- Да чтоб ему провалиться! – прошептал Сокол.

Он должен вернуться! Должен быть поддержкой если не отцу, то младшему брату Свету. А он застрял здесь, в четырех стенах! И никакого выхода…

Вместо того, чтобы вернуться в свою комнату, Эден добрел до озера, сел на скамью и обхватил голову руками. Сейчас его никто не видел. Можно было позволить себе побыть слабым. Всего мгновение… Уже завтра на глазах у друзей и однокурсников он будет сильным и бесстрашным, а сейчас принца охватил страх. Отец умирает… Самый близкий для него человек! Тот, кто всегда был для сына примером и опорой. Он ведь не стар. Что могло произойти? Какая болезнь настолько подкосила его здоровье, что ничего нельзя сделать? Только бы успеть увидеть его…

Но, похоже, даже такого шанса не будет, если не сломать защиту академии. А мачеха и брат? Что они смогут сделать, если против них начнется восстание? Мария и мухи не обидит, и сын рос в нее. Свет! Его прозвище о многом говорило. В последний раз Сокол видел брата, когда тому было чуть меньше двенадцати, и Свет рос очень добрым ребенком, совсем не императором, воля которого должна быть крепче железа. Братец-братец, что же делать?

Оставить мачеху и брата на произвол судьбы? Это было бы так легко и просто! Но в памяти тут же прозвучал голос Марии: «Соколик мой…» Только она его так называла! Первый брак отец заключил по политическим соображениям, а вот на Марии женился по любви, и его четырехлетний сын возненавидел новую жену отца. Ему казалось, она заняла место погибшей в огне матери. Сокол не упускал случая показать окружающим: какая из Марии королева? Он буянил, как только мог. Но Мари встречала все его выходки с неизменной улыбкой и осаждала разъяренного отца: «Оставь ребенка, он сам придет, когда сочтет нужным». И Сокол пришел… Когда потерял своего любимца, пса Шошо. Пса когда-то подарила ему матушка, и тот защищал принца во время мятежа, был ранен, но выжил. Только ранения дали свое, и через три года Шошо не стало. Наверное, никогда больше Сокол так не ревел… А рядом была только Мария. Не осуждала за неподобающие наследнику императора рыдания, а сидела рядом, гладила по спине, вытирала слезы. Сокол так и уснул у нее на коленях, а когда проснулся, понял, что Мари стала частью его жизни. Пусть не матерью – мать у него была одна, но человеком очень близким и родным. А когда родился Свет, Мари очень боялась, что старший принц будет чувствовать себя покинутым, но Сокол не чувствовал. Он любил брата и всегда желал ему добра. Тем более, что в детстве Свет сам напоминал ему щенка: добродушный, любопытный и ластится. А как быть теперь? Когда он не может стать опорой для отца? Не может защитить Марию и Света?

Сокол снова поднялся на ноги, заходил по берегу, чувствуя, как его переполняет отчаяние. Лучше бы не было этой таблички! Лучше бы он ничего не знал… Нет, не лучше! Надо выбраться. Надо… поговорить с Дереком. Пусть расскажет, что на самом деле произошло, и они вместе подумают, как это изменить.

Сокол, полный решимости, направился обратно к академии, однако ректора так и не нашел. Кабинет его, учитывая поздний час, был пуст, как и комната, где обычно обитал Дерек. Где же он обосновался? Принц вспомнил, что утром их ждет сражение с архивом. Вот тогда и поговорят.

С этими мыслями он вернулся в комнату, чувствуя себя усталым и разбитым. Всю ночь не спал, а утром сразу после завтрака направился в архив, впервые за эти недели не разыскивая в столовой взглядом одну несносную девчонку. Сейчас были проблемы поважнее его чувств. И либо он найдет способ их решить, либо…

Дерек нашелся в архиве. Он сидел, скрытый бумагами почти с головой, и Эден не сразу его заметил.

- Ты даже не опоздал, - заметил ректор, выглядывая из-за бумаг. – Присоединяйся, здесь много работы. Вон те стопки – отчеты за три года. Там счета, там личные дела студентов, их нужно упорядочить. Все остальное отдавай мне, я решу, куда положить.

- Хорошо. – Сокол придвинул стул к противоположной части стола и подтянул к себе стопку бумаг. Он не знал, с чего начать разговор с человеком, которого его просили убить. Только понимал, что никогда не сможет этого сделать. Слабак…

- Ты что-то бледный, - заметил Дерек. – Все еще плохо себя чувствуешь?

