Больше я не видел его до той ночи. Я зашел в комнату, чтобы что-то взять, а он чистил свой «кольт» 45-го калибра. Я рассмеялся и в шутку спросил его, не боится ли он Летучую Мышь Мастерсона[6], и он сказал:

– Джон, если я кого и боюсь, то эту заразу уж не застрелишь – а я все равно собираюсь стрелять, усек?

Я рассмеялся и спросил его, чего же он так боится, и он ответил:

– Девчонки, которая умерла четыре месяца назад.

Я подумал, что он пьян, и убрался восвояси. Не знаю, сколько было времени, но уже стемнело, это точно. Больше я не видел его живым. Около полуночи я проходил мимо салуна «Биг Чиф»; там грохнул выстрел – народ тут же повалил внутрь. Кто-то сказал, что застрелили какого-то парня. Я вошел вместе с остальными и прошел к черному ходу. В дверном проеме лежал мужчина, ноги его были в переулке, а торс – поперек порога. Он был весь в крови, но по телосложению и одежде я узнал Джима Гордона. Он был мертв. Я не видел, как его убили, и не знаю ничего сверх того, что уже сказал.

ПОКАЗАНИЯ МАЙКА О'ДОННЕЛЛА

Меня зовут Майкл Джозеф О'Доннелл. Я работаю барменом в салуне «Биг Чиф» в ночную смену. За несколько минут до полуночи я заметил ковбоя, который разговаривал с Сэмом Граймсом недалеко от салуна. Казалось, они спорили. Через некоторое время ковбой вошел и выпил виски в баре. Я обратил на него внимание, потому что у него был револьвер на виду, в то время как никто больше не светил оружием. Ну и еще отчасти потому, что у него видок был так себе – диковатый, зашуганный. Он выглядел так, будто напился, да только я не думаю, что он был пьян. Я никогда не видел человека, который выглядел бы так же странно, как он.

После этого я не обращал на него особого внимания, так как был занят обслуживанием бара. Он, должно быть, пошел дальше в игорный зал. Около полуночи я услышал там выстрел; Том Эллисон выбежал и сказал, что застрелен человек. Я первым подбежал к нему. Он валялся там поперек порога черного хода. Я увидел, что на нем был ремень с пистолетом и мексиканская резная кобура, и решил, что это тот самый тип, которого я заметил раньше. Его правая рука была практически оторвана – настоящее месиво, – а голова разбита; мне никогда не приходилось видеть, чтобы револьверная пуля наносила этакие увечья. Думаю, умер парень быстро. Пока мы стояли вокруг него, человек, которого я знаю как Джона Элстона, прошел через толпу и сказал:

– Бог ты мой, да это же Джим Гордон!..

ПОКАЗАНИЯ ГРАЙМСА, ПОМОЩНИКА ШЕРИФА

Меня зовут Сэм Граймс. Я заместитель шерифа округа Форд, штат Канзас. Я встретил покойного, Джима Гордона, перед салуном «Биг Чиф» третьего ноября, примерно в 23:40. Я увидел, что у него пристегнут револьвер, остановил его и спросил, зачем он им так светит, и напомнил, что это у нас противозаконно. Он ответил, что носит его для защиты. Я сказал, что если ему угрожает опасность, то мое дело защитить его, а ему лучше отнести оружие в гостиницу и оставить его там, пока он не будет готов уехать из города, потому что по его одежке ясно было, что он форменный техасский ковбой. Он тогда засмеялся и сказал:

– Помощник шерифа, даже Уайатт Эрп[7] не смог бы защитить меня от судьбы!

Я решил, что парень с головой в разладе, и не стал его арестовывать. Пускай, решил, выпьет, а потом к себе пойдет и угомонится, авось и пушку припрячет, как я ему советовал. Ну, некоторое время последил за ним, конечно – убедился, что он ни к кому в салуне не пристает, – но парень взял выпивку и пошел один в игорный зал.

Через несколько минут выбежал мужчина, крича, что кого-то убили. Я направился в зал и оказался там как раз в тот момент, когда Майк О'Доннелл наклонился над человеком, в котором я узнал того самого ковбоя. По-видимому, револьвер взорвался в его руке. Уж не знаю, в кого он там собирался палить. Выглянул на улицу – ни души. Никто не увидел, как все произошло, – ну разве что Том Эллисон. Я тщательно собрал все, что осталось от револьвера, и передал на исследование коронеру – так что меня тут не в чем упрекнуть, с какой стороны ни взгляни!

