Чжоу Цзышу резко развернулся и широким шагом направился прочь.

Примечание к части

∾ «Родители даровали ему жизнь...» — вариация на основе строк из «Исторических записок» о мыслителе и политике времён «Вёсен и Осеней» Гуань Чжуне: «Пусть родители даровали мне жизнь, но Бао знает меня лучше всех». Бао Шуя — близкий друг Гуань Чжуна.

∾ «Спрошу я у мира…» — первые две строки — из стихотворения Юань Хаовэня «Могила диких гусей» (摸鱼儿·雁丘词). Третья и четвертая — из стихотворения Ли Бая «Подношение Ван Луню» (赠汪伦) в переводе Л. Эйдлина. Забытые Цао Вэйнином слова: «с каким Ван Лунь меня провожает в путь!».

∾ «Вэнь Кэсин с Чжан Чэнлином уставились на него как на полоумного» — 1. Первое стихотворение о влюблённых (гусь покончил с собой, разбившись о землю после смерти гусыни), второе — о дружбе (Ли Бо выразил благодарность Ван Луню за тёплый приём и вино). 2. Ни один стих не является трудным для понимания. 3. Стихотворения принадлежат разным авторам. 4. Ду Фу не является автором ни одного из стихов.

∾ Мо Хуайкун (莫怀空) — досл. «тот, кто с пустым сердцем». Пустота сердца (отсутствие страстей и желаний) — один из идеалов даосизма.

∾ Шичжи (师侄) — ученик брата по школе (племянник по школе).

∾ Е Байи — 叶白衣, досл. «листья белых одежд».

∾ Пять ухудшений, которые, проходят просветленные мастера перед смертью (天人五衰) — грязь на одежде, затрудненное дыхание, пот в области подмышек, неприятный запах, неспособность устойчиво сидеть.

∾ Последующая волна Янцзы всегда выше предыдущей (长江后浪推前浪) — идиома, употребляется в значении «новое поколение превосходит предыдущее».

Том 1. Глава 25. Белые одежды

Чжоу Цзышу интересовал Вэнь Кэсина гораздо сильнее, нежели судьба захваченного призрака. Поэтому Вэнь Кэсин тоже начал выбираться из толпы, отстав от Чжоу Цзышу буквально на пару шагов. И тут худая фигура впереди, подёрнувшись рябью, пропала с глаз.

Вэнь Кэсин застыл и обвёл взглядом зевак, не собираясь мириться с поражением, но Чжоу Цзышу растворился в море людей, как капля воды в океане. Озадаченный Вэнь Кэсин прищурился и снова посмотрел в сторону, где в последний раз мелькнул высокий зыбкий силуэт. Результат не изменился — этот непостижимый человек взял и растаял в воздухе!

Вэнь Кэсина охватили неприятные чувства, в которых он не хотел себе сознаваться — бессильный гнев и ощущение потери от того, что желаемое ускользало сквозь пальцы. Вэнь Кэсин мог вычислить личность Чжоу Цзышу, мог даже отгадать его мысли, но не мог остановить человека, способного исчезнуть, когда только пожелает. 

Рыба, улизнувшая из сетей Тяньчуана, по праву могла считаться самым изворотливым угрём на свете.

- - - - -

Отделавшись от Вэнь Кэсина, Чжоу Цзышу направился в меняльную лавку.

Лучшая счётная контора в землях Дунтина и Цзяннани называлась просто: «Лавка Пинъаня». Процветающее учреждение не привлекало к себе лишнего внимания и благоразумно не вмешивалось в торговлю на других территориях. Казалось, владелец лавки охотно довольствовался своим сочным куском пирога. 

Сверившись с вывеской, Чжоу Цзышу толкнул дверь и зашёл внутрь.

— Добро пожаловать, господин! — сразу поприветствовал его помощник приказчика. — Пожалуйста, проходите. Вы желаете обменять деньги или…

Посетитель обогнул его, не дав договорить, и прямиком направился к стойке.

— Я хочу попросить главного управляющего счётной палаты, господина Суна, об одолжении, — Чжоу Цзышу произносил слова тихо, со слабой улыбкой. — Могли бы вы связаться с ним?

Приказчик вздрогнул и поднял голову, чтобы хорошенько рассмотреть гостя, а затем осторожно спросил:

— С кем имею честь..?

Чжоу Цзышу ещё больше понизил голос:

— Я давний друг Седьмого Лорда,^[172] моя фамилия Чжоу. 

Услышав о Седьмом Лорде, приказчик переменился в лице, вышел из-за стойки, провёл Чжоу Цзышу к столу и помог ему расположиться, сам продолжив стоять.

