Чел приподнял руку, чтобы я его не пинал, и что он готов сам успокоиться. Несмотря на боль в рёбрах и ноге, приступы смеха продолжались довольно долго. Немного успокоившись и утирая слёзы тактической перчаткой, измазанной грязью, он косо глянул на меня:

– Ну, давай расскажу, наркобарон. Может, ещё и живы останемся, но это не точно. И это, тут положено кличками, как у собаки, называться. Тебе имени я ещё не придумал, и кроме наркобарона в голову ничего не приходит, но это плохое имя. Я Вомбат. Когда всё это начиналось, то в порталы меньше капитана не заходили, а я сразу с полковника начинал. Потом, как иммунным оказался, так мне сразу кликуху Комбат со всеми изысками лепили, но нас тут не батальон, и со званием пересекается, а это не положено. Какой же я комбат, когда вместе с поварихами и умниками на всей базе нас и две роты не наберётся? Если называться званием или должностью выше положенного – это плохая примета. Можно и получить как внеочередное, но, как правило, это посмертно бывает.

Вомбат немного поёрзал, проверяя боль в ранах, довольно заулыбался, оценивая действие моей лечебной химии, и продолжил:

– Я как-то на одного обкуренного утырка наорал, что если прикажу, то он по моему приказу кубиками срать будет. В заграничной зоологии я не того и представления не имел, что животина такая есть, которая именно так срёт. Вот меня Вомбатом и прозвали. Я нашу природу знаю, в любой тундре или тайге с сотни шагов могу жратвы на целый взвод наковырять, а тут случайно получилось.

– Слушай, Вомбат, и что нам теперь делать?

– Ждём беспилотники и сидим тихо. Никогда тут таких крупных тварей не было. Пока их не перебьют, на улицу нос высовывать нельзя. Они такие здоровые, что из пулемёта не всегда пробиваешь. Как только их выбьют, то можно и попробовать.

Сидеть тихо пришлось ещё два часа. Вомбат рассказывал о мире и правилах жизни. За это время он неплохо восстановился благодаря моей химии и мог вполне сносно ковылять.

Поели и немного выпили, сменив кулеровый коктейль на достойный виски. По тумбочкам сотрудников нашлась целая груда отличного спиртного, снеков и печенек. Я жалел только о том, что не смог подобрать замену моему костюму и туфлям. У нас в офисе было с полтонны сильнодействующих препаратов, куча самых навороченных ноутбуков, и даже «Томпсон» с пачкой патронов и двумя бубнами, но никакой одежды и обуви моего размера взамен деловому стилю. Придётся бегать в туфлях и пиджаке, а по краткому инструктажу Вомбата было понятно, что двигаться надо будет очень быстро.

За окном светало, а в небе послышался гул моторов проносящихся летательных аппаратов, открывших плотный огонь из пушек, и множество несильных разрывов.

– Чистят. Надо выбираться, – с небольшим облегчением выдохнул вояка.

– Куда идём?

– В сторону тепловой станции. Там мы броню держим, если кто потерялся. Главное – из дома выбраться, а то набежало тут тварей немерено.

Я подошёл к стойке и пощёлкал по экранам видеонаблюдения. Как начальнику, мне показывали принципы пользования системами видеонаблюдения, только я никогда с ними не работал, а поручал это действие Ренате – неизменной хозяйке ресепшен и делопроизводства. Всё оказалось просто, старая память никуда не делась. Из здания было четыре выхода, и при должном терпении можно подобрать ракурс камер, чтобы просмотреть почти все коридоры. Вомбат стоял за спиной, прося поменять картинку и высматривая дислокацию противника.

– Наркобарон, нам только туда, – показал он на второй чёрный ход, около которого скопилась целая толпа народа, стоящего и раскачивающегося с носка на пятку. Многих я не знал, но было немало соседей с нижнего этажа, где гуляли корпоратив.

– Обязательно в толпу? В тех коридорах только по одному или два завалим. У нас «Томпсон», и у тебя пистолет есть.

– Не. Я же говорил. Сюда с какого-то перепуга крупные твари пришли. Там топтун, а эти двое уродов – лотерейщики. Таких даже целой обоймой автомата не всегда можно убить, да и стрелять не хотелось, а тут – он указал на толпу, – только свежаки, даже бегунов нет. Эти сейчас все сюда сбежались, чтобы их крупные не сожрали. Нам сейчас стрелять без крайней необходимости нельзя. Придётся локтями распихивать.

