Европа, конечно, красивая, но только народ там шибко пугливый! Идем мы себе, никого не трогаем, тихо матерные частушки орем, а эти с криком врассыпную «Руссиш санкции идут, хенде хок – нам капут!» Вот если бы вы увидели десяток веселых парней с полупочатыми бутылями, что бы вы подумали? Да не успели бы вы ничего подумать, вас бы намертво к этим бутылям притянуло, а ну как не хватит? А эти: «Млеко, яйки отбирайтен, даст ист фантастиш упадайтен»! Да на фига нам ваша закуска, тут и пить-то нечего!

Следующий Новый год встречали в какой-то глухомани. Местность вроде как располагает, а вот народ жадноватый. Супчика грибного для нас пожалели! «Это не еда, – кричал хозяин, это мухоморный скипидар, для растирок!» Ну, мы его и растерли, да как удачно растерли! Дед этот десять лет плашмя лежал, ложку удержать не мог, а тут в одной руке топор, в другой вилы, еле угомонили старика. Дохлебали супчик и тут вдруг, ни с того ни с сего, всех разом шандарахнула одна трезвая мысль: а не полететь ли нам на Марс! «Мужики, – заорал Василий, – айда в огород – дед там космический портал прячет!» Гид за нами: «Стойте, это не портал, это канализационный люк, там главную трубу прорвало!» Вот вроде бы не пьет мужик, а такое мерещится. Куда остальных засосало, не знаю, а меня прямиком на Марс выплеснуло. Вот все меня теперь спрашивают: есть ли жизнь на Марсе? Отвечаю: есть, и в очень больших количествах. Что НАСО? Никого не обнаружило? Вот скажите, если вы из окна гостей увидите, и те прутся порожняком, что вы сделаете? Правильно, в подпол и нет никого! А я ж не НАСО, я ж по-человечески, с гостинцами, вот марсиане и повылазили. Насчитал штук двадцать. И самое удивительное, все парами, вот если бы не был бы трезвым, подумал бы, что в глазах двоиться. Веселые такие, но больно страшные: морды опухшие, кожа зелено-коричневая, косметика с лица стекает! А вонючие!

Нам после этого Марса три часа в речке откисать пришлось. Хорошо, что гуманоиды эти нас в Амазонку скинули. Местные из кустов выглядывают, копьями трясут, дико кричат: «Пираньи, спасайтесь!» Первый раз в жизни я так испугался. А кто бы ни испугался, если особо привлекательные для пираний места без защиты телепаются, трусы-то мы еще шесть Новых годов назад потеряли. Я в страхе тыльное филе ногами прикрыл, передняя наживка сама в руки прыгнула, а эти нас в кольцо берут! И тут, то ли харизмой мы им не подошли, то ли дух марсианский учуяли, отшвырнуло их метров на десять как ошпаренных! Пескари эти плавниками жабры позатыкали, плюнули в нашу сторону и на берег выбросились. А мы не промах, всех в котелок, да на ушицу!

Следующим пунктом была обещана солнечная зажигательная Бразилия, но побывать там, к сожалению, не удалось, и все по вине гида. Он, согласно инструкции, провел среди нас тест – показал нам фотографию нашей группы до отлета и предложить узнать в кадре друг друга. Никто никого не узнал, мало того, никто не узнал сам себя! Гид решил сделать небольшой перерыв и до самой Кубы просидел в запертом туалете, игнорируя наши ругательства и угрозы.

Что сказать о Кубе? Там свои чудачества: пока бьют часы, нужно успеть съесть двенадцать виноградин. Мы не поняли, чего двенадцать – виноградин, гроздьев или килограммов? Поэтому, действовали наверняка – съели все, что было на столе, а некоторые вместе с веточками. Наелись, вином запили, и тут я отключился.

Сколько времени я потратил зря, не знаю, но в Лас-Вегас я приземлился уже в полной боевой готовности. Нас встретил американский Санта-Клаус, отпраздновал с нами очередной Новый год и повел всю компанию в самое большое казино мира! Время в игорном доме пролетело незаметно. Также незаметно «улетело» и наше добро: шотландские юбки, мохнатые национальные сумки, а некоторые потеряли и последнюю рубашку. Но это никому не испортило праздник. Мы шумно попрощались с Америкой, но пообещали обязательно вернуться.

