— Уилла...

— Отвечай, — мне приходится подавить дрожь в теле, вызванную его голосом. Он словно впитывается в мои уши, расходится по позвоночнику и вспыхивает между моих ног. Мне надо это игнорировать. — Ты знал, что он доктор моей мамы? Ты знал про мою маму?

Райдер вздыхает.

— Это вышло случайно. Я встретился с ним за об... — его голос срывается, будто слово ему не подчиняется. Он прочищает горло и сглатывает. Его речь прерывистая. Каждое слово словно требует работы.

Я отталкиваю сочувствие прочь. Я зла на него. Вот что мне нужно помнить.

— Мы встретились поесть, я разлил воду на его стол, — говорит он. — Её история болезни намокла.

Весь двор будто плывёт. Райдер протягивает руку, чтобы поддержать меня за локоть, но я отстраняюсь.

— Почему ты мне не сказал?

Его губы шевелятся. Я вижу, как его зелёные глаза раскрываются шире.

— Что сказал? Что я знаю о болезни твоей мамы? Что мой папа — её доктор? Уилла, ты мне ничего не сказала. Я спрашивал про твою маму, про твою жизнь дома. Ты скрыла это от меня.

— Даже не смей винить меня! — я резко подхожу к нему и тычу пальцем в грудь. — Это моё личное дело...

— Как и медицинская практика моего папы!

Я дёргаю себя за волосы.

— Почему ты ничего не сказал, когда узнал, что мы будем у вас дома?

— Я пытался, — стонет Райдер. — Ты продолжала меня избегать. Не мог же я написать такое в смс.

Этого недостаточно. Это ненормально. Масштабы недомолвок между нами поражают. Мне кажется, будто всё, из-за чего Райдер казался безопасным, оказалось вырвано у меня. Как он мог улыбаться, разговаривать со мной, заниматься со мной вечер за вечером, зная это всё? Зная, что у него будет операция на ушах, а потом он сможет говорить, но не сказать мне ничего об этом. Тайком надевать слуховой аппарат. Скрывать своё прошлое со спортом, который мы оба любим. А что, бл*дь, Райдер вообще мне говорил?

— Уилла, — умоляет Райдер. — Притормози.

Похоже, я опять рассуждала вслух. Он делает шаг в мою сторону, но я отступаю. Его глаза прищуриваются, челюсти сжимаются. Прежде чем он успевает сказать хоть слово, я разворачиваюсь и убегаю за деревья.

Глава 22. Райдер

Плейлист: Raleigh Ritchie — Bloodsport

Чёрт возьми, эта женщина реально быстрая.

Уилла стремительно бежит к деревьям, её проворное тело рассекает тени. К счастью, я тоже не забывал тренировать свою скорость, и мои ноги на 50% длиннее, чем у неё. Вскоре я уже прямо за ней и слышу резкие отрывистые рыдания на бегу. Мне ненавистно, что это первые звуки, которые я от неё слышу. Мне ненавистно, что она узнала всё так. Но я не могу изменить прошлое, и я практичный мужчина. Я могу иметь дело лишь с настоящим и, насколько это возможно, с будущим.

Она перемахивает через упавшее дерево, не лучшим образом приземляется и на секунду пошатывается, но потом снова пускается бежать. Обернувшись через плечо, она широко раскрывает глаза, пылающие от злости. Её голова разворачивается обратно, и она прибавляет скорости. У меня есть преимущество, ведь я знаю, где и как заканчивается участок земли, принадлежащий моим родителям. Вскоре она прибежит к трёхметровому забору. Она окажется загнана в угол.

Бег Уиллы замедляется, когда она замечает забор. Её голова резко поворачивается влево, затем вправо. Когда она разворачивается ко мне лицом, её глаза мечутся туда-сюда, планируя побег.

— Довольно, Уилла. Хватит убегать. Мы поговорим об этом.

Уилла сердито смотрит на меня, нетвёрдой рукой вытирая кожу под носом.

— Нет.

— Да.

Она мотает головой. Ладно. Я могу побыть плохим парнем. Взбесить её немножко. Не в первый раз. Два шага вперёд, к ней, она не успевает ничего понять, а я нагибаюсь и закидываю её себе на плечо. Я решаю устроить её с левой стороны, подальше от хорошего уха. Потом вспоминаю, что у меня больше нет хорошего и плохого уха. У меня новые уши. И оба слышат её одинаково хорошо.

Предсказуемо, но она визжит. Я вздрагиваю, стараясь по возможности защититься.

