Девушка соскользнула со стола и пошла прочь, не заметив, как мужчина высыпает из ладони измельчённые травки. Хорошо сработали, защитив его истинные мысли. Зря врождённые недооценивают знания и прикладную магию, очень зря. В другой руке Евгений задумчиво крутил свою ценную добычу – длинную чёрную волосинку. По его хмурому лицу бродила усмешка – что-то задумал. Сегодня колдуну хотелось сделать хоть что-то, что реабилитирует его в собственных глазах. И он уже знал, какую порчу наведёт на высокомерную ведьму.

***

Запахи мяса и специй одуряюще пахли по всей квартире. Под плотоядным взглядом подруги Даниэль колдовал над едой. Причиной обильного слюноотделения был вовсе не красивый мужской торс, украшенный передником с помидорами. Нездоровый интерес вызывали пухлые пирожки, сложенные горкой на подносе. Но над основным блюдом парень все ещё колдовал, пританцовывая под альбом Boy Epic  « Dirty Mind8 ». Стащить из-под носа хотя бы кусочек съедобного, повар не позволил, потому у Евы громко урчал живот.

− Терпи! Невыносимая женщина! – Даниэль стукнул по загребущим рукам, − не порть аппетит!

− Да какое там портить! – возопила она, – я сейчас умру, потому что захлебнусь слюной!

− Мужика потому что заведи! Хозяйственного!

− О Боги! – возвела очи горе, едва сдерживая смех, − ты как моя соседка! Та тоже считает, что в любой непонятной ситуации нужно завести мужика! И рожать ещё… Но это после того как притащила домой и стреножила какого-то несчастного.

− Почему несчастного? – изумился Даниэль, который все же не весь местный менталитет перенял.

− Потому что женился! – объяснила другу.

− И это делает его несчастным?

− Нууу, в анекдотически утрированных отношениях – да. Представь себе их через несколько лет: обычный работяга, приносит небольшую зарплату домой, где его ждёт она – любовь всей жизни. Такая же утрированная бабища – вредная, располневшая, нацепила бигуди и застиранный халат. Она под каблук мужа загнала, до алкоголизма довела – как она могла! Пилит день и ночь, требует выполнять супружеский долг – как можно! А тут ещё и дети – копии мамы и папы – спиногрызы. Он пьёт пиво после работы на диване и ничего больше не хочет в этой жизни, она – ввинчивается в мозг и ругается. Представил? Ну, вот он – тот несчастный, которого мне нужно зачем-то притащить домой!

Пока девушка словесно описала портрет стандартного анекдота, её рука легко порхала на огрызке листка из блокнота. Буквально за несколько минут готова карикатура на вышеописанную собирательную ситуацию.

− Вот! Смотри!

− Ну да, действительно несчастный, − хохотнул Даниэль, − Садись уже, голодающая, буду кормить тебя по-колумбийски.

Перед сном Ева отжала у друга одну из бесчисленных ярких футболок и заняла гостевую спальню. Артефакт благополучно остался на кухне, а Ева практически сразу погрузилась в сон. В ней жила надежда, что эта ночь тоже будет спокойной. Правда свет потушить не решилась, оставив гореть бра. Когда сон уже унёс девушку на своих волнах, лампочка с жужжанием несколько раз мигнула, а под кровать нырнула тёмная гибкая тень. Злорадный смех на грани слышимости прошелестел в пустой комнате.

Ближе к полуночи девушку разбудили прикосновения. Большие тёплые ладони скользили по бёдрам, задирая футболку. Страстное дыхание коснулось живота, щекочущей дорожкой спустилось ниже. Ева тихо застонала, прикусила губу и выгнулась навстречу чувственной ласке. Было так хорошо и лениво открывать глаза, что она наощупь стащила футболку полностью. Прогнулась, сжала собственную грудь – это было воспринято как приглашение. Любовник коснулся губами клитора, пальцы поиграли с соском. По коже девушки промаршировали мурашки, живот свело тугой судорогой. Страсть опьянила и дезориентировала, дыхание сбилось. Любовник ласкал её, проникая пальцами внутрь. Ева плавно опустила руки, чтобы его коснуться…

− Даниэль! – испуг, шок, непонимание. Замешательство прошло мгновенно, девушка потянулась за одеялом. Она ещё не отошла ото сна, мысли путались, но первое, что стучало в голове – Кира, они её предают, − о, черт…

Хотелось срочно убежать, а ещё лучше – заорать, но в голове все так смешалось… Ева кинулась к выходу из комнаты, но друг не дал ей убежать и остановился в дверях. Обнажённый по пояс, в одних пижамных брюках, спущенных очень низко, которые ничего не скрывали. К своему стыду, она вновь ощутила, как возбуждение сжало живот. Прикрыла глаза, стала медленно дышать, пытаясь унять либидо.

