Каюта была просторной, и главное, с большим балконным окном во всю стену, из которого открывался вид на океан – прямо, как я мечтала. И если бы здесь я жила одна, то радости моей точно не было предела. Потом же стали проявляться иные, не совсем приятные в нашем случае, детали. Во-первых, кровать оказалась цельной, хотя Глория, да и реклама лайнера, обещала, что она собрана из двух односпальных и их можно будет раздвинуть.

– Это ведь каюта для молодоженов и супружеских пар, – с извиняющейся улыбкой пояснил стюард. – У нас всего три таких.

Прекрасно, на сотни кают таких всего три! И одна из них, с легкой руки Галины Дмитриевны, досталась нам.

Но бог с ней, с кроватью. Диван где? Почему в каюте только два кресла? Да, больших, да, мягких, но спать на них невозможно, даже если составить вместе!

– Может, у них раскладушка есть? – предположил Вержбицкий. И незамедлительно отправился это выяснять.

Вернулся быстро и без раскладушки.

– Увы, – развел он руками. – У них дополнительные кровати только для детей. Совсем маленьких детей. Сомневаюсь, что кто-то из нас на них поместится. Там рассчитано на рост до полутора метров.

Да уж… Я переросла эти границы на двадцать сантиметров, а босс на все тридцать-тридцать пять. В общем, засада со всех сторон.

– Предлагаю перенести решение этой проблемы на вечер, – сказал Вержбицкий. – А пока… Можно прогуляться по палубе… Отдохнуть… Принять душ…

Я со вздохом кивнула.

– Не возражаете, если в душ я пойду первая? – спросила его.

Сам факт такой просьбы меня коробил, как и необходимость делить ванную комнату с чужим, по сути, мне мужчиной, не говоря уже о моих «симпатиях» к нему, но иного выхода пока не наблюдалось.

– Дамы вперед, – усмехнулся тот в ответ и показал на дверь ванной.

– Благодарю…

Распаковывать чемодан и брать оттуда необходимые вещи для банных процедур при Вержбицком – еще одна неловкая ситуация. Спасибо, что он проявил деликатность и вышел в этот момент на балкон. Ванная комната тоже была просторная, отделанная серо-голубым мрамором: унитаз, раковина, круглое зеркало в хромированной оправе и внушительных размеров душевая кабина, где легко поместится несколько человек.

Душ я приняла быстро, подсушила волосы и, закутавшись в длинный махровый халат, вышла наружу. Вержбицкий за это время успел разложить и развесить свои вещи в шкаф, оставив мне чуть больше половины полок.

– Надеюсь, тебе хватит, – произнес он, демонстрируя свободное место, после чего тоже направился в ванную.

Мне потребовалось куда больше времени, чтобы разместить свою одежду в шкафу и расставить косметику на полочку, и когда вернулся Вержбицкий, я едва успела переодеться и привести себя в порядок. Босс окинул взглядом мой новый наряд: светлые брюки и блузку без рукавов – но ничего не сказал. Сам он сменил лишь футболку на легкую рубашку, а джинсы и кроссовки остались все те же.

Пока мы обустраивались, закончилась регистрация на тур, и лайнер пришел в движение. С балкона было видно, как люди повысыпали на палубы, наблюдать за отплытием. Одним махали руками, другие пытался докричаться до берега, смех, гул, детский визг – под такое бурное сопровождение корабль отходил от берега.

– Идем на главную корму, – предложил Вержбицкий. – Глория говорила, оттуда лучший обзор и супер виды Майами.

Первым моим порывом было, как обычно, отказаться, мол, я с балкона неплохо все увижу, но любопытство все же победило, и уже через несколько минут мы вклинились в толпу пассажиров и любовались открывшимся видом небоскребов Майами в лучах заходящего солнца. Лайнер медленно шел по Главному каналу, направляясь в сторону океана, и первое время его сопровождали катера береговой охраны. Мимо проплывали дома, мост со скоростной трассой, островки с административными зданиями, вскоре начался Майами бич с припаркованными рядом дорогими яхтами…

Когда береговая линия Флориды скрылась за горизонтом, пассажиры начали потихоньку расходиться, чтобы готовиться к предстоящему ужину. Я тоже хотела ненадолго вернуться в каюту, как вдруг нас кто-то окликнул на родном языке:

– Ярослав! Лерочка! И вы тут?

