С начала войны, когда потери кавалерии были велики, некоторые дворяне даже отказывались вступать в армию, поэтому Умакас очень приветствовал это предложение.

Когда Умакас вернулся, чтобы передать Диаомиласу предложение Давоса, Диаомилас после минутного раздумья ответил: «То, что может сделать Теония, может сделать и Таранто!».

После реорганизации союзные войска отправились в путь.

Узнав об отходе греческой армии, войска Мессапи-Певкетов быстро снялись и отступили в лагерь в двух километрах к югу от Мандурии. Таким образом, союзная армия Фета вошла в город Мандурию в сумерках, не встретив ни одного боя и не потеряв ни одного разведчика.

Встреча с защитниками подняла боевой дух солдат, особенно тарантийцев. В то же время, с увеличением их сил, командир решил отдохнуть на ночь и на следующий день двинулся прямо на лагерь Мессапии-Певкетов. Единственной проблемой для них было то, что небольшой город Мандурия был переполнен почти 30 000 человек, и организовать жилье для солдат было непросто.

На следующий день, на рассвете, Соликос повел смешанную кавалерийскую команду в лагерь Мессапи-Певкетов, чтобы выяснить ситуацию, но обнаружил, что он пуст.

В то же время, под руководством тарантинской кавалерии, кавалерийский отряд был разделен на две группы. Одна пойдет на юг, в направлении Узентума, а другая — на восток, в направлении Бриндизи, чтобы продолжить поиски следов врага.

Когда Давосу и остальным сообщили об этом, они поняли, что враг планирует бежать, поэтому немедленно собрали свои войска. В это время конница снова прибыла, чтобы сообщить, что они обнаружили следы большой вражеской армии на востоке.

Услышав это, их первой реакцией было то, что Мессапи-Певкеты отступят к Бриндизи.

«Мы не можем позволить им отступить к Бриндизи, иначе мы будем вынуждены осадить город, что приведет к большим потерям среди наших солдат! Мы должны догнать их и сразиться с ними на месте!». — нетерпеливо кричал Диаомилас, так как воспоминания о трагической ситуации с осадой Бриндизи были еще свежи в его памяти.

***

Глава 282

И Гераклея, и Метапонтум отправили войска на последнюю осаду Бриндизи, так что и архонты, и Умакас усвоили урок на собственном опыте.

Давос был согласен с этим, но у него было смутное ощущение, что что-то не так, однако он не мог точно определить, что именно. Поскольку они не обнаружили следов врага в направлении Узентума, возможность того, что союз Мессапи-Певкетии зажат спереди и сзади, была исключена.

Поэтому, чтобы преследовать врага, вся армия быстро двинулась вперед и даже оставила логистику в городе Мандурия, взяв при этом 3000 гарнизонных войск, так что теперь общая численность тарантинской армии достигла 13 000, а всей союзной армии — более 30 000.

Затем они продолжили движение на север в том же порядке, что и вчера. Пройдя 5 километров, они получили еще одно донесение от разведчиков, что союз Мессапи-Певкетии вошел в горы на севере.

'Имея перед собой Бриндизи, огромная армия Мессапи-Певкетии вместо этого пошла в горы?'. — Давос засомневался, а Умакас, который был рядом с ним, о чем-то задумался, и выражение его лица стало грозным.

«Возможно, они идут к холмам Анлен!». — нервно произнес Диаомилас, выслушав доклад.

Только выслушав их обоих, Давос узнал, что прибрежные горы — это не все колючие, лесистые и суровые горы, но что между горами есть холмистая местность, которую не так уж трудно преодолеть. Через нее можно было добраться до восточной части Таранто. В ранние времена мессапийцы часто выходили из этой местности, чтобы притеснять тарантинцев. Позже, когда Таранто стал сильным, они начали строить оборонительные лагеря и сторожевые башни у выхода с холмов, чтобы усилить наблюдение, так что мессапийцы, измученные путешествием через холмы, часто получали отпор от поджидавших их тарантинцев. Позже, под влиянием греков, мессапийцы постепенно стали цивилизованными и больше не привыкли к горным войнам. Кроме того, с созданием Мандурии у них появилась более удобная база для нападения на Таранто, поэтому в последние десятилетия мессапийцы больше не используют Анленские холмы для проникновения на территорию Таранто.

