Всё-таки, Принц мне какой-то неправильный достался. Но… чем больше смотрю, тем больше понимаю, что ужасно хочу примерить всё это. Вот просто до жути нравится мне эта идея.

- Я… спасибо. Мне очень-очень приятно. Правда! Выйди, пожалуйста, я переоденусь.

- Это ещё зачем? Переодевайся себе, кто ж тебе мешает. А я тут постою. Отвернусь даже, так и быть.

Вспыхиваю. Ну вот так и знала, что нельзя с ним бдительность терять!

- Ни за что!! Ты совсем с ума сошёл?!

Собираюсь уже обернуться, чтобы сказать в лицо всё, что думаю об Ужасном Принце и его возмутительном предложении… Но неожиданно сильные руки обнимают меня сзади за талию и крепко прижимают к этому самому Принцу. Лохматая башка удобно устраивается у меня на плече.

- Дай-ка я тебе кое-что объясню, мой маленький невинный Птенец.

Столбенею от такого начала разговора и закусываю губу, ожидая продолжения. Невольно вцепляюсь в его руки, но сдвинуть их даже на миллиметр – непосильная задача.

- Можешь мне не верить, но у меня уже полгода не было женщины….

- Хотя бы лёжа в постели с дыркой в боку ты немного отвлёкся от своих похождений! – не удержалась и съязвила я, чтобы скрыть ужасное смущение.

Он усмехнулся мне в ухо.

- Если бы ты была рядом, меня б это не остановило, можешь не сомневаться!

Я уже и так на температуре плавления, теперь же начинаю гореть.

- Так вот, чтоб ты знала – мужчина в таком состоянии становится несколько… раздражительным. Поэтому крайне не советую продолжать со мной спорить.

- Просто ты просишь… невозможных вещей… - а теперь ещё и задыхаюсь.

- Ну почему же? – промурлыкал этот несносный Принц куда-то мне в шею. – Не просто возможных. Необходимых! Или ты думаешь, мне просто нравится с тобой играть?

- Была такая мысль. Пока что она только укрепляется, - прошептала я.

- Не-е-ет, Птенчик. Как же мало ты меня ещё знаешь.

Он развернул меня к себе и продолжил, глядя в глаза пристально, изучая выражения моего лица.

- Вот сейчас я буду абсолютно серьёзен. Пойми меня правильно, Птенчик… Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы дать тебе время и не напугать. Но я ведь не каменный, знаешь ли!

Обнимающие меня руки нащупывают застёжки на платье и осторожно, умелыми и возмутительно отработанными движениями принимаются расстёгивать крохотные крючки сбоку лифа. А я стою и не могу пошевелиться, так заворожил меня этот процесс.

- Я хочу, чтобы ты ко мне привыкла. И желательно поскорее. Так что иди и делай, что говорю. К тому же мой ковар-рный план заключается в том, чтобы ты очень сильно захотела… за меня замуж.

Мой Ужасный Принц склоняется и зубами стаскивает бретельку с моего плеча.

- Обещаю отвернуться и не смотреть. Чтоб ты знала, у меня железная выдержка. А ты уж будь добра… переодевайся побыстрее. Не продлевай моих мучений.

И отталкивает меня – полураздетую, растерянную, пылающую – в сторону постели. Полюбовавшись напоследок творением своих рук, уходит к дальней переборке и там с невозмутимым видом отворачивается.

Глава 20. Между нами

Пячусь, придерживая руками норовящее окончательно свалиться платье, до тех пор, пока ноги не наталкиваются на ребро койки. Останавливаюсь и пытаюсь перевести дыхание, унять бешеный стук сердца, успокоить мысли, рассыпавшиеся в разные стороны стайкой перепуганных птиц.

Ужасный Принц стоит, не шелохнувшись. Невольно любуюсь линией плеч, широкой спиной – мне приходится тряхнуть головой, чтоб перестать его рассматривать.

- Эмбер, что ты делаешь?

Я скорее умру, чем признаюсь.

Генрих заводит руки за спину, стискивает левой рукой запястье правой. А она сжата в кулак. Именно этот скупой жест говорит яснее всяких слов, что мне и правда лучше поторопиться.

Выхожу из околдованного оцепенения, отворачиваюсь, бросаю невидящий взгляд на одежду, призывно разложенную на постели. Мысли сейчас не о ней.

Кажется, я начинаю постигать всю глубину коварства его плана.

