Спасательная группа была достаточно опытной из семи человек. Возглавлял её Василий Геннадьевич, имевший многолетний опыт поисковых работ. Проработав план, мы выдвинулись в направление деревни. Спасательная группа была слаженной, каждый знал свою задачу и четко её выполнял.

Преодолев 10 километров, ко мне пришла мысль: мы не туда идём, нужно немного свернуть, группа ученых там. Я начала бороться с этими внутренними разговорами.

Непросто было принять эти мысли, т.к. я пропитана эмпирическими методами на работе МЧС. Тем более, Василий Геннадьевич дал четкие указания и нужно следовать разработанной стратегией.

Надо было сохранять быстрый темп, чтобы успеть добраться до группы ученых.

Пробираясь через большие валуны я увидела мальчика, который стоял и показывал рукой в другое направление. Меня встряхнуло! Этот парень был похож на Григория. Когда я еще раз посмотрела в ту сторону, то уже никого не было.

Василий Геннадьевич, Василий Геннадьевич, нам надо идти немного левее, мы найдем их, – судорожно закричала я, подбегая к руководителю спасательной группы, хватая его за рукав.

Ариадна, что происходит? Сейчас не до истерик, что ты творишь? – грубо ответил Василий Геннадьевич, – на нас ответственность за спасение жизней.

Да, Вы правы, Василий Геннадьевич, у меня зашкалили эмоции, не совладала, – скомкано сказала я.

В ту спасательную операцию с поиском ученых мы не нашли никого.

Позднее я прочитала итоги поисковой операции. Оказывается, ученые немного сошли с запланированного пути и их нужно было искать в другом месте. Это направление мне было показано, но я не отстояла его. Тела шестерых ученых нашли на одиннадцатый день спасательных действий.

Дома я впала просто в истерику. Мы не смогли стольких спасти. Когда мы до них добирались, то многих уже не было в живых. Я рыдала, истерила, кричала, ругала себя. Я не могла себя простить за погибших людей.

Семь дней я не выходила из дома, лежала под одеялом и без перерыва рыдала. Я практически не ела, только постоянно пила воду.

Сны я не видела на протяжении шести дней и только на седьмой мне пришла во сне достаточно ясная картинка, как я в роли наблюдателя сижу на небольшом холме, а внизу небольшой дом и там кто-то ходит....да, ходит.... Это я сама! Я вижу сама себя.

Как выглядит Ариадна из прошлого, как она себя чувствует на спасательной операции? – спрашивает четкий голос откуда-то.

Она выглядит как побитая собака, живя в чувстве вины, – отвечаю я как наблюдатель, видя себя саму как побитую собаку.

Она чувствует, что её не принимают, не понимают. Она, как бездомный пёс, мается возле собственного дома, куда её не пускают. Она действовала, руководствуясь теми ресурсами и состоянием, которые имелись у неё. И получила определенные уроки. Как долго ещё вы будите отвергать её? – голос оставался твердым, - Как долго она будет, как бездомный пёс ошиваться у порога собственного дома?

Она усвоила уроки, все это бессмысленно, – ко мне приходит понимание.

Сообщите, что уроки усвоены. Скажите, что прощаете её – голос становился напористым - Представьте, что Вы обнимаете её. Обнимаете с безусловной любовью, которая присутствует в вашем сердце. Пригласите её домой, в своё сердце.

Я проснулась. Сон о прощении себя придал мысли для размышления и вопрос: «что дальше?». Мне стало понятно, что нужно сделать небольшой перерыв, на пару лет, проработать всплывшие вопросы для самой себя, поработать где-то в более спокойном месте, а потом, возможно, вернуться в МЧС.

Я уволилась, зарегистрировала себя в качестве индивидуального предпринимателя и занялась индивидуальным психологическим консультированием. Создала свой сайт, наняла специалистов по рекламе. И как-то клиенты начали набираться. Я втянулась в разбор проблем своих клиентов. Проблемы в браке и в отношения – это тоже проблемы и могут привести к чему угодно. Мои знакомые, друзья и родственники тоже активно рекламировали меня, и сарафанное радио приносило хорошие плоды. Я не проводила марафонов, я всегда работала с клиентов один на один. Так мне было привычно и удобно.

