Захожу в квартиру, сажусь на кухне, смотрю в окно. Сашка не звонит, не пишет. Почему? Думает, что я всё прощу, надо дать время. Или злится из-за оторванных обоев? Вообще-то я ещё унитаз хотела расколошматить, но не нашла молоток. Обои не сдирались, я таскала воду вёдрами, выливала на стену. А тяжести вообще-то нельзя поднимать. Впрочем, как и психовать, и не спать. Восемь месяцев. Любой повод может спровоцировать преждевременные роды. Недоношенных выхаживают. Говорят, Наполеон родился недоношенным.

А если он родится больным? Как я поступлю? Этот вопрос иногда всплывал в моей голове. Даже не в отношении своего ребёнка. А от услышанной истории, про инвалидов с рождения. От кого-то сразу отказывались. Кто-то оставался в семье. Или с одним из родителей. Второй, бывало, сбегал. Тогда я с опаской спрашивала себя: а как бы ты поступила? И тут же в ужасе отбрасывала этот вопрос. Как гусеницу, внезапно упавшую на ладонь. Я ложусь на диван, сжимаю телефон, который молчит. Отвратительно молчит. Слезы текут из глаз. Я не смогу одна растить ребёнка. Я не готова. Я чокнусь. Но и вернуться не смогу. Не прощу. Не могу. Как мне теперь с тобой быть? И тут живот всколыхнулся. Ворочается. Я уснула.

*****

Зачем мы вообще зачали ребенка? По большой дебильной любви. Ладно бы были подростками, но в тридцатник ума тоже нет. Одурели от секса, как торчки. И закрылись глаза на очевидные вещи, на несовместимость во всём. Стыдно за себя жутко. Думала точкой G, а не мозгом. Сказала в порыве страсти: я хочу от тебя ребёнка! Ничего не значит. Просто похвала: какой ты классный любовник. А Сашка воспринял, как призыв к действию. Интересно, а ему-то для чего нужен был ребёнок? Чтобы удержать меня? Помнится, тогда я пошла в ванную. Промывала всё. Пронесёт, до этого же как-то проносило.

Не пронесло. Через месяц глядя на две полоски, покрылась липким потом. Это как, блин, так? Вышла из туалета, посмотрела на храпящего Саньку. Он спит некрасиво, сопит, хрипит, храп на всю квартиру, слюна на подушку из открытого рта капает. Возможно, я тоже во сне выгляжу отвратительно. Говорят, в Японии муж мог развестись с женой, если она спит в некрасивой позе. Хочу ли я всю жизнь просыпаться от Санькиного храпа? Храп – это ещё полбеды. Фигово то, что он сова, а я жаворонок. Не понимаю, как можно спать до обеда. Утро – самое чудесное время суток, когда нежный свет льётся в окно, тишина кругом. Интересно, есть ли место на земле, где всегда утро и весна? Я бы хотела там жить. Ага, раскатала губу. Вы, мадам, брюхаты. Конец вашим мечтам и планам. Кобзда!

Я растолкала Сашку. Показала положительный тест. Он порывисто меня обнял и задремал. Я дёрнула его из дремоты:

–Мы поженимся?

Было страшно, что он пойдёт в отказ. Сонный Сашка пробормотал:

–Конечно. Давай поспим ещё, а?

И тут же захрапел. Обидно, блин. Судьбоносное событие. Беременность. Первый ребёнок. И у меня, и у него. А ему пофигу. Давай поспим. Какой спать! У меня внутри потихоньку просыпается не страх, а самый настоящий ужас. Я не хотела детей. Никогда. Я хочу жить в кайф, поездки, солярий, мартини, кальян, сигареты с ментолом. Всё пошло прахом! И этот виновник торжества, соучастник преступления против моей жизни дрыхнет, как суслик. А я то мечтала, что он подскочит радостный, побежит галопом на остановку, в круглосуточный цветочный ларёк. Хотя бежать по январскому гололёду – это самоубийство.

Я иду в ванную, умываюсь. Смотрю на себя в зеркало. Глаза выпучены, как при базедовой болезни. Надо прийти в себя. Кофе выпить. Блин, так нельзя же теперь кофе. Только чай с ромашкой. Или че там хлебают беременные, чтобы родить здорового малыша? А хочу ли я родить?

Я открываю холодильник. Жрать нечего. У Сашки часто бывает ночной жор. Вот и сейчас от творога, оставленного на утро, осталась только обёртка. Даже не в ведре, а в раковине. Как же ему сложно открыть шкаф и выбросить мусор! Ещё сложнее вспомнить, что ты не один и сожрать последний кусок. Интересно, у ребёнка он тоже будет еду отбирать? Типа, доча, папа ночью смотрел боевик и сожрал твой именинный торт.

