Разведка показала, что приведение плана в исполнение удобнее совершить ночью. Темнота, позволяющая подобраться к постам, сон большинства охраны, мороз, не позволяющий выйти полураздетыми, давали большие преимущества нападающим.
Труднее обстояло дело с размещением гардемарин, прибытие которых ожидалось со дня на день. В самом Тобольске разместить их, конечно, было нельзя, надо было искать помещение в окрестности. Поиски были неудачны, так как вблизи Тобольска ничего подходящего не было. Во время этих поисков неожиданно был арестован поручик Головин, а вслед за ним штабс-ротмистр Соколов и поручик Моравский. Арест произведен по постановлению Совета рабочих и солдатских депутатов. Им было предъявлено обвинение в попытке ограбления женского монастыря, находящегося недалеко от Тобольска, где они были за несколько дней до ареста, в поисках квартир для гардемарин. Как выяснилось впоследствии на допросе у начальника сыскного отделения – дореволюционного чиновника, конфиденциально сообщившего им, что это обвинение было предъявлено только как повод для ареста, в действительности арест произошел вследствие подозрений в сношении их с Государем.
После допроса все трое были отпущены; у них отобрали документы и взяли подписку о невыезде. Через некоторое время сумцы были снова арестованы и просидели под арестом более месяца. Во время ареста у них возникла мысль произвести с помощью расположенного к ним «Союза фронтовиков» большевистский переворот и стать во главе его, что облегчило бы исполнение главной задачи – спасение Государя. Провести эту идею в жизнь не удалось, постановлением Совета рабочих и солдатских депутатов сумцам было приказано немедленно покинуть Тобольск.
Отряд ротмистра Лопухина направился из Москвы в назначенный ему район Екатеринбург – Тюмень – Троицк – Омск. Отправлялись небольшими группами. Последняя группа прибыла на место 1 февраля. По прибытии в Челябинск первой группы стало известно, что Троицк еще 25 декабря взят красными. Решено было ждать распоряжений из Москвы, разместившись по указанным районам. Местом назначения сумцев были: Омск (штабс-ротмистр граф Борх, штабс-ротмистр Берг, штабс-ротмистр Яцинский), Екатеринбург (поручик Водо, поручик Роменский, корнет Яффа), в последнем находился и командир отряда ротмистр Лопухин.
Взятие Троицка красными и арест 3 сумцев в Тобольске нарушили первоначальные планы. На сношение с Москвой уходило много времени. Прибытие гардемарин и возглавителя всей операции полковника Н. откладывалось на неопределенное время. Пребывание в Тобольске и его районе значительного количества офицеров было не безопасно как для царской семьи, так и для самих участников экспедиции. Власть большевиков начала обосновываться в Сибири: приехали комиссары и 1-й Северо-карательный отряд, состоящий из матросов броненосца «Гангут». Расчет Полянского на получение денежных средств, нужных на окончательное приведение плана в исполнение – отправку гардемарин, не оправдался, Полянский денег не получил. В конце февраля 1918 года было получено распоряжение из Москвы возвращаться обратно.
Один из участников попытки освобождения царской семьи ротмистр лейб-гвардии Конно-гренадерского полка князь Трубецкой18 в своих воспоминаниях (журнал «Часовой») говорит:
«Безрезультатна и бесплодна была наша поездка, но не наша тому вина. При основательной и правильной постановке, я и сейчас уверен, что спасение царской семьи было делом вполне осуществимым. Освобождение и вывоз из Тобольска представляли не самую трудную задачу. Главные трудности заключались, конечно, в том, как скрыть и охранить спасенных. Для этого нужна была, во всяком случае, более солидная организация и иной руководитель, а не легкомысленный Полянский, предпринявший покушение с негодными средствами, при преступной неосведомленности в обстановке. Нужна была большая подготовительная работа, хорошая осведомленность, а главное, как правильно указывает в заключение своей статьи К. Соколов (Попытка спасения царской семьи // Архив Русской Революции. Т. 17), – «деньги, деньги и деньги». В рядовых исполнителях замысла недостатка не было. Наше дело было маленькое. Мы не могли и не должны были входить в критическую оценку плана. От непосредственного начальника – Лопухина мы получили задачу с сознанием важности и конспирации, с доверием основательности постановки дела и данных нам директив. С верой в успех мы пустились в путь. С большим разочарованием мы вернулись, но ни тогда, ни теперь, много лет спустя, никто из нас не жалеет об участии в попытке спасти царскую семью. Осталось хорошее воспоминание о пережитом подъеме духа и сознание, что мы на деле проявили готовность послужить своему Государю и были верны данной ему присяге».
По возвращении из Сибири офицеры-сумцы вступили в военную контрреволюционную организацию, возглавляемую генералом Довгертом. В нее вошли, за малым исключением, все офицеры Сумского полка, бывшие в это время в Москве: подполковник Говоров19, ротмистры Лопухин, Петражкевич20, штабс-ротмистры Соколов, граф Борх, Иванов21, Токмаков22, Берг, Яцинский, Головин 2-й, поручики Крейтер 2-й23, Роменский, Водо, князь Церетели24, Моравский, Яффа, Седаков25, Таланов. Большинству участников организации не были известны ее возглавители. Организация делилась на десятки, пять десятков сводились в отряд. Каждый рядовой член знал только своего командира десятка, командиры десятков – своего начальника отряда. Боевой группой из шести отрядов командовал Сумского полка ротмистр Лопухин. Связь между всеми подразделениями велась через особо поставленных лиц, бывших в непосредственном подчинении ротмистра Лопухина. Начальником одного из отрядов был штабс-ротмистр Соколов. Начальниками десятков были Головин, Иванов, граф Борх, причем десяток последнего состоял исключительно из сумцев. Казначеем группы был поручик Водо, подчинявшийся непосредственно ротмистру Лопухину. Все должны были быть готовы к выступлению против большевиков в любое время. Денежные средства организация получала частью от торгово-промышленных кругов Москвы и, главным образом, от генерала Довгерта, вывезшего с фронта всю казну Гренадерского корпуса. К сожалению, все же денег было мало.
Несмотря на то что вступающие в организацию офицеры и солдаты были ярыми противниками советской власти и принимались под поручительством, все же среди офицеров нашелся предатель, едва не погубивший всю группу. Это был поручик одного из уланских полков Гайдамакин, своевременно уличенный и ликвидированный. В ликвидации Гайдамакина приняли участие два сумца, Л. и С.
В первое время после Октябрьского переворота большевики не проявляли большой активности в вылавливании контрреволюционных элементов. Все обыски и аресты производились, так сказать, самочинным порядком, отдельными лицами, отрядами матросов и солдат или партийными органами. Системы и организации сыска и расследования тогда не было, и контрреволюционные организации жили довольно беззаботно, мало обращая внимание на конспирацию. Когда же была создана Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией (Чека), под главенством Дзержинского, тогда обыски и аресты стали производиться систематически, и большинство арестов кончалось расстрелом. Среди сумцев были произведены обыски у ротмистра Лопухина, графа Борха и Берга. Впоследствии были арестованы и расстреляны Лопухин, князь Меншиков26, Петражкевич, Виленкин. В Петрограде – корнеты Елизаров 2-й и Панков 2-й, в Екатеринбурге – штабс-ротмистр Бибиков.
Весной 1918 года в Москву стали проникать сведения об образовании на Дону и Кубани Добровольческой армии и белой армии в Казани, которые начали вооруженную борьбу с большевиками.