Кто бы говорил! Сам белый, будто три года не выходил из комнаты. Хотя, наверное, так оно и было.

- Нормально, - буркнул принц. – Работе в архиве не помешает.

И уткнулся в бумаги. Перебрал пять папок, а затем поднял голову, рискнув посмотреть Эвернеру в глаза.

- Что? – спросил тот, отвлекаясь. – Ты что-то хотел?

- Да… - Сокол взъерошил отросшие светлые волосы. – Дерек, скажи мне правду, почему закрылись ворота академии?

- Ты опять за свое? – Ректор нахмурился и смотрел на него зверем. Несвойственный Эвернеру взгляд. – Послушай, Эден…

- Нет, это ты послушай, - выпалил Сокол. – Я получил… письмо от мачехи, ты знаешь. Отец болен, целители ничего не могут сделать. Мне надо выбраться отсюда, Дерек! Или хотя бы понять, что нас тут держит. Это связано с твоей магией, правильно? Что такого случилось три года назад? Почему мы оказались под замком?

- Я не могу сказать. – Эвернер покачал головой. – Это слишком… личное.

- Сейчас не о личном речь! А о том, как покинуть академию.

- Никак. Смирись, - вздохнул ректор. – Мне правда жаль, Эден. И это не мой выбор, но я ничего не могу сделать с тем, что произошло.

- Так, может, я смогу?

- Ни у кого это не получится. Мне очень жаль, что все так вышло. И давай на этом закроем тему, я все равно не скажу тебе ничего нового.

Можно было попытаться прорваться сквозь ментальную защиту Дерека, но тот был сильнее Сокола магически, и оба это знали. Плохо закончится, плохо… Оставалось только смириться, как и сказал ректор, но именно этого Эден сделать не мог. Он придвинул к себе очередную стопку документов и почти бездумно сортировал их, пока вдруг Эвернер не замер с папкой в руках.

- Что там? – без лишних эмоций поинтересовался Сокол.

- Рисунки моей матери, - ответил ректор. – Мои детские портреты. Брат…

И вдруг его глаза расширились. Он явно увидел что-то любопытное, но вместо того, чтобы рассказать, отложил папку в сторону. Эден только вздохнул.

Раз Дерек не желает ему доверять, пусть так. Однако это не повод лишать его жизни. Но как же тяжело… И груз, который словно опустили на плечи, с каждой минутой становился все больше. Сокол знал: теперь он с ним надолго, если не навсегда.

УРОК 24

Умейте делать правильные выводы

Вечером я никого не ждала в гости. Сидела и перечитывала страницы с записями лекций, готовилась к семинарам и очередному практикуму с лордом Ноксом, когда в мое окно что-то ударилось. Затем снова и снова. Я подошла ближе, выглянула и увидела Дерека, скрывшегося под деревом. Он махнул рукой, приглашая меня в сад.

Ночи уже стали холодными, поэтому я обулась, накинула теплую шаль и спустилась вниз. Ректор ждал меня неподалеку от дверей – видимо, чтобы никто не решил, будто спешу к нему на свидание.

- Добрый вечер, Лучик, - улыбнулся мне Дерек, но я видела: он чем-то встревожен. Что-то произошло?

- Добрый вечер, - протянула ему руки, и он пожал мои пальцы. – Ты хотел меня видеть?

- Да, - кивнул ректор. – Я нашел кое-что. Хочу, чтобы ты взглянула. Только не здесь. Рядом со студенческим крылом слишком много чужих глаз. Идем в беседку, здесь недалеко.

Я не стала противиться и позволила увлечь себя к небольшой ажурной беседке, почти скрытой от глаз плетьми дикого винограда. Милое место, обособленное. Здесь мы и скрылись. Внутри обнаружились скамейки и небольшой столик. Именно на него Шторм и опустил свою находку. Это был чуть примятый лист, на котором чернилами был нарисован знакомый профиль.

- Твой портрет? – удивилась я, изучая лицо юноши на листе. – Только ты тут младше.

- Да, матушка нарисовала после того, как я узнал свое истинное имя, - откликнулся Дерек. – А через месяц или два она умерла. Но интересен не сам портрет, пусть и дорог для меня. Переверни.