Люди, как муравьи, обижаются на Бога, не видя дальше ветки осины, в которую уперлись!

Я шёл по парку и наслаждался весенней погодой. Только весной так глубоко и волнующе всё пахнет, только весной, так жизнеутверждающе и призывно поют птицы. Я шёл и напевал какую-то мелодию про себя. Вдруг моё внимание привлёк небольшой жук на земле. Он сосредоточенно бежал вперёд и тащил на себе комок глины или ещё чего-то, так не поймёшь. А через несколько метров перед ним была борозда с жидкостью, то ли масло с бензином, то ли ещё какая-то химия. Жук этого не видел и бежал вперёд. Я пожалел его и бросил у него на пути толстую ветку, которую он не смог бы перелезть с грузом и вынужден был бы её обойти. Жук упёрся в ветку и попытался перелезть, с ходу не получилось. Он бился, бился о ветку, пытался на неё вскарабкаться, но ничего не получалось, и он падал обратно. Ругая меня и несправедливую жизнь, он пытался снова и снова. Ведь дом был так рядом, но всё было тщетно. В конце концов, ему надоело и он отступил и пошел в обход, ворча и чертыхаясь. Жук был спасён.

Рабочий день близился к концу, я уже представлял себе, как приеду домой, поем вкусный ужин и вытяну ноги у телевизора с чашкой чая. Вдруг прозвучал звонок, звонила жена:

– Слушай! Там бабушке очень плохо, надо срочно везти её в город с дачи. У меня опустились руки. До счастья оставалось так мало, а тут надо садиться в машину и ехать за сто километров от города. Что делать, я поехал. Бабушка была очень сильная и никогда не показывала, что ей плохо, и уж если она попросила о помощи, значит действительно всё серьёзно. У неё был рак, наступило улучшение после химии, а теперь, видно, снова рецидив. Я приехал в деревню, забрал её. Она действительно была очень плохая, и мы поехали.

Было темно, дороги плохо освещены, шёл дождь. В общем весь набор для комфортной езды. Но впереди я видел ужин и рюмку коньяка или несколько рюмок коньяка, поэтому мчался во все лопатки, нещадно нарушая скоростной режим. Бабушка полулежала на заднем сиденьи, уцепившись в ручку двумя руками. Вдруг из темноты в свете фар появился гаишник и повелительным жезлом приказал остановиться. «Этого ещё не хватает», -проматерился я про себя и остановился на обочине.

– Сержант Смирнов, – представился он, -Ваши документы.

Я отдал.

– Пройдёмте в нашу машину

Глубоко вздохнув и вспомнив всех и вся нехорошими словами, я поплёлся за ним в их машину.

– Командир, там бабушка при смерти,– попытался я оправдаться. Но ничего не получилось.

Я сел в патрульную машину.

– Лейтенант Стрижёнов, – представился старший.

– Что ж вы, товарищ водитель, так безбожно нарушаете скоростной режим, -спросил он.

– Командир, у меня бабушка в машине, последняя стадия рака, еле жива. Вот тороплюсь её скорей отвезти в больницу.

– Нет, ну я всё понимаю, но сто сорок километров в час в населённом пункте -это явный перебор.

– Да, я согласен, но бабушка!

– Будем оформлять? Это лишение прав? – спросил он, играя ручкой и вопросительно, с намёком, смотря на меня.

– Командир, я не готовился к поездке, с работы сорвали, только 1000р.

– Не, ну за такое нарушение 1000р мало, – сказал лейтенант.

В это время сержант сходил к моей машине, нагнулся, посмотрел в салон, покачал головой и вернулся.

– Бабка действительно очень плохая, – сказал он.

– Да я всё понимаю, – лейтенант нервно крутил ручку, – но такое превышение. А если бы там по деревне другая бабка шла, и вы бы её сбили. Тогда что?

Я обречённо смотрел в окно, разговор шёл по кругу, время шло. Наконец, через пол часа обсуждения правил дорожного движения, сложившихся финансовых обстоятельств и милосердия, лейтенант в сердцах бросил ручку на пол и сказал:

– Положите под сиденье и поезжайте. Аккуратней на дорогах!

