Полунин поперхнулся, пытаясь ответить, закашлялся и только мотнул головой, замер в ожидании.
Сосед обошел капот, подошел к открытой водительской двери, вполне обыденно сунул руку, сказал:
-Привет!
Полунин пожал руку, но ничего сказать не смог. Он не был уж таким робким, но....
-Сергеич, ты советы слушаешь? Да... Я знаю всё, Виталий Сергеич, и вот тебе мой совет. - Сосед не торопясь достал сигарету, прикурил, выдохнул дым в потолок, продолжил. - Иди в милицию, пиши заяву, лучше уж так, мол, испугался, а теперь вот во всем признаюсь. Тебя рано или поздно вычислят, это легко, поверь, я в этом понимаю. Уже все каналы трезвонят про тебя, значит, накроют. Ты не бойся, я тебя не сдам. Ты сам должен.... Не то что бы мне все равно. У меня самого внучка маленькая и эту девчонку мне по-своему жаль, но жизнь штука злая, всякое бывает, так что думай, парень. Крепко думай.
Больше он не сказал ничего, вышел из бокса, дымя сигаретой.
* * *
Полунина осмотрела себя в зеркало и осталась довольна. За двадцать лет замужества она не выглядела так подтянуто и одновременно женственно как сейчас. Времена менялись. Она не молода, но сумеет урвать свой кусок от жизни. После сорока в ней словно второе дыхание проснулось. Она давно поняла, что Полунин не сможет подарить ей те ощущения, которые нужны женщине её возраста. Да он и после хорошей взбучки всё равно думает только о своей работе. Козёл! И это тот, с которым я прожила столько лет!
* * *
У ресторана "Каспий" как всегда многолюдно. Шашлык, пиво, сигареты, бизнес-ланч в обед. Слева стройматериалы - можно взять в дорогу мешок цемента, лист фанеры или мелочи еще какой.
Справа шиномонтаж и сервис. Жестянка, покраска, ходовая и моторы. Все делают. Одна проблема - парковаться негде, мало места.
Арсен вышел на крыльцо, по-хозяйски оглядел округу, цокнул языком, в-вах, мало место совсем. Кушать люди едут, а встать негде, нехорошо. Он покосился взглядом на стоявший по-соседству покосившийся бревенчатый дом. Забор, заросший крапивой, пыльные яблони, неказистая шиферная крыша. Сколько он хозяйку уговаривал, продай. Ни в какую. Хорошие деньги предлагал. Отказывается. Что с такой делать? У него дома умеют люди договариваться. Умные люди. Придешь, поговоришь, человек сразу все понимает, торгуется, пытает счастье свое.... Только нельзя Арсену домой, большого человека обидел, вот в Россию приехал. Здесь хорошо, даже лучше чем дома. Тоже договориться можно со многими - милиция, СЭС, водоканал. Со старухой вот никак договориться нельзя. А клиент идет, и дела идут у Арсена, только вот места мало для стоянки. Это не хорошо.
К стоянке подъехали дэпээсники, лихо развернулись, встали поперек площадки, затормозили легковушку. Сержант палочкой лихо машет, еще машина. Как же так? Арсен не выдержал, подошел к лейтенанту:
-Уважаемый, а, слышишь дорогой? Стоянка здесь, да, люди кушать приезжают, да.... А вы загородили всё....
Никто такой прыти от лейтенанта не ожидал, он вмиг подскочил к Арсену, взял за плечо, развернул.
- Ты, что ль, черножопый, здесь хозяин? Это ты мне указывать будешь, где мне машину поставить? Да вы, сука, зверье, охамели в корень что ли? Валите в чуркестан свой вонючий и командуйте там, уроды!
Арсен совладал с собой, чтоб не сцепиться с ментом. Обидные слова. Давно никому Арсен такого не позволял. Но сдержался. Злобно зыркнул из под густых бровей, расцвел улыбкой:
- Зачем ругаешься, начальник, зайди, покушай, я угощаю. Шашлык, шаурма, кебаб, лагман, все есть, вкусно у меня готовят.
Но лейтенант не слушал, он склонился к открытому окошку, вслушиваясь в искаженный радиоволнами голос диспетчера, потом обернулся, хлопнул Арсена по плечу, сказал:
- Я к тебе позже заеду, договорим.
Гаишники так же резко свернулись, включив мигалку, рванули по обочине, пыля и разметая щебенку казенными шинами.
* * *
В приемной городского суда зазвонил звонок. Секретарша привычно про себя отсчитала до пяти взяла трубку.
-Да! Заседание у неё, хорошо передам. До свидания!
Она громыхнула трубку на клавиши. Стала терпеливо выводить записку. Вика не любила Селезневу, но и игнорировать её тоже не могла. Да и не переломиться, передать что звонили. Она взглянула на часы и пошла по коридору в зал заседаний.
* * *
Людмилу подтрясывало. Она намерено не поехала на своей машине, а поймала такси, коротко назвала адрес и уткнулась в ладошки на заднем сиденье.
Маринка это всё, что у неё было, а сейчас её нет. Какой-то пьяный урод убил её ребенка. Мимоходом, беззлобно проехался по её жизни.
Селезнева не сдержалась и завыла в голос. Шофер, испугавшись, притормозил у обочины, таращась удивленными глазами на ревевшую на заднем сидении бабу.
- Женщина, женщина, да что случилось-то? Едем тихо, никого не обгоняем....
Только продышавшись и немного успокоившись, Людмила снова повторила адрес и попросила довезти её как можно быстрее.
Как жить-то сейчас, как? Было из-за чего печенку на работе рвать, а сейчас? Мариночка, девочка моя...
Они тормознули на перекрестке. Место уже было оцеплено. Патруль ДПС огородил площадку на дороге пестрой лентой. С краю, у самого бордюра под серой тряпицей лежало тело маленькой девочки лет семи-восьми. Бурая кровавая лужа запеклась на пыльном асфальте.