Обратный путь всплывает урывками – там помню, там не помню! Самым памятным, конечно, стал момент возвращения на родину. Когда мы, босые и раздетые, ступили на заснеженную землю, горячие слезы потекли из наших глаз, растапливая лед и пугая пробегавших мимо прохожих.

Уже на месте подсчитали потери: из тринадцати человек до конца маршрута добрались только трое: я, гид и тракторист Василий из-под Пензы. Грусть захлестнула нас: неужели празднику конец, неужели такое с нами никогда не повторится? Гид не выдержал напора чувств и раскрыл секрет фирмы: следующей зимой самые стойкие празднолюбцы отправятся в новое кругосветное путешествие и встретят новый год не двенадцать раз, а все двадцать четыре! Когда наши восторги утихли, я подумал: «Ну, разве я не везунчик? Кому еще выпало столько счастья?» И хотя я знаю, что в следующий раз дойти до конца будет намного труднее, от такой возможности я никогда не откажусь.

Тихоня.

Аркадий Петрович Смирнов, преподаватель московского ВУЗа, был скромным мужчиной в самом расцвете сил, довольно симпатичным и очень умным. Единственным его недостаткам была врожденная интеллигентность. Пока все, распихивая и подставляя друг друга, поднимались по служебной лестнице, он скромно стоял в стороне, ожидая, когда, наконец, оценят его работу.

Сегодня проныра и кляузник Хмырев устраивал шикарный банкет по случаю защиты докторской. Слушая очередную хвалебную речь в его адрес, Аркадий еле сдерживался от желания ударить в наглую физиономию карьериста – многие идеи, которые так восхитили комиссию, тот «позаимствовал» из его записей. В надежде, что спиртное придаст ему смелости, Смирнов пил, не закусывая, и не рассчитал свои силы. Когда охранник предложил вызвать ему такси, он заявил, что пойдет пешком, и последним усилием воли бросил свое тело в ночную пустоту. Завывание сирены было последнее, что он запомнил.

Очнулся Аркадий в тюремной камере. Соседи по несчастью, увидев, что он проснулся, заискивающе улыбаясь, отодвинулись и предложили закурить. Такое поведение местной бандитской элиты его сильно озадачило.

– Где я? – заплетающимся языком спросил Смирнов.

– Там, где тебе давно пора быть, – веселым голосом ответил майор, материализовавшись перед камерой как по волшебству.

– За что меня?

– Весь список твоих «геройств» зачитывать – до вечера не управишься, – помахивая толстой папкой, ответил полицейский.

– Что же я такого за ночь натворить успел?

– За ночь! Да мы тебя, дружок, несколько лет разыскиваем! И не только мы, но и весь мир! В мой кабинет его, на допрос!

Два сержанта вывели изумленного «рецидивиста» из камеры и, почти бездыханного от страха, поволокли по коридору.

В кабинете было прохладно, в окно светило солнышко, но Аркадий ничего этого не замечал.

– Пиши сержант: «Мною задержан особо опасный преступник Красавский Арнольд Каземирович по кличке «Красавчик», пиши сержант, недолго нам с тобой в этих погонах ходить! Я за такое подполковника получу, а ты, может, офицерское звание, – мечтательно пропел майор. – Ну, так что, будем сознаваться или как?

– Сознаваться? Объясните, в чем меня обвиняют? Ни о каком красавце я не слышал. Я Смирнов Аркадий Петрович, интеллигент во всех поколениях …

– В этом я не сомневаюсь. Ты очень интеллигентно охмурил и обобрал более ста женщин всех трех поколений (это только по нашим данным), а одну лишил не только её миллионов, но и жизни. И что они в тебе нашли? не поймешь этих баб. Рассказать, за какие такие дела тебя уголовный розыск и ФСБ ищут? Или как ты всех в Интерполе достал своими похождениями по всему свету?

– Тут какое-то недоразумение! Интерпол! Да я из города никогда не выезжал, тем более за границу! Несколько раз на дачу только и съездил…

– Конечно! Только дачка у тебя на лазурном берегу, с бассейном и личным пляжем. Что глаза округлил? Удивлен нашей осведомленностью? Это там ты француженку Жозефину Эклер обчистил, а потом и прирезал!

– Да я в жизни ни одну женщину пальцем не тронул!

– Пальцем нет, а вот ножичком и кое-чем другим…

– Для меня женщина неприкосновенна!