— Хочешь в театр? — спрашивает муж и Света едва не роняет чашку, которую, оказывается, успела в задумчивости схватить. — Ну, я просто подумал, что наш первый поход не сильно удался, но это совсем не значит, будто так случится снова и…
— Я люблю тебя, — резко отвечает ему женщина. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?
— Знаю… Ну что ты, милая? — он подходит со спины, обнимает горячими руками и мягко выдыхает в затылок. — Я тоже люблю тебя. Мы в шаге от того, чего достойны, осталось совсем чуть-чуть. И я смогу сделать это ради тебя, веришь?
— Конечно верю, — шепчет Света и с трудом сдерживается от слёз. Почему ей так тошно и тяжело быть рядом с человеком, которого она сама выбрала? Почему на душе такая боль? Ведь не может же случиться, что она умудрилась влюбиться в человека… другого человека… в чужого мужчину… Нет. Разумеется, она не влюблена, это всего лишь временное помешательство, связанное с глупыми застарелыми мечтами о лучшей жизни. Димик привёз её сюда, обеспечивает и окружает заботой. Неужели она настолько не умеет быть благодарной, что воспользуется его любовной слепотой, что изменит? Нет. Никогда. — Ты обязательно справишься, милый. И мы будем счастливы.
— А разве сейчас ты несчастна?
— Сейчас недостаточно счастлив ты, не так ли? — она оборачивается, гладит мужа по волосам и поднимается на цыпочки, чтобы поцеловать в лоб. — Когда ты добьёшься того, чего хочешь и станешь счастливым, мы, наконец, будет оба счастливы. А пока… как насчёт заказать пиццу и посмотреть какой-нибудь странный сериал, полный домыслов об инопланетянах или путешественников во времени?
— Как ты всегда угадываешь мои желания? Чудеса какие-то!
— Это потому, что я просто озвучиваю свою, — смеётся Света. — Давай хорошенько отдохнём перед тем, как завтра снова отправляться в реальный мир.
— Как скажешь, милая.
Она устраивается под боком у Димика, закутывается в мягкий плед и на секунду даже забывает о том злосчастном поцелуе, ставшем причиной душевных терзаний. Но потом её взгляд падает на мобильник, по инерции положенный совсем рядом, и всё возвращается на старую колею. Видимо, для «исцеления» порой нужно больше времени, чем нам бы хотелось…
В конце недели её набирает Мила. Как всегда милая и обходительная, она почти трогательно сочувствует Свете, которая «неожиданно заболела так сильно, что почти не поднимается с постели». В конце концов женщина даже устаёт от бесконечного потока слов поддержки и, в очередной раз отказавшись от помощи и предложений приехать, демонстративно кашляет. Завершив звонок, Света отправляется обратно на диване, обнимает подушку и продолжает утопать в жалости и ненависти к себе, которые, сплетясь в непонятную смесь, стали основой жизни.
Ближе к вечеру, кое-как договорившись с собой, она выходит в магазин и, видимо, слишком глубоко погрузившись в мысли, падает плашмя на живот. Отряхнувшись и с трудом поднявшись на ноги, добредает до дома и бросает пакеты прямо у входной двери. Сама же опускается на край банкетки и осматривает прихожую. Их прихожую, ведь во взятой в ипотеку квартире ещё минимум лет двадцать предстоит жить. Их невероятно красивую прихожую с неброской серо-голубой мебелью и половичком, сшитым из старых футболок по видео из интернета.
Их дом.
Неужели она способна поставить это на кон, чтобы снова испытать страсть? Разве это настолько важно? Ответ и так понятен.
Рёбра ноют, колено странно дрожит, а руки все грязные, так что она направляется в ванную, где и теряет счастливо сознание от боли, приложившись головой о край раковины, чтобы прийти в себя на медицинской каталке. Над головой мелькают огни, кто-то негромко переговаривается совсем рядом, звучит недовольное «в смысле, теперь только ждать?», а потом её завозят в палату, где так светло, что режет глаза.
— Милая, ты очнулась! — заслышав недовольное бормотание, бросается к ней муж. — Я так испугался! Почему ты не сказала, что упала, я бы приехал…
— Я не так сильно и ударилась… — собрав мозги в кучу, отвечает Света. — Всего лишь поскользнулась, ничего серьёзного.
