступила здесь учиться.

Подруги виделись почти ежедневно, за исключением тех периодов, когда Лора Светикова выходила замуж или заводила постоянного бойфренда, переезжая на новое место. Увы, она неизменно разводилась/расставалась и снова возвращалась в квартиру родителей. И девушки снова становились не только подругами, но и соседками, потому что квартира, где жила Лора, находилась на седьмом этаже в том же подъезде.

– Я к тебе второй раз захожу! – выпалила подруга сходу. – Опять на работе задержалась? Новость знаешь?

Лора смотрела на Тасю, но не видела в ее глазах ни заинтересованности, ни любопытства.

– Привет! Не знаю. У меня самой новостей полно.

– Какие же?

– Пойдем…

Тася взяла подругу за руку и привела на кухню.

– Взгляни! – она показала коробку, стоявшую между диваном и окном.

Матрешка, увидев склонившиеся над ней лица, села, опершись на передние лапы, и потянула к ним мордочку. «Мяу!» – предостерегла она. Внизу, на мягкой подстилке, лежали три котенка, которые без материнского тепла забеспокоились, замотали дрожащими слепыми головками и тоже запищали.

– Вот это да! Так скоро? – удивилась Лора. – И что ты теперь с ними будешь делать? Может быть, обратиться к Толе, сантехнику, чтоб он их того… А?

– Никаких сантехников! – отрезала Тася. – Вырастут – раздам как-нибудь. Одного тебе подарю. Это ведь ты уговорила меня Матрешку взять, так что разделяй теперь тяготы жизни.

– Я лучше какие-нибудь другие разделю, – пообещала Лора. – А тебе нужно стерилизовать Матрешку. Месяца через три история повторится.

Тася кивнула. Она не хотела уродовать кошку, пока еще надеялась, что отыщутся ее хозяева. Однако теперь…

– Придется. Но раз уж это ее последнее материнство, пусть наслаждается в полной мере.

– Ладно, пусть наслаждается. Но я тебе более важную новость пришла сообщить. Слышала, что старика из нижней квартиры убили?

Лора была уверена в том, что Тася ничего не слышала. Пришла поздно из своего архива – и в квартиру. Вон, вид какой измученный!

– У нас весь дом на ушах стоит, – пояснила она. – Но ты, наверное, ни с кем не общалась, да? А убит твой знакомый, между прочим.

Лицо Таси опять не выразило удивления, лишь страдальческое выражение на нем усилилось.

– Я сама его нашла.

– Кого?

– Кунгурцева. Наткнулась на него, когда на работу шла.

– Да ты что? – Лора в изумлении плюхнулась на диван. – Как это произошло? Рассказывай!

И Тася в десятый раз за сегодняшний день рассказала, как увидела у дома убитого, как они с дворничихой отвечали на вопросы сначала во дворе, а потом в полиции. Пересказывание этих событий, действительно, очень мучило ее, так как заставляло переживать все заново.

– В архиве после моего приезда тоже перестали работать. Все только и бегали расспросить, как да что. Будто я знаю, что там произошло! А у меня заказ срочный висит. Поэтому, когда все разошлись, я немножко посидела и поработала.

– Да… Не сладко тебе пришлось! Надо же такое… – Лора обняла подружку. – Ты не слышала, они кого-нибудь подозревают? Полиция то есть.

– Не знаю, может быть, сейчас и подозревают, а тогда – вряд ли. Давай чай попьем. Голова раскалывается.

Тут чай не поможет. Лучше выпьем, а? Тебе расслабиться надо, а то ты сегодня не уснешь. Как тогда завтра работать будешь?

– Ладно. Только я немного совсем. Анальгин приняла.

Тася вытащила из кухонного шкафчика бутылку початого мартини, недопитого ими после Восьмого марта, порезала купленные по дороге сыр и ветчину. Но сама она ела мало: аппетита не было. Зато Лора ела и пила с удовольствием. Она вообще все и всегда делала так: ее оптимизму и жизнелюбию можно только позавидовать. Подруга уже оправилась от потрясения и начала рассказывать Тасе что-то про своего нового знакомого-грузина, но Тася все время отключалась и поддакивала невпопад. Заметив это, Лора рапрощалась, а ей велела ложиться спать:

– Постарайся выспаться, дорогая. В другой раз поговорим.

Тася, действительно, еле держалась на ногах. Она послушалась, залезла в постель и моментально провалилась в сон. Однако в пять часов утра она проснулась и больше не могла уснуть. Воспоминание о вчерашнем вызвало странное ощущение нереальности. Мелькнула даже мысль: может быть, это все только сон? Но затем подробности, яркие и отчетливые, одна за другой полезли из памяти, и Тася поняла: да, все правда, Дмитрий Павлович убит!

Вчера из-за потрясения и утомления боль в сердце постепенно притупилась. Но сейчас отдохнувший организм опять чувствовал ее. Боль проснулась вместе с сожалениями, которые Тася смутно чувствовала и накануне. Она подумала о том, что редко заходила к Кунгурцеву, что почти ничего не знает о его жизни и теперь даже ничем не может помочь следствию. А помочь ей очень хотелось! Это же такая несправедливость – убивать беззащитного старика. Тот, кто совершил этот грех, должен быть непременно наказан.