— А я Вам снова говорю: уберите машину! — доносится до Света словно через толстый слой воды. Она с трудом разлепляет веки, ошалело трёт глаза и пытается сообразить, почему кровать такая маленькая и неудобная. Выходит не с первого раза и, только как следует приложившись головой о стекло, женщина вспоминает. Ну конечно: дорога, Москва, квартира и ночь в машине. — Убирайся свою развалюху сейчас же или я вызываю полицию!

— Господи, женщина, уже сто раз ведь объяснял: мы приехали заселиться в съёмную квартиру, но произошла накладка с датами. Мы сегодня заедем и будет тут жить, значит и парковаться под своими окнами я тоже имею право.

— «Своими»? Вы её купили? Нет! Значит место должно быть свободно! Эти места — только для собственников!

— Но я же никому не мешаю!

— Правила есть правила! Если и все будут их нарушать, то… — Света, наконец, соображает сонным мозгом как открыть дверь и почти вываливается на асфальт, держась за машину. — Боже, женщина, Вам плохо? Вас похитили? Вас удерживают насильно? — руки с тонкими, будто острыми пальцами, вцепляются ей в локоть, дёргают прочь. Света вяло сопротивляется, но теряет равновесие и садится задницей на грязный асфальт. — Всё, я точно вызываю полицию! Это ужасно и невыносимо! Женщина, потерпите, Вам сейчас же окажут помощь, я вызываю Скорую!

— Вы с ума сошли? — бормочет Димик. — Моя жена просто не очень хорошо себя чувствует после двух суток в пути и ночи в машине. Мы заселимся, нормально поедим и ей сразу станет легче.

— Куда вы собрались заселяться? В нашем доме ни одна квартира не сдаётся, я бы это знала!

— Так это… триста седьмая…

— О, так вы к Петровским, что ли? — неожиданно меняется в поведении женщина. — А что сразу не сказали и не позвонили? Я бы вас пустила. Они в отпуск уехали, оставили мне ключи и должны были вам сообщить мой номер. Я ждала-ждала, даже выходила искать среди ночи, думала — заблудились на подъезде. Полночи шлялась по темноте, а вы просто дом перепутали!

— Нет, не могли. Навигатор…

— Навигатор тут не помогает. Новый комплекс через дорогу построили, и, когда меняли адреса, оба наших дома сделали четырнадцатыми.

— Так, и что…

— Это надо знать, чтобы добраться. Разве хозяева квартиры не сказали? — и, слышав, как Димик что-то мычит в ответ, машет рукой, параллельно помогая Свете подняться обратно на ноги. — Давайте провожу, в первый раз вообще не поймёшь, как туда дойти…

Итак, хозяева квартиры улетели на месяц куда-то «отдыхать», судя по всему — от постоянной сдачи пяти своих московских квартир, и оставили ключи соседке. Та, в лучших традициях советской заботы, не получив в нужное время звонка, вышла на улицу и, возвращаясь домой под утро, увидела странного мужика, справляющего нужду у дерева прямо под своими окнами. Устроив скандал, она признала в нём искомого квартиранта и…

— В общем, компании не водить, оргии не устраивать, не купить, не говорить соседям, что снимаете и вообще вести себя как бедные родственники из крохотного городка, — инспектирует их женщина. — Ежели что — шлите прямиком ко мне, я старшая по нашему району, меня все знают, никто подойти лишний раз не рискнёт. Номер записали? — Димик в сотый раз диктует номер, который Света, кажется, уже заучила наизусть. — Верно. О, и ещё кое-что! Вы детей в скором времени не планируете?

— Да вроде нет, — жмёт плечами муж. — А что такое?

— Никакой прописки. Даже временной.

— Но договаривались же…

— Только Вам, жене Вашей — нет, а то родите ещё, потом не разобраться с вами, никак не выгнать…

— Я не будем в ближайшее время заводить детей, — почему-то пытается объясниться Света, хотя стоило бы разозлиться. — И, пожалуйста, не могли бы Вы больше не поднимать эту тему?