Он не просто… соблазняет меня – изысканной чувственной пыткой по каждому нерву, каждому дюйму разгорячённой кожи. Он пытается завоевать не моё тело – ведь наверняка знает, так же как и я в глубине души, что ему было бы это совсем не сложно. После парочки таких поцелуев, как той ночью на балконе… вряд ли я могла бы устоять.

Он хочет завоевать моё доверие. Чтобы я пришла к нему сама, как прирученный зверь – приняла его безо всяких условий, безоговорочно, на всю жизнь и таким, какой он есть. Сложного, невыносимого, уж-жасного… ужасно необходимого мне.

Судорожно вздыхаю, прикрываю на миг глаза.

Итак, доверие. Смогу ли я?

Хотя… учитывая, на какие страшные жертвы идёт ради меня мой пират, фактически на подвиги… Вспоминаю его слова о железной выдержке и почему-то роняю смешок, немного нервный, впрочем.

- Ей ещё и смешно. Мне зато не до смеха. Стою и думаю, почему я такой дурак и кто меня за язык тянул. Можешь быстрее?

- Ты верно говоришь. Сам придумал это безумие. Так что терпи.

Не узнаю свой голос. Таких бархатных, глубоких оттенков я в нём ещё не слышала. Кажется, я сполна приняла условия игры. И что-то в том, как сладко отзывается эта мысль во всём теле, мне подсказывает, что проигравших в таких играх не бывает.

Поднимаю руку и роняю с правого плеча вторую бретельку. На левом до сих пор – едва заметный красный след. Там, где нежную кожу поцарапала щетина. Всё-таки, неаккуратно он мне помогал.

Мои движения до странности тягучи и замедленны. Собственную кожу ощущаю как-то по-новому. И кажется, одной не разобраться в этой головоломке.

Огненным метеором во мне проносится осознание, что наши роли незаметно поменялись. То, что начиналось как наказание меня за строптивость и попытка мягко подчинить… дало власть в мои руки. Эта мысль наполняет трепетом.

- У тебя там случайно не зеркало? Ну, или чайник какой-нибудь начищенный, - не могу удержаться, чтобы не подначить Ужасного Принца. Мне и правда почему-то весело - пьяняще, до щекотки.

- Нет.

Даже ни одной привычной шутки… кажется, железная выдержка моего Принца и впрямь трещит по швам.

Повожу плечами, и платье шелестящим прохладным потоком падает на пол.

Хриплый выдох Генриха через стиснутые зубы.

Переступаю двумя ногами, оставляя на полу облако золотой материи. Остаюсь в одних кружевных панталонах. Инстинктивно прикрываю руками грудь, хотя я к нему спиной, да и волосы до талии плотным покрывалом… Быстрый взгляд через плечо… он стоит, где стоял – неподвижный как изваяние, спина и плечи напряжены.

На секунду обжигает сумасшедшая мысль – наплевать бы на всё, подойти сейчас к нему и обнять. И с головой окунуться в неизведанное и… желанное. Но стыдливость берёт верх, и я снова отворачиваюсь.

Заставляю себя опустить руки.

Тишина между нами натягивается и дрожит, как парус, послушный попутному ветру. С каждым биением сердца, каждой прожитой минутой в этой жаркой и плотной тишине мы становимся друг другу ближе, хотя стоим в разных концах каюты.

Не сразу понимаю, как надеть на себя всю эту непривычную одежду, которую Ужасный Принц мне подарил. Путаюсь в пуговицах, дёргаю, не попадаю, когда старательно заправляю подол рубашки в брюки, которые, как и ожидалось, подходят мне по размеру почти идеально. Даже сердиться нет сил, что он так точно угадал, что у меня под платьем. Уж-жасный, одно слово.

- Можешь… поворачиваться.

Мои дрожащие пальцы всё ещё пытаются заплести косу, когда в несколько длинных шагов Генрих снова оказывается рядом. Нетерпеливым движением отбрасывает косу обратно мне за спину, и она начинает снова расплетаться. Не могу поднять глаз – просто не решаюсь. Весь мой запас смелости и решительности только что был потрачен. Возможно, на пару недель вперёд.

- Ну-ка, покажи, что получилось.

Меня хватают за пояс брюк и притягивают ближе. Если ещё и оставались какие-то мысли в голове, вот теперь они точно улетучились. Концентрируюсь на том, чтобы не забывать дышать. Смотрю строго перед собой – хотя и это не особенно помогает успокоиться, учитывая, что Его пиратское высочество почему-то предпочитает не застёгивать свои рубашки доверху.