«А я белая и бедная голубка, переданная в его власть!» — подумала Николь.

Напряжение между ними сохранялось.

Николь почувствовала облегчение, когда к ним подошла работница Загса, она готова была броситься к ней и расцеловать со славами: «Моя спасительница!»

— Молодые люди, вы действительно не желаете торжественную регистрацию? — спросила она, переводя взгляд с Николь на Севастьянова.

Николь опустила голову, представив ответить на этот вопрос будущему мужу.

— Нет! — сурово произнёс Севастьянов.

— А вы? — спросила она, обращаясь к Николь.

— Нет! — покачала головой Николь как идевльная жена, которая не должна противоречить своему мужу.

Сотрудница Загса недоумённо подняла бровь, посмотрела с сожалением на Николь и пригласила их в кабинет.

Регистрация напомнила Николь заключение делового договора. Сотрудница попросила паспорта молодых людей, сверила необходимые данные. Прежде чем поставить штамп в паспорта, формально спросила жениха и невесту о согласии вступить в брак.

— Вы не меняете фамилию? — обратиласт она к Николь. Та отрицательно помотала головой. Это было ещё одно условие Севастьянова — каждый остаётся при своей фамилии.

Вся процедура заняла не более 15 минут. Из здания Загса Николь вышла в статусе замужней дамы. Никто её не встречал, поздравление не произносил, марш Мендельсона не звучал.

А муж даже не притронулся и не взял молодую жену за руку, словно она прокажённая.

Реальность оказалась совсем не такой, какой рисовалась Николь.

Ха, идеальная жена!

Николь передёрнуло, когда она вспомнила свои наивные мечты. Вот она на званом обеде исполняет роль гостеприимной хозяйки. Здесь он на светском вечере, рядом с мужем, вся такая идеальная и красивая.

Реальность оказалась куда более прозаичной.

Конечно, звоночки были с того самого момента, как Севастьянов озвучил свои условия для вступления в брак.

Да что там, звоночки! Там колокола били!

И только Николь не видела или не хотела слышать!

А ведь всё было ясно, истина лежала на поверхности.

Николь раздумывала, как будет исполнять обязанности жены. У неё даже не возникло вопроса, а допустят ли её к их исполнению?

Теперь, спустя месяц, Николь стали понятны мотивы, которыми Севастьянов руководствовался, не желая давать ей свою фамилию, отказываясь от торжественной церемонии.

Для него это была сделка. Делать её свой женой он не хотел, не панировал. И не планирует.

После регистрации брака Николь тепло попрощалась с отцом, сегодня вечером они с мамой вылетали за границу, где у отца в следующем месяце была запанирована операция.

Она оставалась одна, без поддержки любящих людей. В последние недели отец сменил гнев на милость, она снова чувствовала его любимой дочкой.

Проявилась сентиментальность, которую раньше Николь не замечала.

«Доченька, ты не сердись на меня! Я всё делал ради твоего блага! Думаю, рано или поздно вы с Севастьяновым притрётесь друг к друг! И ещё! Свои акции не продавай, предварительно не посоветовшись со мной!! Это твоя защита. Будь хорошей женой! Не думаю, что Севастьянов будет с тобой жесток!» — сказал её отец перед отъездом.

Нет, Севастьянов не был жесток! В том смысле, что он её не бил, не унижал, не приказывал.

Он её просто не замечал. Как личность, она для него не существовала!

Но от осознания этого факта становилось ещё больнее. Порой душевная боль намного сильнее физической.

Николь вспомнила, как после регистрации она села в автомобиль Севастьянова. Он бы сам за рулём.

Николь решила для себя начать всё с чистого листа.

— Я хочу извиниться за своё прошлое поведение! Предлагаю, всё оставить в прошлом! Я, так понимаю, сложились обстоятельства, что мы…мы …вместе !И…., — Николь запнулась, — я постараюсь быть хорошей женой! Идеальной!

Она боковым зрением взглянула на Севастьянова. Казалось, его речь не произвела на него особого впечатления. Он смотрел прямо на дорогу, уверенно вёл автомобиль.

