Самопроизвольных рейдов внешников в сторону нашего незатейливого поселения не случалось ни разу, только по поводу. А поводов хватало. Это я тоже обговаривал со своим командиром, который вначале скептически относился к большому списку условий и действий по намеченному сценарию. Я целый том инструкций написал, кто, что и когда будет делать, сколько времени займёт подход техники или, вернее, сколько должен занимать подход техники, каким оружием пользоваться и ещё куча всяких правил. Вначале Вомбат и его командирские вояки смотрели на меня, как на обезумевшего манагера, который решил вернуться к своим бухгалтерским бумажкам, и с состраданием качали головой. У Ганслера зуд по «кипиай» проснулся, тут у многих с головой всякое бывает…

С того времени, как я ушёл к местным, на свою базу внешников ходил всего несколько раз, и только в случаях крайней необходимости, чтобы ни словом, ни делом не выдавать себя, но, судя по тому, как чётко выполнялись предписания и мои инструкции, тема с добычей лекарства подобным способом оказалось работоспособной.

Всю артподготовку мы сидели по подвалам, а потом галопом бежали в лес. Максимум, на что нас хватало, это утащить раненых, а трупы доставались внешникам. Понятно, что они такое добро не оставят. Зато потом стронги на некоторое время притихали; скрипя зубами, помогали отстраивать посёлок и даже не смотрели в сторону базы.

Кстати, вторая наша ловушка с оружием в ментовке тоже прекрасно работала. Всё чаще на парнях можно было увидеть «Валы», имелось довольно много рассказов о стычках за добро из райотдела, а потом прикатывала броня внешников. Счастливчики еле успевали унести ноги, разумеется, бросив убитых, но утащив немало стволов и снаряги. Грабить сообща, тихо и без разборок у аборигенов не получалось, поэтому мне их было совсем не жаль. Не умеют договариваться – это их проблемы.

Оружие в полицию Вомбат давным-давно привозил сам, без моего участия. Объяснения со служителями правопорядка занимали намного больше времени, зато мне не приходилось отлучаться для того, чтобы предъявить моего начальника руководителю службы правопорядка. Накладные на оружие вычитывались дольше, чем с моим присутствием, но имея на руках такие могучие ксивы и документы, отпечатанные на лучшем полиграфическом оборудовании, полицаи просто не могли не дать согласия на разгрузку.

Прибывавшие в наш стаб парни в противогазах никогда ничего не забирали из оборудования, амуниции и оружия, старались по минимуму заходить в наши подвалы, а если вдруг находили тяжелораненых, то добивали и забирали трупы. Бойцы Вомбата наверняка делали это без особой охоты, и скорее оказали бы медицинскую помощь, но аборигены этого бы не поняли. Всё, что делали люди в противогазах, выполнялось с максимальными предосторожностями. Тела могли быть заминированы, и внешники вначале сдёргивали их тросами, аккуратно среза́ли разгрузки, никогда не открывая подсумков, и откидывали оружие. Вполне разумно, потому что под мёртвые тела наши умники нередко подкладывали гранаты и могли придумать прочие гадости.

Общался я с базой тоже через приходы брони. В условленном месте они мне оставляли гильзу с крошечной флешкой или какую-нибудь бумажку и, соответственно, забирали моё послание на базу. Связь была нерегулярной, но в общих чертах, что происходит, кого бить и куда бежать – было понятно.

Пункт инструкции про добивание тяжелораненых я писал сам. Было неприятно, но по-другому внешники просто не могли поступить, однако, как правило, всех легкораненых, да и почти всех тяжёлых мы всегда уносили. Было довольно много случаев, когда слегка забросанного мусором неподвижного больного, лежащего на дне подвала, как бы не замечали. Парни Вомбата довольно часто пропускали притаившихся горемык, не успевших дать дёру, если, конечно, они не начинали геройствовать и стрелять первыми. Один раз мы забыли несколько пьяных девок, которые, протрезвев и выйдя из подвала, мило подошли к БМПТ и спросили: «А чего это тут всё поломано и какого хрена танк на сортир наехал?» «Чего?» – переспросили парни в противогазах. Окончательно протрезвевшие пипетки бежали, роняя трусы и тапки, а вслед им свистели пули, выпущенные, как я полагаю, совершенно неприцельно, стараясь не повредить девичьи телеса.

