Однако стоило мне развернуться, как следом за мной на ноги вскочил Ростислав, а у самых дверей меня вновь настиг голос светлого князя:
‒ Захар, что скажешь насчёт врат и вторжения?
‒ Что могу сказать насчёт врат? ‒ пробормотал я, обкатывая слова старика на языке, а после неторопливо обернулся в их сторону. ‒ Боюсь, что грядут перемены. Огромные перемены. И нам к ним лучше быть готовым.
‒ Позвольте и мне откланяться, господа, ‒ обронил тихо цесаревич, устремившись за мной. ‒ Имеются еще кое-какие дела.
***
На целую минуту после ухода Лазарева и Романова в гостином зале повисла гнетущая тишина и каждый в этот миг думал лишь о своём и о словах воскресшего князя.
‒ Сдюжит? ‒ тихо спросил Юрий, глядя на отца и переглядываясь в это же время с Олегом Потёмкиным.
Но на его вопрос оба старика аналогично переглянулись и весело рассмеялись.
‒ Этот сдюжит! ‒ сквозь смех ответил Михаил. ‒ Еще как сдюжит!
‒ Главное, чтобы Захарушка еще большей кровью не залил столицу. И так с этими вратами и пострадавшими бед хватает.
‒ Хватит ерунду нести, старый пень. Не зальёт, поверь мне на слово, ‒ с тёплой усмешкой отчеканил Трубецкой. ‒ Теперь точно не зальёт.
‒ Это еще почему? ‒ хмыкнул весело светлый князь.
‒ Да изменился наш Захар, ‒ устремив свой отеческий взгляд на дверь, признался Михаил. ‒ Кардинально переменился. Так что не будет крови. Если только так… пара капель. Максимум литр.
‒ Изменился? ‒ переспросил тотчас Олег.
‒ Изменился, ‒ кивнул старик, а после хекнул и резко опрокинул горячительное в глотку. ‒ Улыбаться стал чаще. Да и лицо совсем не то. Нет в нём больше той жажды крови и нет того каменного равнодушия. Не знаю, где он был всё это время, но сейчас это уже не тот Лазарев Захар, что прежде. Правда, такой же резкий и беспринципный, но уже не тот, что раньше. Даже не знаю радоваться или плакать? ‒ прокряхтел задумчиво тот.
‒ Неужели это из-за… ‒ прошептал с лёгким изумлением Олег, глядя на стариков.
‒ Всё так, сынок, ‒ понятливо улыбнулся светлый князь вслед на Трубецким. ‒ Дети. И этим всё сказано. От долго отсутствовал. Поставь себя на его место и сам всё поймешь…
***
Как ни странно, но с Ростиславом до моего кабинета мы брели в полнейшей тишине, лишь только у самых дверей до нас стали доносится отголоски беседы, а судя по ехидному голосу, не нужно знать, кто был зачинщиком подобного.
‒ Вы… вы же тот, о ком рассказывали княгини, не так ли?
‒ А что тебе рассказ…
Что именно рассказывали девочки, я так и не успел узнать, потому как в тот же миг мы оба пожаловали внутрь кабинета. Хотя, если она здесь и, если заботилась о моих детях столько времени, то значит, уже в курсе кое-какой правды. Так даже проще. Сэкономим время.
‒ И вновь моё почтение, ‒ залихватски пробормотал картар сидя у окна и глядя то на меня, то на заметно удивлённого Ростислава.
‒ Габриэль, она в курсе? ‒ спросил неспешно я, присаживаясь в кресло и глядя Валери в глаза. ‒ Обо мне тоже?
‒ Всё так, господин, ‒ отчитался тотчас Беккер. ‒ Княгини взяли на себя смелость потребовать с неё клятву, а после рассказали всю правду. Замечу, что я… я был против этого, ‒ с лёгким сомнением проговорил повелитель. ‒ Но леди Мартелл зарекомендовала себя более чем ответственно и покорно, ведь она сама изъявила желание служить Лазаревым на правах родовой целительницы или же подчиненной, даже после того, как все вас похоронили. Но княгини приняли её в род на правах вашей наложницы.
Чего? Первая дочь дома Мартелл и на правах простой целительницы? Ох, Бездна, ушам не верю. А вот об этом девчата мне не говорили. Валери то ли глупая, то ли… очень глупая. Ума приложить не могу и чем я ей так приглянулся?
‒ Любовь и романтика! ‒ весело причмокнул губами Паллад, с интересом посматривая на столичные огни. ‒ Эх, молодость…
Тоже мне старик нашелся!
Хватило одного взмаха рукой, чтобы накинуть на девицу и себя полог тишины.
Думаю, сейчас так будет лучше, а то от этих комментарием лишь хуже.