Я забрал документы, сел в машину и поехал дальше. Дождь уже прекратился, на улице стало посветлей, но я всё равно стал ехать аккуратней. Да и рюмка коньяка с ужином как-то отошли на второй план. Я ехал и думал, ну как же так, делаю ж благое дело и вдруг такое наказанье. За что?

Вдруг спереди образовался затор. Я притормозил и поехал уже совсем медленно. Пробка текла, как желе по стеклу, трудно, вяло и тоскливо. Наконец, забрезжил просвет. Но что это? На дороге стояла скорая и полиция, кто-то лежал на земле, покрытый покрывалом.

«Человека сбили», -прокомментировал человек, возвращающийся в свою машину на обочине. Бабушка шла подслеповатая по дороге, темно, дождь, её и сбил какой-то лихач на мерсе.

Я проглотил комок. А ведь это мог быть я! Я же так же мчался, как сумасшедший. И если бы “гаишники” меня не остановили, я мог бы быть тем лихачём. Злые и жадные “гаишники”, которых я поминал нехорошими словами, спасли меня от кошмара непредумышленного убийства, сидения в тюрьме и пожизненных мук совести. Боже, как же мне повезло!

А жук, наконец-то, обежал эту большую ветку, что я бросил у него на пути, и радостно побежал в свою норку!

У меня на даче рос дуб, прям рядом, прям вплотную к забору. Старый раскидистый дуб. Сколько себя помню, он всегда там стоял. Большой, могучий, раскинув ветви во все стороны, он стоял и шелестел листьями, давая пристанище многочисленным птицам, белкам и прочим зверушкам местной фауны. Потом от него отвалилась большая ветка или часть ствола, не помню уже, давно это было. Но всё остальное стояло, цвело и продолжало шелестеть листьями и радовать нас и местных зверушек. Мы редко подходили к нему.

Но как-то мне что-то понадобилось с той стороны забора, и я туда залез. Боже, что я увидел! На месте отвалившейся ветки с годами образовалось огромное дупло в самом низу дерева. Или щель, или пещера, не знаю, как обозвать, но у меня засосало под ложечкой. А если он упадёт? На дом, на машины, что мы с сыном паркуем прям под ним? И поселилась в сердце моём тревога.

Приезжая на дачу, я всё время косился на этот дуб. Я любовался им и боялся его. Он был красив, ветвист, раскидист. На нем пели птицы по утрам и вили гнёзда. Но дупло в основании ствола становилось всё больше и больше. Каждый раз, приезжая на дачу весной, я бежал к нему на осмотр и мрачнел. Жалость и любовь к природе боролись со страхом за дом и машину. Постепенно я перестал ставить машину на участке и оставлял её перед воротами на улице. Но оставался дом.

Как-то, возвращаясь с очередной поездки, я решил срезать дорогу и поехал вопреки навигатору своим путём. Прям провидение. Дорога вывела меня к дубовой аллее. Я ехал, а вдоль дороги стояли дубы. Старые, молодые, цветущие, увядшие. У многих, как и у моего, зияли огромные раны, дупла, пещеры, но они стояли, гордо неся свои кроны. Вот, посмотри, как будто говорили мне, стоят и ничего. Но приезжая на дачу, я всё равно парковался, не заезжая на участок, и думал как бы его спилить.

И наконец, осенью, я нанял специально обученных людей, чтобы убрали это дерево. Они приехали и спилили дуб. Целый день потратили, срезая многочисленные ветви, а я смотрел из окна и грустил. Вот, ещё одна часть жизни уходит, причём уходит моими руками. Бабушка, дедушка, купившие этот участок и всё здесь отстроившие и взрастившие, теперь вот дуб. Но спилили его не весь, оставили часть ствола и одну ветку, как шанс ему возродиться, если суждено.

Когда я приехал в город, припарковался и пошёл домой, то посмотрел с грустью на деревья, стоящие вдоль дороги. Какие же они хилые, невзрачные по сравнению с моим дубом. С бывшим дубом, который я уничтожил. Почти. Вечером разыгрался ветер и не на шутку разыгрался, я включил ноутбук, хотел поработать, но тут пришло сообщение в домовом чате: «Чей там чёрный микроавтобус? На него дерево упало».