Идея взаимозаменяемости родительских ролей приводит к тому, что роли папы и мамы размываются, ребенок оказывается в ситуации, когда место, предназначенное для отцовской фигуры и энергии, остается незаполненным даже при фактическом наличии отца и достаточно хороших отношениях в семье. Вырастая и создавая свою семью, ребенок не может в достаточной степени опираться на этот пример, и… сценарий повторяется.

Фигуры отца и матери – это образ, внутрипсихический «слепок» из наиболее ярких моментов опыта отношений с ними, как самого лучшего, так и худшего (см. Отто Кернберг «Отношения любви. Норма и патология»).

Фигуры родителей не тождественны реальным людям, выполнявшим эту роль для нас. Благодаря этой особенности мы можем в психотерапии влиять на восприятие отцовской и материнской фигур – какие-то аспекты выводя на первый план, какие-то – переосмысливая, а какие-то – перерабатывая. Мы также можем получать новый опыт, чтобы усилить позитивное или снизить негативное влияние этих фигур на нашу жизнь.

Опыт отношений с матерью и отцом уникален у каждого. Практика неоднократно подтверждает: даже у братьев и сестер, выросших в семье с одними и теми же родителями, образы родителей будут кардинально различаться. И зависит это не только от отношения и поведения родителей с конкретным ребенком, но и от того, что оказалось значимым, что стало определяющим в формировании фигуры отца и матери у каждого из детей.

Тем не менее, есть общие черты, определяющие влияние отцовской и материнской фигур на нашу жизнь. Родительская роль и родительская фигура в хорошем варианте определяется как доминирующая, заботливая, профицитная (см. Ольга Писарик «Привязанность – жизненно важная связь»). Сейчас мы бы хотели сосредоточиться на особенностях отцовской фигуры, отличающих ее в нашем восприятии от материнской и лежащих в основе всех специфических отцовских функций. Мы бы выделили следующие базовые особенности:

Фигура отца является ВНЕШНЕЙ по отношению к ранней диаде «мать-дитя».

Фигура отца – это тот самый ТРЕТИЙ (не лишний!) в ядерной семейной системе.

Фигура отца – РАВНАЯ по значимости с фигурой матери для ребенка.

Фигура отца не тождественна материнской; отец – ДРУГОЙ, отличный от матери.

Фигура отца СИМВОЛИЧНА.

Мать зачинает и вынашивает ребенка в своем теле, после рождения младенец жизненно нуждается в ее присутствии и заботе. С момента зачатия, во внутриутробном опыте и в раннем слиянии ребенка с матерью отец, как и прочее поддерживающее окружение, находится «снаружи» системы «мать-дитя». В хорошем варианте отец ребенка – это партнер матери, с которым выстроены отношения привязанности, ее защита и опора. В иных случаях это все равно «заряженные» отношения, которые влияют на опосредованное, через мать и окружение, переживание ребенком внешнего мира.

Мы думаем, что неслучайно гендерный миф о роли мужчины-добытчика так устойчиво транслируется, несмотря на значительные перемены в обществе, позволяющие женщинам быть социально активными. С древних времен мужчины, отцы уходят «наружу» в поиске пищи, новых земель и лучшей жизни, но большим скачком в развитии человеческого вида стало их возвращение к своему племени, своему очагу, своей женщине, своим детям (см. Луиджи Зойя «Отец. Исторический, психологический и культурологический анализ»). Тем не менее образ отца – посланника и проводника – продолжает стойко ассоциироваться с внешним миром и социумом.

У этой особенности отцовской фигуры есть несколько следствий.

Во-первых, это влияет на восприятие ребенком окружающего мира, частью которого является отец. Если мать в стрессе, если она напугана, неустойчива, агрессивна, и близкие оказывают ей недостаточно поддержки, то внешний мир кажется ребенку пугающим, враждебным, ненадежным. Тогда как надежная привязанность матери с близкими людьми (и партнером как самым близким) снижает стресс матери, успокаивает ее тревогу (см. исследования привязанности взрослых в ЭФТ-подходе), сообщая ребенку, что окружающий мир – достаточно хорошее место. Это, в свою очередь, дает ему больше уверенности и устойчивости, больше силы и ресурса жить в этом мире.