‒ И ты не боишься меня? ‒ невозмутимо спросил я, глядя на необычайно смущенную француженку. ‒ Даже после того, как узнала, кто я такой на самом деле?
‒ Н-нет, господин, ‒ запинаясь прошептала одними губами она, а сердце жизнючки грозилось вырваться из груди в любую секунду. ‒ Я… не боюсь. Я… я рада служить вам. Вы… невероятны… вы…
Трепещи Ракуима! Чудеса творятся какие-то.
‒ Валери, ‒ мягко начал я, перебивая её и подбирая каждое слово. ‒ Я благодарен тебе за то, что ты заботилась и оберегала моих детей всё это время. Боюсь, что я не смогу отплатить за это и до конца своих дней. Я также тебе благодарен за то, что ты помогала моим женам и роду. Я догадываюсь, чего ты добиваешься и понимаю, что подразумевают такие отношения, поэтому я совсем не против того, чтобы ты находилась рядом, но лишь одна просьба. Давай… давай повременим какое-то время с постелью? Пото…
‒ Я согласна!!! ‒ выпалила как на духу Мартелл с лучезарной улыбкой, не дав мне договорить. ‒ Согласна!
Что меня херувимы на свои копья света вознесли! Я сплю что ли?
‒ Что ж, так и быть, благодарю тебя за понимание, ‒ кивнул я, развеивая полог тишины, а затем взглянул на Беккера. ‒ Ты молодец, Габриэль, но с тобой мы поговорим позже, поэтому не мог бы ты проводить Валери в её покои? У меня с его высочеством и Палладом имеется разговор.
‒ Как прикажете, господин, ‒ с довольство пробасил повелитель.
Причем уходила Валери из кабинета, чуть ли не приплясывая и продолжая светиться от счастья и окидывая меня радостным глазами. Сам не верил в то, что видел. Я успел лицезреть много влюбленных женщин, но, чтобы увидеть нечто похожее… Потому как мне кажется, это не любовь, а настоящая одержимость.
‒ Девка прямо-так сейчас воспарит, ‒ ухмыльнулся весело картар, стоило дверям закрыться.
Полог тишина по моему приказу мгновенно объял всё помещение, а затем я с немым вопросом уставился на задумчивого цесаревича, между делом пропуская мимо ушей выпад мироходца.
‒ Захар, род Романовых просит не уничтожать род Васильчиковых и Осокиных, ‒ как на духу выпалил Ростислав. ‒ Взамен мы обязуемся разобраться с ними также эффективно, но не прибегаю к крови. Почти не прибегая к крови, ‒ исправился мгновенно парень.
‒ Каторга? ‒ тихо спросил я, погружаясь в собственные мысли после услышанного.
‒ И полное забвение, ‒ добавил Ростислав. ‒ Мы всё обставим как лучше. Всех причастных и тех, кто знал о планах князей мы казним.
‒ Что с Васильчиковым?
‒ На твоё усмотрение, ‒ отрапортовал цесаревич. ‒ Думаю, завтра к утру ты уже будешь восстановлен в правах князя Лазарева. Император дал слово.
Оперативно. Весьма оперативно. Но стоит ли соглашаться?
‒ К тому же… ‒ вдруг продолжил говорить Романов. ‒ Отец просит, чтобы ты вновь занял место независимого тайного советника, чтобы подобное не повторялось.
Маловато как-то и работа муторная… Да и нужна ли она мне вовсе? Но ключевое слово просто «просит».
Но в этот миг Ростислав словно читал мысли.
‒ Отец также хочет создать пост нового министра, ‒ заключил сразу же мой собеседник. ‒ Этот пост готовится именно для тебя. Лучше кандидатуры нет.
Надо же. В преддверии будущих нововведений уже догадываюсь, что это за пост.
‒ Твоя идея, да? ‒ хмыкнул понятливо я.
‒ Моя, ‒ признался честно Романов. ‒ Интеграция. А лучше тебя эту проблему никому не решить… Потому как сейчас неизвестно, что будет дальше. Новостей хороших как таковых мало. Но мы в курсе о твоих планах. Так что за работу можешь приняться после отдыха с семьей.
‒ Ну почему же, ‒ вдруг вклинился в беседу Драгун. ‒ У меня есть хорошие новости. Причем очень хорошие. Я сравнил оба разлома и врата. В Москве и в Петербурге. И могу сказать, что те и другие врата принадлежат демонам. Воевать на два фронта вам не придётся. Так что, похоже, сейчас у Земли происходит интеграция лишь с Инферно. Мир демонов распространяться под всеми мирами, так что я не удивлён, что процесс начался именно так. Но, увы, до остальных врат я добраться не успел, постараюсь сделать это в ближайшее время.