ПОКАЗАНИЯ ТОМАСА ЭЛЛИСОНА

Меня зовут Томас Эллисон. Я работаю в компании «Макфарлейн и партнеры». В ночь на 3 ноября я был в салуне «Биг Чиф». Я не заметил ковбоя, когда он вошел. В салуне было много мужчин. Я выпил несколько рюмок, но не был пьян. Я увидел Гризли Гуллинса, охотника на бизонов; он топал ко входу в салун. У меня были с ним разногласия, и я знал, что он в целом плохой человек, пьяница и дебошир, а так как мне неприятностей в тот вечер совсем не хотелось – решил тихонько уйти из «Чифа» черным ходом.

Я прошел через игорный зал и увидел мужчину, который сидел за столом, положив голову на руки. Я не обратил на него внимания, направился сразу к задней двери, которая была заперта изнутри. Я поднял засов, отворил и вышел наружу.

На улице я увидел женщину, стоявшую перед входом. Свет, проникавший в переулок через открытую дверь, был тусклым, но я разглядел, что это негритянка. Не помню, как она была одета. Она была не черной как сажа, а со светло-коричневой или даже желтоватой кожей, это точно. Я был так удивлен, что остановился, а она обратилась ко мне и сказала:

– Иди скажи Джиму Гордону, что я пришла за ним.

Я спросил:

– Кто ты, черт возьми, такая и кто такой Джим Гордон?

На что она ответила:

– Мужчина, что сидит сейчас за столом один-одинешенек. Скажи ему, что я пришла!

Я похолодел от страха – не могу сказать почему. Я повернулся, вернулся в помещение и окликнул типа за столом:

– Вы Джим Гордон?

Он поднял голову, и я увидел, что его лицо бледное и изможденное.

– Кто-то хочет вас видеть, – сказал я.

– И кто же? – решил уточнить он.

– Высокая женщина-мулатка – там, на улице, – пояснил я.

При этих моих словах он поднялся со стула, опрокинув его вместе со столом. Я решил, что он сошел с ума, – и отступил от него. Его глаза были дикими. Он издал придушенный крик и бросился к открытой двери. Я видел, как он выглянул в переулок, и мне показалось, что я услышал смех из темноты. Затем он снова закричал, выхватил пистолет и бросился на кого-то, кого я не мог разглядеть.

Последовала вспышка, ослепившая меня, и ужасный грохот, а когда дым немного рассеялся, я увидел, что он лежит в дверях весь в крови. Правую руку ему разорвало, и что-то в голову прилетело: пробило череп до самых мозгов. Я побежал ко входу в салун, крича бармену. Не знаю, стрелял ли он в ту женщину или нет – и стреляли ли в него в ответ. Говорю, я услышал только один выстрел – а потом его револьвер разлетелся вдребезги.

ОТЧЕТ КОРОНЕРА

Мы, присяжные коронера, проведя дознание останков Джеймса Гордона из Антиохии, штат Техас, вынесли вердикт о смерти от случайного огнестрельного ранения, вызванного взрывом оружия в руке покойного. Револьвер, который покойный держал в руке, разорвался из-за того, что Гордон после чистки забыл извлечь ветошь из ствола. В оторванном стволе найдены обгоревшие клочки хлопчатобумажной ткани. С уверенностью можно сказать, что это обрывок женского платья в красно-зеленую клетку.

Подписи:

Дж. С. Ордли, коронер,

Ричард Донован,

Эзра Блэйн,

Джозеф Т. Декер,

Джек Уилтшоу,

Александр У. Уильямс.

Перевод Г. Шокина

Примечание

Рассказ написан в 1933 году. Первая публикация – журнал “Argosy”, август 1936-го. Входит в выделяемый исследователями творчества автора условный подцикл «Сверхъестественный Юго-Запад».

Американский писатель, поклонник и популяризатор творчества Роберта Говарда Лайон Спрэг де Камп правильно замечает в одной из своих статей: «Если Роберт Говард и был расистом, то по меркам своих времени и места он был сравнительно мягким расистом». В пользу данного тезиса Гэри Ромео, автор статьи «Измышляя Говарда» (“Fictionalizing Howard”, 2010), приводит именно рассказ «Память покойницы», в котором не в меру вспыльчивый ковбой приходит к ужасному концу от рук чернокожей женщины, мужа которой он застрелил. Знание Ромео истории как Говарда, так и Техаса позволяет ему дать сочувственную, но взвешенную интерпретацию этой довольно противоречивой стороны автора.