– Ага! – фыркнула я.

– Не «ага», а «так точно, любимый»! На практике не была, что ли?

– Была! И там нормальные опера были, а не гулящие мартовские коты!

– Пельмешка, хреново тебя нормальные опера учили, если ты ментовские наручники от секс-шопных отличить не можешь!

– От каких? – взвыла я, приглядываясь.

Действительно, наручники были один в один как настоящие, только металл тоньше и легче.

– Чебурашка, тебя когда Малинка с Артом из секс-шопа забирали, ты под шумок наручники свистнул?

– Не, Багров забыл забрать.

– А, ты стырил идею у Багрова, да? Это он креативил с наручниками! Ничего своего… Расстегивай!

– Пельмешка, я тебе уже три раза сказал – ключей нет! И сегодня не будет!

– Ваша сдача! – снова отвлекла нас официантка.

Сыпанула в огромную ладонь опера мелочь и снова уплыла.

– Ты доедать будешь? – покосился на нетронутую тарелку Жека.

– Нет! И ты не будешь!

– Это четвертый подвиг, да? Лечебное голодание?

– Господи, он правда идиот! – возвела я очи горе.

– Не слушай ее, Господи, это она вредина!

Я достала мобильный, разблокировала и набрала номер Артура, чтобы попросить привезти нам ключи. Телефон оказался выключен.

– Пошли в общагу, – решила я.

– Не пойду, – уперся Громов.

– Что ты хочешь? – вздохнула я.

– Вот, это уже конструктивный диалог! – обрадовался Громов, – сейчас идем в кино, потом долгая прогулка под луной, а потом…

– А потом я буду закапывать твое бездыханное тело, – подсказала я.

– Яму большую придется копать, – скептически пробормотал Жека, осматривая себя любимого.

– Сними с меня наручники!

Я подпрыгнула на сидении и взвилась.

– Простите, – нас снова отвлекли.

На этот раз мужчина за соседним столиком.

– Я тут случайно услышал…

Он поднялся, подошел к нам, взял мою руку, отодвинул пальцем крохотный рычаг на «браслете», и наручник волшебным образом расстегнулся.

– Вот так, – мужчина явно смутился.

– Вы мой спаситель! – обрадовалась я, пряча руку за спину.

– Мужик, документы предъяви, – грозно потребовал у моего личного Супермена Громов.

– У тебя выходной, опер Чингачгук! – отрезала я, вступаясь за своего спасителя. – Оснований для проверки документов у тебя нет.

– Есть. Рожа один в один как у нас в ориентировке. Я обязан проверить!

– Превышение полномочий, да? – завелась я.

– Ну, уволь меня! – развел руками Жека.

– Увольняю! – любезно согласилась я. – Пойду приказ напишу. Уволить опера Чингачгука с позором из органов и сдать обратно в секс-шоп!

– Пельмешка, – мы оба поднялись, и огромный грозный Евгений нависал надо мной, упирая руки в бока.

– Что? – окончательно разозлилась я.

– Номер свой мне продиктуй. Буду отчитываться на предмет первого подвига и ждать оставшиеся восемь.

– Одиннадцать!

– Десять. Я не поел!

– Тебе худеть пора! – задним ходом совершая тактический побег, сообщила я.

Громов не отставал. Шел за мной шаг в шаг.

– Это мышцы, Цветочек! Ни грамма жира и шесть кубиков на прессе. Хочешь, покажу?

– Не надо! – открестилась я.

Толкнула спиной дверь и вышла на улицу. Громов, конечно же, пошел за мной.

– Пельмешка, номер, – напомнил он, – а то сам найду!

– Пиши, – не выдержала я, уже жалея о собственной затее с подвигами недогеракла.

Ладно, Громов, я тебе такие подвиги устрою – сам не рад будешь!

– Диктуй, – довольно промурлыкал оперуполномоченный.

Я продиктовала номер, а этот деятель, вместо того чтобы сделать как Макс и просто сохранить мой номер, взял и позвонил!

– Психиатрическая клиника… – раздалось из трубки.

Жека отключил вызов, вздохнул и приподнял бровь.

– Цветочек, Цветочек… Нехорошо опера обманывать, неправильно это!

Он смотрел в экран, а потом в моем кармане зазвонил мобильный.

– Сохрани, – подмигнул мне Жека и в ту же секунду вибрация прекратилась.

– Проверку на правдивость не прошла, так и запишем, – бурчал он под нос, пряча телефон в карман.

На его запястье все еще висели наручники, снимать которые он, кажется, не собирался.

– Поехали, домой отвезу, – вздохнул он, все еще глядя на меня с укоризной.

А я решила, что это мой шанс.

– Завтра тебе по СМС пришлю твой первый подвиг, – решительно заявила я.

– Зачем СМС? Я к тебе сам приду, лично!

– Счастье-то какое, – умилилась я.

Подошла ближе, схватила его за ворот футболку и посмотрела на губы. Облизнула свои, и глаза Громова тут же почернели, а кадык дернулся.

Решившись, я схватила его за запястье, повернулась, заводя его руку за спину, и быстро застегнула второй браслет на свободной руке Жеки.

Мысленно поблагодарила опера, у которого я проходила практику этим летом за науку и потерла ладони, слыша… громкий смех Громова!

– Цветочек, я тебя всю жизнь искал! – признался он.

Решив, что спорить с психами себе дороже, я резко развернулась на пятках и очень быстрым шагом, очень похожим на бег, утопала к автобусной остановке. Запрыгнула в первый попавшийся автобус и приложила ладонь к груди.

Спустя пять минут мне пришло от него сообщение: фото наручников, лежащих на капоте.

Я не стала представлять, как он сам себя освобождал, но, кажется, зарычала. Ладно, будут тебе подвиги.

Набрала номер:

– Алло, Полина, нужно снова встретиться… Зачем? Подвиги одному индивидууму нужно придумать. Невыполнимые.

– В парке через полчаса, – деловито предложила подруга и отключилась.

Жека

Я сел за руль, любовно положив наручники на приборную панель. Ну, пельмешка… Таких боевых и упрямых я еще не встречал. Светик не в счет, я ее без огонька добивался, скорее по инерции, хотя первые пару месяцев реально был заведен. А потом больше по привычке.

Цветочек же заводила до темных кругов перед глазами, в груди горел огонь и желание совершать подвиги, а скуки как не бывало. И я уже потирал руки в ожидании того, что она придумает. Просто из любопытства, потому что Цветочек еще не знает, что, даже если я на подвигах засыплюсь, никуда она от меня не денется.

Такая девчонка одна во всем городе, и упускать ее я не собирался.

Доехал до дома, припарковал тачку в тени и решил остаток дня отдохнуть в компании самого себя и телевизора. Выходные у меня случались редко, а телек я не смотрел уже пару лет точно.

Поднялся к себе, зашел в квартиру и был встречен недовольным кошачьим «мяу!».

– Рыжий! – обрадовался я, – ты тут? И я тут! Прикинь, я про тебя забыл!

– Мряу! – ответил кот, подошел и потерся о мои ноги.

– Слушай, друг, давай без нежностей? – предложил я. – Ты, хоть и кастрированный, все-таки мужик.

Я снял обувь, прошел в гостиную и упал на диван с ногами. Крякнул, когда эта огромная мохнатая туша залезла на меня, кое-как уместилась на животе и заурчала.

– И все-таки, за что тебя выгнали? Признавайся, где накосячил? – пристал я к пушистому.

Рыжему было некогда – он умывался. И урчал.

– Ты вроде приличный кот, в лоток ходишь, мебель не… Мебель драл? – строго спросил я. – Узнаю – ты не только без яиц, но еще и без хвоста останешься.

– М-р-р-р…

– Имя тебе надо, – авторитетно заявил я, – тебя как звали-то? Молчишь? Скучный ты! Будешь Оккупант! Сокращенно – Паня! Не смотри так, вернешься к хозяевам – снова начнешь носить гордую аристократичную кличку. А пока – Паня!

– Мяу! – философски согласился кот.

Я сам не заметил, как стал поглаживать пушного за ухом.

– Завтра ориентировки на тебя напечатаю, – пообещал я, – найду твоих хозяев, поговорю с ними о вреде кастрации и верну тебя по месту постоянного жительства. Не смотри так, мне некогда за тобой ухаживать, ты у меня одичаешь! И корм твой стоит как половина моей зарплаты.

Паня молча мурлыкал, подставляя под ласку то подбородок, то ухо.

Я расслабился, потянулся за пультом, когда в дверь кто-то постучал. Аккуратно так.