Поймав взгляд Николь, он некоторое время молчал. Затем его губы изогнулись в ироничной улыбке.

— Дорогая, ты будешь шёлковой женой! Для которой приказ мужа — закон! — жёстко сказал он.

Николь сглотнула, теребя в руках свисающую длинную нить жемчуга.

Она сделала для себя первое открытие в браке. Она была готова забыть прошлые обиды, начать всё с чистого листа, раз они оказались заложниками обстоятельств, сделать их совместное существование приемлемым и приятным.

По ответу Севастьянова она поняла: тот ничего забывать не намерен, ей не стоит ожидать ни снисхождения, ни ласки. У него нет желания видеть её своей женой. Он её лишь терпит.

И как долго он намерен терпеть? — подумала Николь, смотря в окно автомобиля.

За окном проносился тихий центр.

Предполагалось, что после регистрации Николь переедет в Севастьянову. Её вещи должны были доставить транспортной компанией вечером.

С оживлённого проспекта автомобиль свернул на небольшую улочку.

Николь знала, что этот район называют «Тихий центр», именно здесь соединились преимущества центра центра мегаполиса и уединенная, размеренная жизнь.

Находясь здесь, и не подумаешь, что всего в нескольких минутах ходьбы раскинулся шумный проспект — главная магистраль города. Стоит лишь немного пройти внутрь района, и оказываешься в совершенно другом мире, где спокойно и уютно.

Здесь сосредоточилась культурная жизнь города: театры, концертный зал, кинотеатр, музеи. Здесь же представлены все многообразие гастрокультуры: от небольших хипстерских закусочных до роскошных ресторанов.

Николь с подругами часто пересекались в этом районе, посещали культурные заведения, кофейни, люксовые бутики или просто гуляли по красивейшему парку.

Севастьянов припарковался на тихой улице, рядом с одним из клубных домов.

— Ты здесь живёшь? — спросила Николь, когда она вышли из машины.

— Здесь будешь жить ты! — отрывисто сказал Севастьянов и широким шагом направился в сторону дома.

Николь приходилось практически бежать, чтобы не отставать от него.

Когда они поднялись в квартиру, Севастьянов, наконец-то, обратил внимание на Николь.

— Ты будешь жить здесь. Квартира включает в себя просторную гостиную, большую светлую кухню, спальню со своей ванной комнатой, отдельный гостевой санузел, вторую спальню с ванной комнатой и просторной гардеробной. Каждое утро будет приходить экономка, которая занимается уборкой и готовкой! — буднично проговорил он.

Николь огляделась. Квартира была наполненная средиземноморской атмосферой. Такое настроение создавали большие панорамные окна, переходящие в потолок, идеальные белые стены и широкая терраса. Много света и воздуха.

Она подошла к панорамному окну. За ними была широкая терраса и вид на тихие дворики.

Красиво, уютно, атмосферно, роскошно! Но….не окажется ли квартира её золотой клеткой?

— А ты? — набравшись смелости, спросила Николь.

— А что я? Я живу там, где живу! — пожал плечами.

— А почему тогда я не могу жить там, где живу? Какой смысл мне переезжать сюда, если я могу спокойно жить у себя дома? — выпалила Николь.

— Потому что я так решил! — жёстко отчеканил Севастьянов, — пока ты моя жена, будешь жить там, где я решу. И, Николь, давай обговорим условия. Ты живёшь здесь. Занимайся своими делами, встречайся с подругами. Я тебя не ограничиваю. Единственное, о всех своих передвижениях и планах сообщай Марии. Это экономка, завтра с ней познакомишься. Самое главное: ведёшь себя тихо, ни в какие истории не попадаешь, о том, что ты моя жена, не распространяешься! Ясно?

Николь обняла себя за плечи. Отвернувшись к окну и глядя в даль, с сарказмом произнесла: «Ясно!»

— Ай, ай, ай! — произнёс Севастьянов, — кто-то буквально час назад говорил о том, что собирается стать идеальной женой! И уже высказывает непокорность!