В небольшом саду частного дома играли двое. Девушка двадцати лет и её шестилетняя «подопечная».

– Алёна, Елена Борисовна ждёт тебя в кабинете через полчаса, – негромко сказала домработница, глядя на няню дочери хозяйки. – Ты в чём провинилась? Вид у неё недовольный.

– Нет за мной грехов, если не считать конфликта с её бой-френдом. Не волнуйтесь. Я разберусь, – улыбнулась девушка и посмотрела на свою воспитанницу. – Кристина, нам нужно заканчивать игру. Твоя мама ждёт меня в кабинете. Правда, у нас есть минут десять-пятнадцать. Продолжим?

Игра продолжилась, но мысли девушки были теперь далеки от игры. Четвёртую неделю Алёна Мартынова работала в доме Кузьминых няней. Работа была временной, хорошо оплачиваемой при полном пансионе. Была и личная причина остаться в доме, узнать хозяйку лучше. Алёна училась в университете и проходила практику в компании Кузьминых в течение двух недель. На практику, по старой «дружбе», её устроил пасынок Елены Борисовны. Именно поэтому она не могла отказать хозяйке. Что плохого в работе няни с полным пансионом, если зарплата в три раза больше чем в кафе у официантки. Стоило потерпеть всего месяц. Кроме того, Алёне хотелось узнать хозяйку ближе. На то были свои причины. Что её смущало, так это присутствие в доме Александра, с которым она встречалась почти год. Она вспомнила разговор месячной давности.

– Помоги Елене, пока не найдётся няня, а я на это время уеду отдыхать к матери, получив диплом, – хмуро говорил он, предлагая принять предложение. – Эта работа не хуже чем в кафе.

– Почему ты сам не можешь помочь мачехе? Как не крути, Крис твоя сестра, а в доме есть прислуга. Вы знаете друг друга шесть лет, а я для неё чужая тётя.

– Тебе нужны деньги, а мне через месяц выходить на работу. Я имею право на отдых?

После развода родителей, Александр остался жить с отцом, который женился и они переехали в новый дом в 1998 году. Парню было шестнадцать лет, и он ничего не имел против мачехи. Отец умер полтора года назад от инфаркта. За восемь лет отношения в семье только стали крепче. Мачеха, после вступления в наследство, разделила бизнес и имущество на три части. Одна принадлежала теперь Александру, и он мог работать в компании на правах партнёра.

Дом был двухэтажный, но небольшой. Его площадь в триста квадратов включала в себя встроенный гараж и пристройку для прислуги. Четыре спальни и санузлы на втором этаже. Кабинет-спальня, кухня-столовая, гостиная и санузел на первом. Вокруг дома был небольшой сад. Перед домом, за красивым забором – газоны и лужайки.

Алёна попросила Кристину заняться чем-нибудь в гостиной, пока она не поговорит с её мамой и направилась в кабинет. Была суббота.

– Не догадываешься, зачем я тебя вызвала?

– Если из-за того, что вы видели утром, то оправдываться я не буду, а правду сказать могу, если хотите.

– Что ты можешь добавить к тому, что я видела собственными глазами, дрянь? Я тебя впустила в свой дом, ты получала хорошие деньги за непыльную работу, а теперь решила соблазнить моего мужчину. Как далеко зашли ваши объятия?

– Я слышала, что любовь ослепляет, но не думала, что совсем лишает зрения. Ваш драгоценный Виталий не обнимал меня, а держал за плечи и угрожал. Он испугался, что я расскажу вам о своих подозрениях. Знаете почему? Я дважды видела его за вашим ноутбуком, и не настолько глупа, чтобы на экране спутать игрушку с документом. Я не уверена, но боюсь, он пользуется вашими счетами. К тому же он не в моём вкусе, да и содержать мне его не на что. Он типичный альфонс.

– Алёна, это переходит все границы. Ты сочиняешь на ходу. Нам придётся расстаться. Деньги за два дня можешь не возвращать.

– Хорошо. Я уйду прямо сейчас, но это не ваше решение, а его. Значит, я права и ему мешаю.