— Были у нас одни такие, — словно не слыша её, разливается соловьём женщина. — Сначала чем только ни клялись, что «детей вообще не хотят», уговорили хозяев прописать обоих, а через три месяца неожиданно обзавелись сначала пузом, а потом — младенцем. Ещё и троих детей откуда-то издалека приволокли, пытались прописать «по месту жительства матери». Едва справились с ними, всех знакомых напрячь пришлось. Не хотели уходить, дескать — «новорожденный прописан по месту прописки родителей», а маленького ребёнка выписать даже хозяева не имею права. Выписали, выгнали с полицией, под крики и ор. До сих пор перед соседями стыдно…

— Мы так не будем, — клянётся Димик. — Сначала свою планирует купить, а дети… как получится, в общем…

— Ага, те тоже так говорили…

Они продолжают что-то обсуждать, а Света прогуливается по квартире, хотя где тут гулять: одна комната, она же — кухня, она же — остеклённый угол дома. Пустые шкафчики в «кухонной зоне», небольшой распашной шкаф возле широкой кровати, торшер с разбитым плафоном и без лампочки… Свет несколько раз щёлкает выключателем в ванне, но тот отказывается работать.

— Так у тебя ж муж электрик, что, починить не сможет? — отвечает вопросом на вопрос женщина. Димик только жмёт плечами, мол «справимся», и снова ударяется в обсуждение денежных вопросов.

В ванне довольно уютно, есть даже крохотный навесной шкафчик, видимо, ради экономии помещённый прямо над унитазом, пахнущим хлоркой и почему-то — свежим бельём. Тут нет машинки, но место, где она стояла раньше, выделено на пола квадратом резиновой нескользящей ленты. Правильно, им всё равно в ближайшее время докупать часть техники, раз снимают на несколько лет.

— Так, мы закончили, — суёт голову в темноту ванной женщина. — Визитку с номером оставила на столе, если что — ссылайтесь на Анну Генриховну. Это я, кстати.

— Спасибо, — кивает Света. — Светлана.

— «Света»? Красивое имя.

— Нет, меня зовут Светла…

— Ладно, Дима, я пошла. Удачно вам заселиться и успехов в поиске работы. Как говорится: «Квартплата сама себя не заплатит»!

Хлопок двери извещает, что женщина удалилась. Сидящая на краю ванны Света видит, как муж бродит по их новому дому, словно в сомнениях, без конца трогает вещи и пытается уронить мебель.

— Всё хорошо? — спрашивает он, когда заканчивает свою «экспертизу», остановившись в проходе ванной. — Тебе здесь нравится?

Она жмёт плечами. В принципе, для неё нет особой радости, в съёмной квартире какого города жить. Они переехали столько раз, что ждать каких-то различий просто глупо.

— А тебе? — Димик поводит плечами, будто разминаясь, качает головой. — Что такое?

— Мне казалось, что всё будет… несколько иначе.

— О чём ты?

— Ну… — он неожиданно грустнеет. — Я думал, что Москва будет отличаться от остальных городов, мы ведь столько ехали и потратили деньги на то, чтобы сюда перебраться, а она… такая жа. Та же Зоя Ивановна, или Валентина Григорьевна, или ещё какая-то новая женщина, обладающая теми же чертами и словно на фабрике выпущенная по той же схеме сборки…

— Дим, везде обязательно найдётся такой человек, — улыбается Света. — Мы ведь в России, помнишь? Тут это нечто вроде культурной особенности.

— Знаю, но всё равно почему-то чувствую себя… — мужчина вздыхает, — …словно кто-то просто поменял табличку на въезде в город и, стоит только хорошенько потереть глаза, как становится понятен весь масштаб обмана. Город тот же, мы те же, люди вокруг — те же, и совершенно неясно что поменялось… — он сжимает кулаки, поднимает их вверх… и опускает руки, расслабляя пальцы. — Прости, видимо, я немного устал, поэтому такой нервный. Мы долго ехали, тебе стоит поспать. А я…

— Тебе тоже стоит поспать, — подойдя ближе, женщина гладит мужа по руке. — Да, я плохо переношу дорогу в транспорте, но ты был за рулём и постоянно находился на стрёме. Мы достигли пункта назначения, выдохни: выспись, помойся, потом выгрузим вещи и начнём искать работу.

— Нам нельзя терять время…

— Это всего один день. Даже меньше. Завтра днём ты уже сможешь залезть в интернет в поисках вакансий. А сейчас ты вымотан и физически не можешь принимать верные решения, — Димик молчит, смотря в пол и упрямо поджав губы. — Позволь себе немного отдохнуть, хотя бы сегодня, ладно?