Я обернулась – и с трудом удержала улыбку на лице: это была та самая женщина, с которой мы соседствовали в самолете.

– Мария Александровна, а вы тут какими судьбами? – вступил в разговор босс, тоже улыбаясь.

– Так я ж с дочкой здесь, зятем и двумя внучатами, – она радостно всплеснула руками и показала на полненькую невысокую девушку с младенцем на руках. Рядом подпрыгивал еще один малыш лет четырех, которого держал за руку крупный мужчина. – Риточка моя семь лет назад замуж за американца вышла, Патрика, – понизив голос, поведала Мария Александровна. – В Техасе они живут. Так я постоянно к ним в гости езжу. А в этом году они купили тур на этот корабль и взяли меня с собой. Я-то плавать не очень люблю, но что поделаешь? Не обижать же дочь и зятя?

– Хорошая у вас дочь, – заметил Вержбицкий.

– Хорошая, – подтвердила женщина и засмеялась. – А вы что ж сразу не сказали, что тоже в путешествие едете?

– Так, вроде, случая не было, – усмехнулся Вержбицкий.

– Ну да, ну да…

– Вообще-то, мы здесь по работе, – вставила наконец я. – Наша туркомпания осваивает новое направление…

– Мама, ну что ты там застряла? – окликнула Марию Александровну дочь, тем самым не позволив мне договорить. – Мы идем в каюту.

– Сейчас, Ритуля, – отозвалась та и обратилась снова к нам: – Извините, побежала. Еще увидимся. Рада, что вы тоже здесь! Будет хоть с кем словечком перекинуться. А семейный бизнес – это здорово! – она подняла большой палец. – Кстати, на какой вы палубе?

– Восьмой, – ответил Вержбицкий.

– А я на третьей, – поделилась Мария Александровна. – Будем дружить каютами, – хихикнула она и поспешила к своей семье.

– Рестораны откроются через сорок минут, – сказал Вержбицкий уже мне. – Можем пока прогуляться по палубам, посмотреть, как тут все устроено.

Прогулка с боссом? Если это, касается работы, то ладно, перетерпим.

– Хорошо, – подумав, согласилась я. – Нужно только взять фотоаппарат. Не мешало бы сделать снимки для фотоотчета. Галина Дмитриевна просила. Я схожу в номер. Вернее, каюту…

– Оставь фотоаппарат для другого раза, – остановил меня Вержбицкий. –Успеешь еще сделать фотоотчет. Впереди четыре недели. В конце концов, пока можно поснимать на телефон. У меня в нем тоже хорошая камера.

До ужина мы успели пройтись по четырем верхним палубам, где обнаружилось два бассейна с лежаками, мини-аквапарк, спа-центр, спорт зал и несколько спортивных площадок, казино и множество ресторанов: от бистро с самообслуживанием до элитных с авторской кухней. И все эти услуги были включены в путевку для пассажиров кают выше «В»-класса.

– Надо уточнить у Глории, за какие именно услуги придется платить пассажирам эконом-класса, – проговорила я вслух свои мысли, одновременно записывая их в блокнот.

– Ты всегда носишь с собой ежедневник? – с усмешкой заметил Вержбицкий.

– Это просто записная книжка, ежедневник остался в номере, – ответила я, рассеянно покусывая кончик ручки. Эта дурная привычка осталась у меня со времен школы, когда я глубоко о чем-то задумывалась или решала задачи.

Тихий щелчок затвора выдернул меня из мыслей, и я увидела Вержбицкого с телефоном в вытянутой руке.

– Только не нужно снимать меня, Ярослав Юрьевич, – попросила я достаточно резко. Терпеть не могу камеры, направленные на меня! И фотографироваться тоже не люблю.

Но Вержбицкий невозмутимо приподнял одну бровь и произнес:

– А я не тебя снимаю, а вывеску ресторана, – он кивком показал на вход за моей спиной.

Хорошо, что уже начало темнеть, и босс не смог увидеть, как вспыхнули мои щеки.

– Пойдемте уже ужинать, Ярослав Юрьевич, – попыталась замять неловкость я и, развернувшись на пятках, первая направилась в тот самый ресторан.

Во время ужина мы почти не разговаривали, односложные фразы не в счет. Близилась ночь, и мои мысли все больше занимало, как мы с боссом будем делить единственное спальное место. Вержбицкий, будто подслушав их, спросил: