Вернер (сухо): Уверяю тебя, «женщины с прошлым» не такая уж редкость и в Америке.
Мод: Я знаю, знаю… И все же есть разница.
Вернер: Хорошо. Давай остановимся на этом.
Мод: Я не хочу создать у тебя впечатления, что моя жизнь была одна бесконечная оргия.
Вернер: Принцесса, ты совсем рехнулась.
Мод (твердо вознамерясь быть до конца честной): Но у меня были любовники.
Вернер: В Америке они были бы твоими мужьями и платили бы тебе алименты, которых с лихвой хватило бы тебе, чтобы безбедно прожить жизнь.
Мод: Ах, Вернер, какой ты милый. (Целует его)
Вернер: Да ладно… (Обнимает ее) К чему все это?
Мод: Я просто не хочу, чтобы в один прекрасный день ты испытал разочарование.
Вернер: Этого дня ты не дождешься.
Мод: Я не хочу, чтобы подобно тем парням, однажды утром ты проснулся и понял, что с тобой обошлись, как с последним сосунком.
Вернер (слегка встряхивает ее): Раз и навсегда смени эту пластинку.
Мод: Идет. Я просто хотела быть честной.
Вернер (отпускает ее): И запомни, что меня интересует не твое прошлое, а твое будущее. И часть этого будущего — я. Это понятно?
Мод (опускает глаза): Понятно, Вернер. Вполне.
Вернер: Хорошо, с этим решено. Теперь: куда мы отсюда поедем?
Мод (неожиданно смеется): Как насчет Рима?
Вернер: Как прикажешь, принцесса!
Мод: Когда ты сможешь приехать? На этой неделе? В следующем месяце? Когда?
Вернер: Неделя, месяц — чтоб я сдох! Я еду прямо сейчас. Вместе с тобой.
Мод: Вернер!
Вернер: В этом твоем дурацком «Фольксвагене».
Мод: Он очень маленький. Ты не сможешь вытянуть ноги. Тебе будет неудобно.
Вернер: Сиденье отодвигается назад?
Мод: Да… Кажется, да. (Резко вскидывает на него глаза) Вернер, ты серьезно?
Вернер: Еще как серьезно! Во сколько мы отъезжаем?
Мод (вдруг отворачивается): Нет, Вернер, я не могу тебе этого позволить. Правда, не могу. Все это так неожиданно. Ты должен собраться с мыслями, все обдумать.
Вернер: Струсила? Идешь на попятную?
Мод: Нет, нет. Дело вовсе не в этом. Я не о себе думаю, а о тебе. Все, что я сейчас говорила, очень серьезно. Ты ведь действительно совсем ничего обо мне не знаешь. Все, что тебе доподлинно известно, это что я вышла замуж за сицилийца, родила сына в Корнуэлле, и теперь в Лозанне у меня родился внук.
Вернер: Еще я знаю то, что мне рассказала Фелиция.
Мод (неожиданно сердито): Прежде чем жениться на Анне-Мари, ты тоже консультировался с консьержками на этажах?
Вернер (сухо): Нет. А следовало бы.
Мод (смеется): Милый мой ковбой, как все это глупо. Как будто кто-то все решает за нас.
Вернер: Послушай, принцесса, ты сама начала эти разговоры о лошадях, дельфинах, золотой рыбке. Как я смогу поймать золотую рыбку, если испугаюсь проехаться в автомобиле,
Мод: Но ведь когда-то ты любил Анну-Мари? Я имею в виду, в самом начале?
Вернер: Наверное, я смог уговорить сам себя, что люблю ее. И вообще, я попал к ней рикошетом.
Мод: Как это «рикошетом»?
Вернер: До Анны-Мари я уже был однажды женат. На женщине, от которой был совершенно без ума. (Пауза) Затем, после Перл Харбра, когда меня призвали во флот, она связалась с другим парнем, и они уехали в Мексику. Пока я мотался по Тихому океану, она оформила развод. Когда в 1946 я вернулся в Миннеаполис, мой старик уже отдал Богу душу, и дело перешло ко мне. Анна-Мари тоже была там, ждала возвращения героя войны. Мы знали друг друга с детства.
Мод: Она была хорошенькая?