Так и жили. А ещё у нас появились бандиты. Куда же без них? Уркаганы установили несколько палаток немного в стороне от основного поселения, набросали вокруг мусора, держались кучкой, делали мелкие пакости. К ним я и направлялся. Пока шли, болтал с Никитосом, для которого я стал настоящим родственником, как и он для меня. Парень засыпа́л меня кучей вопросов про жизнь вне Стикса, а я отвечал…

– Бизнес, интеллигентность, культура и всё такое. Тема та же, только ногами не били, а бабки там вращались такие, что ни одному общаку не снились. Государственные всякие субсидии, лицензии, тендерные закупки пилили, только ты эти слова не запоминай, а то ещё мне тебе объяснять придётся, что это значит. В этом мире таких слов не используют. Я большой бугор был. У меня в подчинении полсотни региональных отделов и продажи «би ту би» по всему региону. Сюда попал в самый отчётный период. Глаза квадратные от энергетиков, два часа ночи, к восьми утра уже надо отчёты, а многие бараны ещё даже и не шевелились. Я со всем зданием прилетел. У нас автономное электропитание, умный дом. Свет только мигнул, а сервера в подвале на автономе. Полсотни юрлиц и несколько бухгалтерий. Я смену обстановки сразу и не понял.

– А как выбрались?

– Помогли. Ты веришь в судьбу?

– Ага. – Братишка преданно закивал.

– И я верю. За дверью шум какой-то, за окном что-то не то, в коридоре кого-то месят. Думал, нажрались и по пьяни подрались. Соседи деловой праздник устроили. Хотел по голове настучать, чтобы не шумели и свои корпоративы внутри арендованной площади проводили. А там толпа уродов мужика в камуфляже на клочки рвёт. Я его выдернул и уволок. У меня в офисе куча лекарств была. Раны камуфляжному обколол, а потом через другой вход сдёрнули. Полдня его по сараям таскал. У него нога была погрызена и рёбра. Я как белка с мешком говна через заборы прыгал. А когда нас почти загнали, ангелы с неба спустились и всех заражённых выжгли.

По посерьёзневшему лицу Никитоса я понял, что перебрал с аллегориями.

– Эу, Братишка. Я пошутил. Не так сказал. Беспилотники то были. Они там часто летают. Толпу заражённых долбанули, и нам немного перепало. Только мы по канавам и помойкам прятались, а тварям в полный рост влупили. Просто совпадение такое. Как нам помощь понадобилась, с неба прилетели и всех разогнали.

Никитос серьёзно покачал головой:

– Не, не совпадение. Вот меня чёрный рейдер к моим первым родителям принёс, а потом их Борода убил, потому что они не только взрослых, но и детей есть стали, а это плохо. Мне с Бородой хорошо было, а потом я тебя встретил. Меня ещё никто так не учил и не воспитывал, – сообщит мне Братишка.

– Учить учу, но даже и не думал воспитывать.

– А что дальше было? – решил он вернуть меня от мистики к более приземлённым темам.

– Броня подъехала. Камуфляжного его группа искала. Потом они в рейд ушли, и я с ними больше не встречался, остался здесь, нашёл избу и место, где орду из артиллерии накрывают. Остальное ты всё знаешь. Смотри, – показал я умные часы. – В моей жизни тоже многое поменялось. Мне супруга часики подарила. Они у меня пульс показывали, сколько утром набегал и уровень стресса. В первый день, как до брони добрались, я на часы смотрел, а там сорок пять тысяч шагов и стресса десять процентов. Десять процентов, когда на тебя с неба снаряды валятся и мертвяки повсюду бегают? Так жизнь и повернулась, стресс в этом мире вообще ниже плинтуса. Даже часы спрашивали, а точно ли они надеты, вроде как всё остальное работает, а стресса нет. Часики эти до сих пор таскаю. Так и жалуются, что стресса нет, померить не могут. Ну какие тут нервы, когда на всём готовом, а из забот только споранов наковырять да в магазине витрину разбить, жратвы набрать? В общем, мне тут хорошо, а у меня ещё и ты есть, – потрепал я Никитоса за волосы.