— Господин, извольте пока выпить чаю. Этот недостойный немедленно свяжется с главным управляющим Суном. Хотя, боюсь, его сейчас нет в Дунтине… Вы не против подождать несколько дней? 

— Я не тороплюсь, — кивнул Чжоу Цзышу и любезно прибавил, — пожалуйста, садитесь.

Однако счетовод замахал руками, показывая, что не смеет. 

— Господин Чжоу, по поводу цели вашего визита. Вы хотели бы обсудить её с главным управляющим лично, или этот никчёмный человек может чем-то помочь вам заранее?

После некоторых раздумий Чжоу Цзышу ответил: 

— У меня не слишком важная цель. Вы когда-нибудь слышали о вещице под названием Кристальная броня? 

Его вопрос застал приказчика врасплох. 

— Этому… мне действительно кое-что известно. Господин говорит о броне, которая состоит из пяти многоцветных фрагментов? 

— Именно, — кивнул Чжоу Цзышу. 

Приказчик погрузился в глубокие раздумья. Через некоторое время он достал лист бумаги и вывел на нём иероглифы «Кристальная броня». 

— Боюсь, знаний этого бесполезного человека будет недостаточно. Но если господин согласится подождать пару дней, этот слуга раздобудет больше информации.

Чжоу Цзышу внимательно пригляделся к лавочнику. Мужчина чуть старше тридцати лет обладал проницательным взглядом, говорил медленно и тщательно подбирал каждое слово. Хитрый лис хорошо вышколил своих лисят! 

Старый друг покинул столицу много лет назад. Чжоу Цзышу не знал его возможностей в южных землях, но было ясно, что масштаб влияния не ограничивался банковским делом. 

Допив чай, Чжоу Цзышу покинул меняльную лавку. Такой день стоило запомнить: бывший глава Тяньчуана впервые попросил сторонней помощи в сборе информации! Чжоу Цзышу и подумать не мог, что ради защиты маленького паршивца Чжан Чэнлина обратится с просьбой к этому человеку. 

Вдобавок, Чжоу Цзышу понятия не имел, почему продолжает помогать мелкому сопляку. С самого начала это была дурацкая затея. Он встретил мальчишку совершенно случайно, так зачем было вешать на себя чужие проблемы — от скуки? С одной стороны, Чжоу Цзышу не имел никакого отношения к этому ребёнку с его бесконечными злоключениями. С другой стороны, в жизни неизбежно возникают ситуации, заставляющие поступать вопреки здравому смыслу и выгоде.

«Неужели это судьба?» — размышлял Чжоу Цзышу. Солнечный юг огромен. Чем, кроме провидения, можно было объяснить то, что он наткнулся именно на этого мальчика? 

Наслаждаясь последним осенним теплом, Чжоу Цзышу неторопливо брёл по дороге и любовался живописными видами Дунтина, пока небо на западе не окрасилось багрянцем заката. Тогда, довольный прогулкой, он завернул в ближайшую таверну, заказал кувшин вина с закусками, и продолжил упиваться ощущением счастья. В прежней жизни Чжоу Цзышу ни разу не чувствовал себя так безмятежно. Обычно он либо сам по уши увязал в неотложных делах, либо планировал похоронить в неотложных делах кого-то другого.

В зале таверны девушка играла на цине. Нежный голос исполнительницы идеально дополнял приятную мелодию. Когда юная музыкантша закончила выступление, посетители таверны с обоих этажей дружно ей захлопали. Чжоу Цзышу разделил всеобщую признательность: красота девушки радовала глаз и ложилась бальзамом на сердце. В приступе благодарной щедрости он выудил большой кусок серебра и бросил на блюдо, с которым певица обходила гостей. Сперва девушка испуганно вздрогнула, а затем мило улыбнулась и поклонилась с тихой благодарностью. Настроение Чжоу Цзышу взлетело ещё выше.

Внезапно из ниоткуда появился человек в белом, занял место напротив и произнёс как ни в чем не бывало:

— Я пришёл, чтобы ты мог угостить меня вином. 

Мечтательная улыбка начала потихоньку сползать с лица Чжоу Цзышу. Он немного напрягся, припоминая: «Неужели я успел наделать долгов, сам того не зная?».

Е Байи снисходительно сделал вид, что не заметил его недоумения. По мнению Е Байи, удовлетворение простых человеческих нужд в вине и пище было обычным делом, не требующим особых расшаркиваний. Раз уж он снизошёл до того, чтобы разделить с кем-то трапезу, само собой, этот кто-то должен был испытать искреннюю признательность и почтительный трепет. Поэтому Е Байи милостиво закрыл глаза на то, что простой смертный опешил от такой удачи.