Во-вторых, можно сделать вывод, что благодаря этой связи фигуры отца с внешним миром отец воспринимается как проводник ребенка на пути к взрослению – из «психологической утробы» симбиотической связи с матерью в большой мир, социум. Отец как связующее звено с тем, что «снаружи», побуждает ребенка к исследованию заманчивого и полного приключений пространства за пределами привычного семейного окружения. Отношение к социуму, способность рискнуть берут свое начало в образе отца.

В-третьих, само деление на «внутри» и «снаружи», переживание различий задает прообраз границ. Границы – важная психологическая функция, и по мере развития ребенок все больше отличает – себя от всего остального, себя от матери, ближайшее окружение от других людей и т. д. Присутствие в жизни ребенка отца, опыт взаимодействия с ним, такой непохожий на взаимодействие с матерью, позволяет прочувствовать полнее эти различия. Об этом мы еще неоднократно упомянем ниже, когда перейдем к описанию других особенностей отцовской фигуры.

Наконец, в-четвертых, благодаря своему «внешнему» положению отец – немаловажная фигура в процессе сепарации и взросления ребенка. Мать длительное время находится в слиянии с малышом. Это необходимо на начальных этапах его жизни и развития, однако со временем их связь должна претерпеть изменения, чтобы ребенок мог расти и развиваться.

Процесс сепарации ребенка двусторонний, матери часто встречаются при этом со сложными переживаниями. Ребенок воспринимается матерью буквально частью себя, а его отделение – пугающее событие, в каком-то смысле потеря. Тогда как отцы, как показывает практика, гораздо чаще сразу относятся к ребенку как к отдельному существу, пусть непонятному и «недоразвитому». К тому же отцы поощряют взросление и самостоятельные проявления малыша, чтобы разделить с ними деятельность и свои интересы: «Когда же с ним (ней) уже можно будет что-то делать вместе!» Тогда как от матерей чаще можно услышать: «Как было хорошо, когда он (она) был маленьким, меньше было хлопот». Конечно, это не правило, а чисто житейское наблюдение, не тождественное исследованию, и все же в нем, на наш взгляд, есть своя правда.

Таким образом, передавая ребенка отцу, мать символически вверяет его внешнему миру, доверяя и благословляя его путь во взросление.

Ядерная семейная система – это вначале пара: мужчина и женщина, между которыми складываются отношения. С появлением ребенка система многократно усложняется. У мужчины и женщины появляются новые роли. Они становятся не только сексуальными партнерами и даже не только супругами, проживающими связанную друг с другом жизнь, – они становятся родителями, и им предстоит освоить эту роль.

Усложнившейся системе нужно также выстроить внутри себя новые отношения: между мужчиной и женщиной в супружеской подсистеме – чтобы сохранить пару и супружество в изменившихся условиях; между ними как отцом и матерью в родительской подсистеме – чтобы поддерживать сотрудничество в опеке и воспитании детей; между родительской подсистемой и ребенком (или детской подсистемой, если со временем детей становится несколько); между матерью и ребенком и между отцом и ребенком по отдельности. Наконец, ребенку со своей стороны необходимо выстроить отношения с мамой, папой, родительской подсистемой и внутри детской подсистемы с появлением следующих детей. И это не говоря о бабушках-дедушках, родственниках, друзьях семьи и т. д. (см. В. Сатир «Вы и ваша семья»).

В триаде «мать-отец-ребенок» неизбежно проявляются треугольники и коалиции, когда двое временно объединяются против или отдельно от третьего. Тот может чувствовать себя исключенным или напротив – радоваться, что его оставили в покое. Однако треугольник – это более устойчивая конфигурация, чем пара. Он может сглаживать или временно отодвигать в сторону проблемы и противоречия в диадах: мужско-женских или детско-родительских отношениях. Либо, напротив, со временем эти противоречия могут обостриться или даже перерасти в проблему, требуя решения. Чаще это случается, когда роли в треугольнике не гибкие, жестко закрепляются. Например, постоянные тесные отношения ребенка с одним из родителей (чаще матерью) при исключенном из воспитания втором (чаще отце) сигналят о проблемах в супружеских отношениях, отдалении или конфликте внутри пары. Со временем, если ничего не поменяется, отдаление и конфликт будут нарастать. Тогда вся система становится в той или иной степени дисфункциональной – не справляется с задачами и вызовами супружества, родительства, внешней социальной жизни. Напротив, когда происходит гибкая смена ролей в треугольнике, а противоречия в диадах «родитель-ребенок», «родитель-родитель» или «супруг-супруг» своевременно разрешаются, система функционирует достаточно хорошо.