Вернер: Да. Именно хорошенькая — это самое точное определение. Ее мать и моя мать вместе ходили в школу. Каждый надавил, навалился, как мог, — ведь это было так естественно. Мы поженились и были счастливы долго-долго — целых семь месяцев. Даже в то время можно было делать неплохие деньги, и мне было, чем себя занять. Потом она забеременела и сделала аборт, ничего мне не сказав, а я больше всего на свете хотел иметь ребенка. Она сделала вид, что это был выкидыш, но позднее я узнал правду.
Мод: Зачем она это сделала?
Вернер: Не знаю. Думаю, она боялась рожать. К тому же, ей хотелось сохранить фигуру. Ее фигура всегда очень ее волновала. Знала бы, сколько салата она уничтожила. Поедать салат было ее любимым занятием.
Мод: Весьма унылое занятие.
Вернер: Мне этого объяснять не нужно.
Мод: И тебе никогда не приходило в голову расстаться с ней?
Вернер: О да, пару раз я подумывал об этом, но в конечном счете решал, что игра не стоит свеч. Мы жили каждый своей жизнью — Анна-Мари и я. У нее была светская жизнь — приемы, пикники. У меня была моя работа, время от времени скрашиваемая короткими интрижками.
Мод: Приятно слышать.
Вернер: Мы могли бы продолжать в том же духи до бесконечности, если бы не начались эти поездки в Европу. Для таких женщин, как Анна-Мари, Европа хуже змея-искусителя. Они ни с того, ни с сего начинают мнить о себе Бог знает что.
Мод: Я принадлежу Европе, Вернер. Я европейка с головы до пят. Поэтому я и предлагаю. Тебе хорошенько подумать, прежде чем сжечь все корабли.
Вернер: Мои корабли не горят, дорогая. Они как раз ложатся на правильный курс. Когда мы выезжаем?
Мод (смотрит на часы): Сейчас без двадцати двенадцать. Мне нужно заехать к Фаберу забрать свой чемодан.
Вернер: Я тоже соберу кое-какие вещи и буду ждать тебя в вестибюле в половине первого. Остальной мой багаж доставят позже.
Мод: Ты уверен в себе? Ты абсолютно уверен?
Вернер: Никогда не был так в себе уверен, как сейчас.
Мод (идет к нему): О Вернер!
Он заключает ее в объятия.
Вернер: Как только я оформлю развод, мы сможем пожениться.
Мод (отстраняется): Нет. Не говори этого.
Вернер: А в чем дело?
Мод: Я не хочу никаких планов, договоренностей, обязательств… Это не сделка. Будь со мной, будь моим возлюбленным столько, сколько это продлится. Пока это будет приносить нам обоим счастье.
Вернер: Но дорогая…
Мод: Пожалуйста, милый ковбой. Все только начинается, а ты уже хочешь, чтобы мы приковали себя друг к другу обещаниями. Моральные обязательства убьют аромат нашего чувства. Ты ведь отдаешь себе отчет, какой разразится скандал. Анна-Мари будет визжать, словно ее режут. Европа и Америка только и будут говорить о том, что миллионер Вернер Конклэн бросил жену ради какой-то итальянской принцессы с сомнительной репутацией, которая владеет магазинчиком в Риме и не имеет ни гроша за душой.
Вернер: Я не знал, что ты владеешь магазином.
Мод: Разве. Да, у меня небольшой магазин и дела в нем идут неплохо. Мы торгуем всякой всячиной — от мебели до всяких замысловатых ювелирных украшений. Он называется «Ля Бутик Фантаск». Кстати, это одна из причин, почему я завтра должна быть в Риме. (Смотрит на часы) Чтобы успеть назад к половине первого, я должна бежать. Не забудь свой паспорт. О! (Ей в голову приходит неожиданная мысль) А как же Анна-Мари? Что ты ей скажешь?
Вернер: Ничего особенного. «Спокойной ночи, дорогая». Эту фразу я говорил ей в течение девятнадцати лет.
Мод: Ты не собираешься объясниться с ней? Ничего ей не скажешь?
Вернер: Зачем что-то говорить? В свое время она и так узнает.
Мод (ее снова мучит совесть): Она бы ведь пыталась воспротивиться? Да?