А потом мне стало любопытно, мне хотелось еще раз найти кого-то, кто обладал бы настоящим даром. И начала ходить по гадалкам и экстрасенсам, ездила по всяким бабкам.

Таких посещений было достаточно много, и происходили различные ситуации. Один раз мне начали рассказывать про женщину, которая живёт в небольшом посёлке в километрах тридцати от города. Её адрес мне толком не сказали, но объяснили: как доехать, где свернуть, какой будет подъезд, какой этаж и даже сколько раз нужно позвонить в дверь, чтобы тебе открыли. Сказали, что нужно обязательно сразу взять две церковные свечки. Записаться заранее к ней никак нельзя, можно только приехать и как повезёт: примет она или нет, будет понятно по факту. Возможно, в тот момент меня зацепило, что к человеку просто едут или идут, без так называемой «предварительной записи». И я поехала в этот же вечер. Найти дом по описанию, подъезд, этаж было достаточно просто, вариантов ошибиться у меня практически не было. Поднявшись на второй этаж, я подошла к двери. Дверь была.... таких советских времён: обшита каким-то бордовым материалом, каким-то мягким материалом. Я нажала на звонок столько раз, сколько мне сказали нажать. Никто не открывал. Я прислушивалась к звукам, но никто не шел с той стороны двери. Я ждала.

В этот момент я не знаю что делать. Я ясно понимала, что меня могут не принять, могут не открыть.

И только я планировала позвонить в звонок ещё раз, За дверью послышались какие-то шаги, которые приближались. Вдруг вышла девушка около двадцать трех лет, и быстрым шагом стала спускаться вниз. Почему-то сразу поняла, что это не тот человек, к которому я приехала. В коридоре я увидела силуэт другой женщиной. Да, а вот это была она.

Проходи, - сказала она и показала мне направление, куда мне нужно пройти.

За окном только-только начинался вечер, но света не было ни в одной из комнат, ни в коридоре. В комнате, в которую я зашла, стоял стол, стул и небольшой диван, на котором были какие-то вещи. Весь стол был полностью тонкими свечками: какие-то были уже прогоревшие, какие-то только-только начали гореть.

Женщина зашла за мной, подошла к столу со свечами, что я перебирала в руках.

Здравствуйте, - тихо сказала я.

Ты знаешь, я не могу тебе ничего ни рассказать, ни что-либо сделать для тебя, - сухо сказала женщина.

В этот момент мое желание уйти и так достигло максимума.

Женщина неожиданно для меня продолжила:

Я не могу тебе объяснить, почему именно так. Я так почувствовала... Чувствую, что нужно отказать тебе. Только пойми меня правильно: этот отказ не из-за какой-то прихоти... Этот отказ во благо. Так надо. И это для тебя важно.

Её ответ поверг меня в замешательство. Я развернулась и пошла, положив взятые с собой свечки на стол.

По дороге домой я размышляла: каждая ситуация дает нам какой-то урок, если можно так сказать. Ведь это женщина могла взять деньги, провести сеанс и наговорить что-либо или интерпретировать слова, которые скажу я. Но она отказала. Я почувствовала, что точно также отказываюсь от каких-то важных вещей в моей жизни. Отказываюсь и даже не даю шанс для продолжения... так я отказывалась от идей, которым была привержена, отказалась от отношений с Кириллом. Я ведь отказала от своего дара...

Эта ситуация стала хорошим уроком для меня. Я продолжала посещать различных «специалистов», которые были хорошими психологами и манипуляторами, но никто не имел настоящего дара. Однажды, я поехала к тарологу. Особых надежд я ни на что не питала. Но меня заинтриговало то, что явиться мне было велено не раньше одиннадцати часов вечера. Когда я зашла к ней, меня поразило, что двери мне открыла совершенно нормально выглядящая женщина - никаких диких причесок, кошмарных нарядов, яркого акцентного макияжа, длинных как у хищной птицы когтей. Само помещение, куда мне велени пройти тоже не содержало в себе никакой псевдо-магической атрибутики, действующей на психику.