Выходили через вторую дверь офиса, где висела пафосная доска ударников производства. Вомбат улыбнулся, скользнув глазами по фотографии нашего регионального директора. Женщина была сфотографирована, как и все, в деловом стиле, но смотрелась крайне презентабельно, обозначив крупную грудь и радостную улыбку.

– Красотка. Я бы у такой начальницы везде поработал, – сообщил вояка, растянув рожу в улыбке.

– Не обольщайся. Ты её прежние фото не видел. Это целая притча про сиськи, – сообщил я, вспоминая свои частые перепалки с начальницей региона.

– Да ладно! Такая женщина!

Но более подробного разговора не получилось. В коридоре мы встретили пару заражённых. Ничего сложного. Когда человек туп и, по словам Вомбата, ещё не приобрёл сил, дарованных новым миром при мутациях, всё было просто. В несколько тычков раскидали заражённых и, чтобы не оставлять противников за спиной, запихали их обратно в кладовку, откуда они и вышли. Парень со спущенными штанами и девка с почти снятой одеждой отправились за дверь укромной комнатки, где, наверное, и обретались, уединившись с корпоратива. Я подпёр дверь стулом из соседнего офиса, чтобы они случайно не нажали ручку и снова не вышли из комнаты.

Дальше был рывок и самая сложная часть плана. Заражённых оказалось много, но мы использовали оружие в виде офисного стола-тарана. Развернув столешницей, отодвинули народ от выхода. Предмет офисной мебели отлично отпихнул обезумевших, не позволяя схватить нас, и дал возможность пройти несколько шагов до микроавтобусов, стоящих во дворе. Мы, удерживая столом напиравшую толпу, дошли до прохода между машинами и, оставив столишницу между ними, побежали.

С такой тупостью я ещё не сталкивался, хотя по своему роду работы видел всякое. Заражённые, желавшие нас порвать, плотно придавили к машинам столешницу, которая теперь мешала им пройти, а мы, пробежав десяток шагов, выскочили в калитку забора, огораживающего двор. Вомбат указал, куда бежать. Он отлично знал город и прекрасно ориентировался, собственно, как и я. Уже хорошо рассвело, и всё было прекрасно видно. Над нами прошёл беспилотник, дав несколько очередей во двор нашего здания.

– Чистят! – залыбился вояка и тут же переменился в лице, схватил меня за шиворот и заволок за угол, в который прилетело несколько пуль.

– Что? – крикнул я, отплёвываясь от пыли, выбитой попаданиями.

– Мать вашу! Наркобарон, это не наш беспилотник. Это рядом какие-то уроды второй проход пробили. Они нас заметили. Теперь на нас будут охотиться.

Пока я соображал, что произошло, Вомбат выдернул меня из укрытия, развернул и придал мне ускорение тычком в спину:

– Бегом! Летуны связь потеряли.

Беспилотник вначале почти упал, словно провалившись в воздушную яму, а затем выровнялся после быстрого пикирования и сделал три одиночных выстрела в разные стороны из бортового комплекса. Затем машина, лихо заложив разворот, ушла между зданиями. Сделав круг, боевой дрон немного дёрнулся, выравниваясь, и, чуть сбросив скорость, облетел нас по большому кругу.

Мы залегли в канаве, наблюдая сквозь разросшиеся кустики за небом. Вояка облегчённо выдохнул:

– Отлично! Потерял управление, и сейчас искин отрисовывает цифровую карту местности. В Стиксе всё может за десять минут поменяться, и даже если ты был тут день назад, то всё равно надо проверить. Лучше упустить заражённого или дать на несколько залпов меньше по стронгам, чем врезаться в неожиданно появившуюся многоэтажку или столетний дуб. Несколько кругов сделает, и на базу. Вроде отмахались. Теперь беспилотник будет бить только самых крупных тварей и технику местного населения. Если на мелочёвку размениваться, то жопу порвать можно. Тут одних пустышей и бегунов тысячи.

Ещё некоторое время мы сидели в канаве. Как и сказал Вомбат, аппарат шёл по цифровой карте, как можно ближе прижимаясь к земле, лавируя между деревьями и домами. Насколько я соображаю – это программа такая. Беспилотники недешёвы и являются самым эффективным оружием внешников. Такие машины берегут. Аппарат пролетел ещё один круг и наверняка нас увидел, а мы на всякий случай перебрались в свежую воронку, прикрытую корпусом перевёрнутого грузовика.