Доча. Если я и думала когда-то о детях, то только о дочке. Чтобы была красотка, как я. Платья, туфельки, косички. Хотя я не умею их заплетать. Ну, ничего, гляну на Ютубе. А сейчас надо драпать в магазин.

Одеваю лыжный костюм, унты. Экипировка, как в Антарктиде. Сибирь, мать её. Ненавижу холод, физически не могу его вынести, аж зубы сводит, когда наступают морозы. Как корова, скользишь по гололедице, материшься, охаешь, как бабка. Наверное, я и правда старею. В двадцать лет гололедица не была помехой. Топала по льду на шпильках и в мини юбке. Среди ночи в клуб. Да и на работу также ходила. Моя стервозная начальница, главбухша с понтами, язвила, что я забываю юбку надеть. Я ненавижу свою работу, этот город, раздражаюсь на мужика, с которым сплю. Зачем всё это? Неужели это есть та самая чудесная взрослая жизнь? Теперь вот добавила себе ещё один предмет для ненависти – ребёнка. Нежеланного. От нелюбимого человека.

Наверное, придётся делать аборт. Очень страшно. Хотя, говорят, это сейчас легко. Типа выпила таблеточку и всё. Нет проблемы. Нету тела, нету дела. Фу, звучит жутко. Там же живой человек. Нет, пока не человек, так клетка. Ну горошина. Правда, интересно, какого она размера, моя дочка?

Я забегаю в магазин. Отогрев руки гуглю, какого размера плод на первом месяце беременности. Шесть миллиметров. Хм, стоит ли так переживать, если я ликвидируют что-то, что меньше сантиметра?

Измотанная продавщица раскладывает хлеб. Ей сорокет, несвежая причёска, синяки под глазами кое-как замазанные тональным кремом. Растянутая кофта в катышках свисает из-под форменного жилета. Она что-то бубнит в телефонную трубку про невыученные уроки. Вот она, счастливая мамочка. Возможно, одиночка, или с никудышным мужем, который тоже всё сожрал дома.

      Я всегда презирала таких женщин, как та продавщица. Не понимала, как можно было докатиться до жизни такой, пахать за гроши, тащить на себе детей, быт, выглядеть как полудохлая кляча. Со мной такого не будет. Никогда. Я ж умница, красавица, у меня будет лучший мужик, который всё для меня. И свой бизнес открою. Буду я пахать на дядю, ага, щас.

Итог: я пришла к жизни, которую презирала. Ни бизнеса, ни мужика. Красота и та улетела. Растратилась на страдашки по всяким мудакам, которые юзали и выбрасывали меня на обочину жизни, предавали, били, материли, выгоняли из дома. А я только читала умные книги на тему "Как стать идеальной женой". Видимо, идеальных не любят. Тех, что с наваристым борщом, техниками массажа, чистотой в доме, раскрепощенностью в постели. Кто тебе и мама, и любовница, и личный психолог. И никогда не скажет тебе, что ты мудила, инфант с членом-корнишоном и непомерным эго. А только будет любезно изображать оргазм. Ведь умные книги учат, что когда мужчине с тобой хорошо в постели, ты орешь и бьешься в экстазе под ним, то это залог успеха в отношениях. Нифига не залог и не гарантия, как оказалось. Либо они знают, что ты имитируешь. И ненавидят тебя за это. За ложь, игру, неуважение себя, отсутствие силы. За твою рабскую зависимость, не бросай меня, я хорошая, миленький ты мой, возьми меня с собой.

Я закусываю губу и скидываю в корзину продукты. Который это раз в моей жизни? Я покупаю продукты, тащу их домой, кормлю взрослого дядю. Потому что у дяди проблемы с денежкой. И мне, как хорошей, девочке, надо его поддержать и понять. Ведь у всех бывают трудные времена. Ведь умные люди учат, что нужно поддерживать своего мужчину, плечо, там, подставлять. Но у меня получается, что подставляю вроде плечо, а в итоге мне на шею садятся. Может, у меня с анатомией проблемы?

С головой так точно полное ку-ку. Даже к психологу ходила. Результата ноль. Хотела с мамой наладить отношения, куда там! Только хуже стало. Ещё психологиня предложила мне групповую практику. Типа иногда работа в группе эффективнее. Собралось нас четверо. Сидели в кружок и ныли каждый о своём. Одна с любовником рассталась, другая, по виду лесбиянка, транслировала ненависть ко всем мужчинам, я пыталась про маму-деспота вставить слово. Четвёртая вообще молчала. И явно жалела о потраченном времени и деньгах. В этом мы с ней были солидарны. В конце этой сессии встали в круг, за руки взялись и что-то там хором бубнили, типа "я счастливая, я любимая, я достойна лучшего". Будили свою женственность. И убеждались в своей тупости. Я, по крайней мере, точно вышла оттуда с убеждением, что я – лошара.