«То есть… оборонительный лагерь там был заброшен?». — Давос понял это сразу.

«Ну…». — Умакас все еще думал, как это сказать, когда Диаомилас тут же ответил: «Мы не оставили лагерь, просто после того, как армия Архита была полностью уничтожена, а союз Мессапи-Певкетии начал широкомасштабную атаку, большинство людей, находящихся за пределами города, бежали в город, поэтому мы, естественно, отозвали солдат из лагеря. Поэтому теперь мессапийцам будет легко войти на нашу землю, уничтожить поля, на которых мы собираем урожай, сжечь наши деревни и вырезать людей, которые еще не ушли. Поэтому мы должны догнать и остановить их немедленно! И дать им отпор!».

На лице Диаомиласа было написано волнение, Умакас тоже выглядел обеспокоенным, но Давос не дрогнул. Он зашагал взад-вперед, его мозг начал быстро соображать.

«Что ты медлишь! Если мы не начнем действовать сейчас, мы не сможем их догнать!». — громко призывал Диаомилас.

«Зачем их преследовать». — Давос остановился на своем пути и напомнил с серьезным выражением лица: «Не забывай, что ты сказал раньше: «Если враг отступит, мы немедленно атакуем Бриндизи и заставим мессапийцев сразиться с нами в решающей битве».

Диаомилас некоторое время не мог ответить, поэтому Умакас поспешил объяснить: «Сейчас ситуация изменилась, так как мессапийская армия может ворваться на нашу территорию и посеять хаос, что вызовет панику среди людей, и они могут даже напасть на Таранто».

«Хотя у мессапийцев большие войска, Таранто нелегко захватить, в то время как Бриндизи легко взять». — Давос указал пальцем вперед: «Кроме того, тяжелой пехоте трудно догнать лёгкую пехоту, поэтому лучше взять инициативу в свои руки, атаковать и захватить Бриндизи, чем пассивно преследовать Мессапи-Певкетии. Если они не придут к нам, тогда мы двинемся на север! Я не верю, что они не придут для решающей битвы!».

Умакас кусал губы, так как ему было трудно принять решение, а Диаомилас все еще упрямо качал головой: «Нет! То, что враг хочет уничтожить, не является вашей теонийской землей, поэтому вам, естественно, все равно! Но это наша земля, и я бы предпочел сначала изгнать их из Таранто, а потом захватить Бриндизи».

Услышав это, Давос рассердился: «Ты можешь винить меня за это?! Когда во время военного совета ты не отметил ее на карте и не объяснил, что это проклятый богом холм Анлен, через который они могут пройти в горах! Причина, по которой я не велел нам туда идти, заключалась в том, что ты сказал, что дороги там сложные, а местность незнакомая, так что в случае, если враг устроит там засаду…».

Пока Давос говорил, его разум встряхнулся и поймал вспышку вдохновения: «Я вижу! Теперь я вижу! Из-за кавалерии! Вы уже говорили, что мессапийская кавалерия перехватила разведчика Таранто, нанеся большие потери вашей кавалерии. Но на этот раз мессапийская кавалерия не атаковала нас даже сейчас; почему? Может быть, мессапийские кавалеристы погибли от чумы?».

Давос уверенно посмотрел на всех и сказал более серьезным тоном: «Нет. Мессапийцы хотят, чтобы мы знали, куда идет их армия, и они хотят, чтобы мы следовали за ними, потому что они наверняка устроили засаду в Анленских холмах! Так что мы не можем отправиться туда и похоронить там единственную армию, которая может спасти Таранто!».

Лицо Умакаса изменилось при этих словах, и Диаомилас замолчал.

«Я согласен с архонтом Давосом! Мы должны атаковать Бриндизи!». — воскликнул Терифиас.

«Я согласен». — Тауделес кивнул в знак согласия.

Оба командующих армиями ясно выразили свою позицию, и предложение Давоса было принято.