— Поставь меня обратно, лживый, обожающий фланель, древорукий, лесорубный сукин сын! — верещит Уилла.

Я лишь крепче обхватываю её ноги и повыше взваливаю её на плечо. Всю дорогу по газону она вопит ругательства. Она колотит кулаками по моей спине и дёргает своими сильными ногами в моей хватке. Я лишь сильнее сцепляю руки.

Когда я распахиваю входную дверь, бедная Зигги смотрит на нас, разинув рот. Рен закрывает ей глаза ладонью и утаскивает обратно в кухню. Уилла, похоже, чувствует, что мы направляемся в мою комнату, потому что её паника усиливается в виде кулаков, тарабанящих по моей спине.

— Поставь, — удар. — Меня, — удар. — На пол.

Захлопнув дверь, я позволяю ей соскользнуть по моему телу и тут же получаю удар кулаком в грудь. Наши взгляды встречаются.

— Скажи мне, из-за чего ты злишься. Скажи мне, чтобы я мог...

— Чтобы ты мог отмазаться? Чтобы ты ещё как-то наврал и прикрыл свою задницу?

Я отшатываюсь.

— Уилла, нет. Я... я никогда не хотел тебя обманывать.

— За исключением того раза, когда ты тайком надел слуховой аппарат. Когда ты не сказал мне, что играл в футбол. Когда ты понял, что моя мама — пациент твоего папы. Когда ты узнал, что она будет жить здесь. Когда твоя «небольшая» операция на ушах в действительности означала, что к тебе вернётся возможность слышать и говорить. Объясни мне, как ты умудрился сделать всё это, не желая меня обманывать.

Я провожу нетвёрдой рукой по волосам.

— Ладно, когда ты преподносишь всё вот так...

— Какого чёрта, Райдер? Это только так и можно преподнести! Как тебе вообще хватает наглости удерживать меня здесь, ожидая, что я приму отговорки...

— Я надел слуховой аппарат, потому что хотел услышать твой голос, — выпаливаю я. — Потому что когда я услышал твой голос на паре Эйдена, этого оказалось недостаточно.

У Уиллы отвисает челюсть.

— Я... я... я не знал, что ты бормочешь себе под нос. Не знал, потому что никогда не слышал этого ранее. Я не знал, пока это уже не случилось, Уилла. Я не сказал тебе про футбол, потому что это казалось бесцельно грустным. Я старался жить дальше. Я не говорил тебе о твоей маме, потому что ты сама никогда не говорила о своей маме. Я пытался, Уилла, но ты вовсе не упрощаешь задачу. Ты отталкиваешь людей, когда они хотят сблизиться с тобой.

Я делаю паузу, когда горло сжимается. Уилла смотрит на меня, её глаза раскрываются всё шире. Она выглядит напуганной, будто загнанное в угол дикое животное.

— Я знаю, что ты в шоке. Я знаю, что мир оказался ужасно тесен, но Уилла, это по-прежнему я. Да, мы не говорили о некоторых вещах, но мы всё равно были рядом, когда нуждались друг в друге...

Она напрягается. Её глаза полыхают паникой.

— Я в тебе не нуждалась.

Эти слова ударяют по мне как реальный удар кулаком.

— Всем нужен кто-то рядом, Уилла.

— Не мне, — она наклоняется и встречается со мной взглядом. — Мне. Никто. Не нужен. Кроме мамы, — она шмыгает и грубо вытирает нос. — И я прослежу, чтобы она была в порядке. Мама мне никогда не лгала. А ты можешь сказать то же самое про себя?

У меня нет слов. Нет, я не могу сказать, что не врал посредством недомолвок. Нет, я не могу отрицать, что скрывал некоторые части своей жизни. Но Уилла тоже это делала. Она просто наскребает всё, что можно швырнуть в меня с упреком. Что угодно, лишь бы держаться на расстоянии.

Уилла расправляет плечи, стиснув зубы, и трактует моё молчание именно так, как ей нужно.

— Я так и думала.

Она распахивает дверь и выходит, но в этот раз я не гонюсь за ней. В этот раз я сползаю на пол и позволяю этим словам отложиться в моём мозгу.

«Я в тебе не нуждалась».

«Мне никто не нужен».

— Но Солнце, — бормочу я в пустой комнате. — Что, если ты нужна мне?

***

— Райдер, тебе добавить молока?

Голос мамы выдёргивает меня из грез наяву. Её рука замерла над моим кофе, держа маленький кувшинчик.