Никогда они не смотрели друг на друга как на любовников, как-то естественно установилась близкая, но совершенно асексуальная дружба. Ева миллион раз видела своего, надо сказать, очень привлекательного друга полуобнажённым, рисовала даже пару раз и фотографировала, вместе отдыхали на Кубе. Но никогда не вспыхивало такое желание – яркое, острое, пошлое.

− Подожди… − протянул руку парень, но почему-то не договорил.

Он сделал к ней шаг, а потом как-то неестественно остановился. Ева сначала не поняла, но потом истошно закричала – из груди Даниэля торчал кончик ножа, прошив его насквозь. Кто-то там, во тьме коридора воткнул в него длинный нож из кухни. Парень все ещё стоял, потрясённо рассматривая рану на груди, как яркая алая кровь стекает по прессу, впитывается в брюки. Он поднял руки, коснулся пальцами раны и удивлённо посмотрел ей в глаза:

− Ева… − выдохнул и из губ выскользнул ручеёк крови.

Нож вынули, торчащий кончик исчез, а Даниэль начал падать, медленно, неотвратимо. У Евы закончился воздух в лёгких, крик оборвался. За спиной рухнувшего парня стоял Эрик: живой, красивый. На белой, в этот раз, рубашке ярко выделялись несколько капель крови. Подвёрнутые рукава обнажали татуированные руки, на левом запястье – памятный браслет из Мексики – набор каменных бусин и серебряный череп. И часы повыше браслета. В правой руке он держит длинный нож, с которого капает кровь.

Все детали девушка воспринимала разом и настолько чётко, что не поверить в происходящее было невозможно. Она задохнулась, не в силах произнести хоть слово. Но Эрику это не требовалось. Он поднял глаза от трупа и его взгляд буквально полоснул, не хуже клинка. Губы сжаты, на щеках желваки, спокойное дыхание и потемневшая радужка глаз. От ярости.

− О Боже… − Девушка не услышала своего голоса – в голове нарастал шум, − Эрик, зачем?..

− Так будет с каждым, кто посмеет к тебе прикоснуться, − выплюнул он слова, нож с глухим стуком выпал из руки.

− Что ты наделал, − по щекам побежали слезы, прожигая дыры в душе. Он очутился рядом, схватил её окровавленной ладонью за лицо, погладил большим пальцем, а Ева истово замотала головой и протяжно закричала: − Нееет!

***

Проснуться легко, сложнее – понять, что проснулась. По щекам Евы текли слезы, она сидела на кровати, одеяло валялось на полу. А перед ней на коленях – Даниэль. Он что-то ласково втолковывал. Одет в те самые пижамные штаны, и смотрит теми же тёплыми глазами. В душе девушки всколыхнулась паника, и она в страхе отползла от друга, зажмурившись и мотая головой. Никаких связных мыслей или даже сознания в голове – только животный страх и белый шум сдавливал уши до боли. Она сжалась в комок на кровати и медленно раскачивалась, а как только Даниэль делал хоть одно движение, шарахала прочь. За белым шумом пришли яркие картинки-воспоминания – кровь, ярость на лице Эрика, нож в груди друга. Истерика накатила как цунами и смела любые разумные аргументы. Ева кричала и шарахалась от Даниэля, захлёбываясь в слезах. Забилась в угол между окном и кроватью, обнимая свои колени, тихо скулила.

Друг не стал приближаться, принёс воды и какие-то пилюли, положил посередине кровати на поднос, а сам отошёл и сел на пороге. Сердце парня сжималось от жалости и сочувствия, он не знал что происходит, но догадывался об истоках. Его милая и смешливая девочка сейчас боролась одна со своими демонами, и он не мог помочь. Не ясно, что привиделось, но в голубых глазах застыла смесь боли и ужаса. С таким отчаянием Ева плакала, тихо шепча слово «нет», что хотелось кого-то убить, виновного в таком состоянии.