— Ты сильно ушибла рёбра, потеряла сознание от боли и приложилась о раковину так, что повредила лоб. Потеряла много крови, заработала сотрясение мозга и зверски напугала нас с Милой.
— С… кем?
— Мила напросилась в гости тебя проведать, ведь ты «очень сильно болеешь», — в голосе мужа неодобрение, но Свете настолько наплевать, что даже самой удивительно. — Я не смог отказать её из-за статуса. Представь же наше удивление: на полу куча сумок, ты не отзываешься, а в ванной весь пол в крови, половичок промок почти насквозь, и ты — раскинулась, словно помирать собралась. Бедная девочка в шоке, её положили под капельницу, Николай примчался в тот же миг, всё организовал и для тебя тоже. Это был полный кошмар.
— Он… здесь? — спрашивает Света и, поймав подозрительный взгляд мужа, выдаёт первое, что приходит на ум: — Неловко.
— Да уж, это жутко неловкая ситуация. К счастью, они оба с пониманием отнеслись к твоему состоянию и легко приняли необходимость быть осторожными несколько следующих недель.
Николай и правда здесь. Света слышит его голос в коридоре, вместе с громким стуком каблуков Милы. Девушка — его невеста надо быть милой. Она бесконечно напоминает себе об этом, однако, стоит двери распахнуться — тут же хмурится от раздражающих звуков чужих голосов. К счастью, Димик видит это просит гостей остановиться у двери.
— Она ещё не вполне пришла в норму, — бормочет мужчина. — Возможно, потребуется какое-то время, чтобы… восстановиться.
— О, а вы сможете хотя бы посетить свадьбу? Мне бы так хотелось…
— Милая, ты же видишь, Светлане нехорошо, — останавливает свою невесту Николай. — Мы можем зайти попозже, если это допустимо, а сейчас, наверно, уже пора домой. Время к часу ночи, а у меня рано утром вылет по делам.
— Да, конечно, — кивает ему Димик. Света не может поднять голову, но тепло чужих пальцев приятно греет ладонь. — И, как только вернётесь, мы будем ждать вас обоих на ужин. Моя жена уже наверняка успеет поправиться за две недели.
Две недели? Николай уезжает на две недели? Кошмар!
Света стонет и, по-своему поняв её сигнал, Димик выводит гостей прочь. Вместо него в палату заходит медсестра, вешает новый пакет с жидкостью для капельницы и, сама того не понимая, спустя несколько минут женщина уже сладко спит…
Просыпаться неудобно. Что-то тяжелое давит на грудь, в голове полный бардак. Света осторожно двигает затёкшим левым плечом и почти сразу слышит тихий вздох рядом. Кто-то суетливо поправляет одеяло, убирает тяжесть с ног и, открыв глаза, женщина видит порядком растрёпанную Милу с одеялом в руках. Девушка осторожно складывает его в шкаф у входа и снова садится на стул у койки.
— Привет, — шепчет Света, боясь напугать. — А ты чего здесь?
— Твоему мужу пришла гениальная идея полететь на край света вместе с моим женихом, так что некому было приглядеть за тобой. Я вызвалась.
— Не стоит. Иди домой.
— Нам всё равно надо поговорить без лишних глаз, и чем раньше, тем лучше.
О, им и правда надо о многом поговорить. О Николае и его нежелании жениться на этой чудесной девушке с глазами оленёнка и золотистыми локонами. О Димике и его странном желании отправиться неизвестно куда с едва знакомым человеком. О самой Свете и её бешено стучащем при одной мысли о чужом женихе сердце, в конце концов.
— У меня есть несколько задумок по украшению платья.
Ну конечно. Мила ведь не в курсе, какие именно отношения связывают их «безумную тройку», раз за разом сталкивающуюся либо в больнице, либо в других, не слишком приятных местах.
— Да, я готова тебя выслушать.
— Я не хочу замуж, — ошарашивает собеседницу Мила. — Точнее, не то что бы именно не хочу, просто с каждым днём всё меньше уверена в правильности такой спешки. Мы не особенно хорошо знакомы и… какова вероятность, что Николай стал мне так важен из-за глупого всплеска гормонов, никак не связанного с истинным положением дел, и через пару лет я буду зверски жалеть о столь поспешно сделанном выборе. Папе нравится такой зять, он впервые доволен моим ухажёром… но это может быть связано лишь с бизнесом, а чувства должны быть в другой плоскости, верно?