– Ты мне мешаешь. Спасибо за Кристину, но тебе лучше уйти.

– Я соберу вещи и попрощаюсь с вашей дочерью.

– И что ты ей скажешь?

– Скажу, что повезу маму в деревню перед началом учебного года. У меня же и личная жизнь есть. Знаете, если бы мне хотелось вам чем-то досадить или навредить, придумала бы что-то серьёзнее или шантажировала вашего кавалера. У каждого человека есть свои скелеты в шкафу, особенно собранные в молодости.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего. Мысли вслух. Спасибо за всё и прощайте.

Борис Исаков, отслужив в армии, вернулся домой с молодой женой. Нине ещё не исполнилось восемнадцать, но она ждала ребёнка. Педучилище пришлось оставить, но документы она забрала, надеясь восстановиться в городке Бориса. Девушка была из детского дома, и приняли её все родственники доброжелательно. А было их у семьи Исаевых не меньше тридцати семей и все с немецкими корнями. Жили они в районном центре в небольшом доме родителей Бориса. Дом был добротный для своих сорока лет. Он стоял на третьей улице после реки и всего в километре от леса. В нём сделали ремонт и тёплый туалет. Три ступени и небольшая веранда. Из неё прихожая, она же кухня, а вокруг печки две комнаты. Дочь родилась в 1968 году, а через три года муж получил квартиру, работая на стройке, заочно поступил в строительный техникум. Жена, получив диплом учителя начальных классов, работала в школе. В восьмидесятом квартира уже была трёхкомнатной, но мать наотрез отказалась переезжать к сыну.

Лена росла упрямой и эгоистичной девочкой. Как родители не старались, справиться с эгоизмом не удалось. Даже хорошая учёба родителей не радовала. Дочь окончила в один год среднюю школу и музыкальную, и собралась поступать в области в институт на экономический факультет. Она и слушать не хотела о том, что можно учиться в местном техникуме и стать тем же бухгалтером или экономистом. Отец настоял на том, что в область они поедут вместе. Он поможет ей устроиться на подготовительные курсы и вернётся домой ждать результатов вступительных экзаменов.

– Родители, вы не обижайтесь, но если я не поступлю, домой не вернусь. Не получится с другим факультетом, попробую себя на вечернем отделении, устроюсь на работу туда, где есть общежитие.

– Ленка, какая работа? Что ты умеешь делать?

– Пап, в большом городе и возможностей больше. Буду петь в ресторане. Не в официантки же мне идти.

– Тебя и на работу не возьмут, пока не исполнится 18 лет. А до зимы ещё дожить надо. Хочешь самостоятельности? Мы с мамой тебя не держим, но ты прежде, чем принимать решения, думай. А что бы мы ни дёргались, звони нам с телеграфа раз в неделю.

Елена сдала экзамены, прошла по конкурсу, получила место в общежитии и вернулась домой за вещами. Родители помогли ей устроиться в общежитии, привезя вещи и всё необходимое. Елена обещала звонить и приезжать при первой возможности, а родители отправляли ей ежемесячно денежные переводы. Звонила она по выходным, а вот первый раз приехала на Новый год на три дня. Впереди была сессия. Потом до самого лета были только звонки. Учебный год закончился, начались каникулы, а дочь домой ехать не собиралась. Отец если и скучал, скрывал свои чувства, а мать начинала беспокоиться.

– Боря, я в отпуске. Поеду и посмотрю на месте, что у неё там происходит. Переночую в общежитии и если всё в порядке, через два дня вернусь. Я понимаю, девочка выросла, но сердце у меня не на месте.

Десять часов на поезде и в восемь утра Нина Васильевна была в общежитии института потребительской кооперации. Студентов почти не было. У кого-то практика, кто в стройотряде, кто дома на каникулах. Лена открыла дверь, и мать потеряла дар речи. Её дочь была беременной на позднем сроке.

– Зачем ты приехала? Полюбоваться на мой позор? Я же просила подождать до конца месяца.

– Давай присядем, и ты мне спокойно объяснишь: почему позор и почему мы должны были ждать? – сказала через секунды мать, взяв себя в руки, а дочь за руку.