Пока мы разговаривали, Павел развернул машину и притопил газ.

Мы на максимальной скорости мчали обратно.

– Главное, чтобы другую дорогу тоже не перекрыли, – заметил я.

Сопровождающий усмехнулся.

– Пусть попробуют, – сказал он, и пояснил после небольшой паузы: – мы не по дороге поедем. Надо прорваться к берегу и проскочить до прилива. Уверен, они не просчитывали такой вариант.

Я посмотрел в зеркало заднего вида. Машины, которые до этого стояли, перекрыв дорогу, трогались с места.

– Похоже, нас заметили, – сказал я.

– Вижу, – кивнул Павел, – успеем!

На мой взгляд, дорога совсем не была рассчитана на ту скорость, с которой мы мчались вперёд. Мне даже показалось, что на пологих поворотах покрышки вот-вот потеряют сцепление на песчаных наносах, но каждый раз обходилось. После третьего или четвёртого манёвра, я даже начал верить в водительский талант Павла.

Через несколько минут на горизонте показалось море, и небольшой городок с выбеленными солнцем домиками.

Пару раз мы проскочили встречные машины, причём второй водитель возмущённо посигналил нам вслед.

Погоня, на мой взгляд, не приближалась, но и особо не отдалялась.

– Не опасно через город? – нервно спросил я.

– Дорога идёт по окраине, – ответил сопровождающий, – проскочим.

И мы действительно проскочили. Вот только дорога на северной окраине города заканчивалась.

Павел резко сбросил скорость, щелкнул каким-то рычагом и выскочил на песок. Машина начала плавно грести своими большими колёсами медленно набирая скорость.

Мы двигались в сторону моря. Я не видел полосу прибоя, поэтому предположил, что на самом берегу может быть что-то вроде обрыва.

Поэтому, когда мы забрались на вершину дюны, я решил, что сейчас мы рухнем прямо в океан, который нёс свои волны метрах в сорока внизу. Даже успел испуганно крикнуть.

Но мы не упали, а просто скатились по крутому песчаному спуску.

В самой полосе прибоя был участок относительно плотного грунта, который позволил снова набрать скорость.

Павел нервно посмотрел на часы на приборной панели и закусил губу.

– Что-то не так? – спросил я.

– Всё так, – ответил Павел, сжав скулы, – успеем.

– Успеем куда? – спросила Соня.

– Не куда, а до чего. До прилива.

Я опасливо покосился направо. Над узкой полоской более—менее твёрдой и плоской поверхности нависала гигантская дюна. Она уходила вперёд, за горизонт. Угол склона был такой, что я очень сомневался в способности «Круизёра» благополучно преодолеть такой подъём. И вообще, было очень неуютно.

– Как сильно вода поднимается? – спросил я.

– Не очень. Но достаточно, чтобы затопить проезд. Если опоздаем – можем потерять машину. А то и ещё чего похуже.

Я не стал уточнять, что именно могло быть «похуже».

Тем временем Солнце склонилось к океану, и уже готовилось нырнуть в водную пучину. Мы успели отъехать от места спуска километра на три-четыре, и Павел уже было вздохнул с облегчением. Но тут на гребне бархана, примерно в том месте, где спускались мы, появился свет мощных фар.

– Блин, – выплюнул сопровождающий. И снова наддал газа.

Вскоре Солнце скрылось за горизонтом. Берег с полосой прибоя, который разрезали несколько пар автомобильных фар, выглядел сюрреалистично. Даже красиво. Но, если честно, эта красота была страшноватой, особенно если помнить об опасности.

В какой-то момент мне показалось, что расстояние между нами и преследователями сокращается, но Павел сохранял спокойствие. Я решил его не дёргать лишний раз – было видно, что вождение по дикому берегу отнимает много сил. А потом, оглянувшись в очередной раз, я понял, что на самом деле преследователи отстают.

– Вроде как отрываемся, да? – спросил я.

Павел молча кивнул. На его верхней губе блестел пот.

Так прошло несколько часов, слившихся в гул двигателя, звёздный блеск над головой да накаты прибоя. И вот я начал замечать, что волны то и дело достают до колёс с моей стороны. Я сидел слева, как положено в Намибии – тут левостороннее движение.

– Начинается, да? – снова заговорил я, только теперь почувствовав, как пересохло во рту.

– Что начинается? – тревожно спросила Соня. Я заметил, что он неотрывно глядит в окно справа, на нависающие дюны.

– Прилив, – ответил Павел, – да.

– Мы успеваем?

Водитель не ответил на мой вопрос.

Ещё через несколько минут волны начали периодически доставать до порога, а там – и до дверцы. Машину немного вело, но Павел не снижал скорость.

– Так, если не успеем, – неожиданно заговорил он, – я попробую забраться на дюну. Шансы не очень высокие, но попытаться надо. Если почувствуете, что машина заваливается – прыгайте с противоположной стороны. Только очень быстро! Она может перевернуться несколько раз и тогда вас раздавит.

– А мы можем успеть? – спросила Соня, – и куда?

– Я рассчитываю на это, – сказал Павел, проигнорировав вторую часть вопроса.

Особенно крупная волна ударила в дверцу. Вода расплескалась по стеклу, машину сильно повело, но Павел успел её выровнять.

Огни сзади, кажется, опять начали приближаться.

– Можешь сюда перебраться? – спросил я Соню.

– З-зачем?

– Помогу выпрыгнуть.

Краем глаза я заметил, как Павел одобрительно кивнул.

Я отстегнул ремень.

Соня перелезла через центральную консоль и оказалась у меня на руках как раз в тот момент, когда нас толкнула очередная волна.

В этот раз мне показалось, что нас точно унесёт в океан, но Павел каким-то чудом выровнял автомобиль. После чего резко повернул направо – так, что нас прижало к дверце.

Сначала я подумал, что он всё-таки решился штурмовать дюну. Но потом свет фар выхватил из тьмы узкое и пологое ущелье со скалистыми стенами, по которому когда-то, видимо, стекала вода. А, может, и до сих пор стекает – в сезон. Скальная порода мешала засыпать ущелье песком.

Колёса выскочили на скалистую поверхность с небольшой пробуксовкой. Но тут же машина опять начала набирать скорость. Вода следовала за нами буквально по пятам.

Наверну была небольшая каменистая площадка, но Павел не стал на ней останавливаться. Он выехал на песок и крутанул руль обратно, в сторону океана. Мы проехали метров сто, и замерли возле гребня дюны, за которой начинался спуск к воде.

Тут Павел остановил машину и активировал ручник. Потом открыл дверцу.

– Только осторожнее, – предупредил он, – песок очень сыпучий, не скатитесь вниз, очень опасно. И лучше присесть, чтобы силуэта не было видно на фоне неба.

Соня не рискнула выходить из салона. А я чуть ли не ползком добрался до края дюны – как раз вовремя, чтобы наблюдать развязку разыгравшейся внизу драмы.

Очевидно, что наши преследователи не знали об ущелье и, видимо, в темноте решили, что нас смыло в море. Они пытались выбраться, взбираясь по дюне. И, надо сказать, одному из четырёхколёсных БТРов это почти удалось.

Когда я выглянул за гребень дюны, машина выла двигателем всего метрах в десяти от меня, разбрасывая фонтаны песка, которые красиво переливались в лунном свете. Однако водитель, видя, что спасение близко, забрал слишком сильно вверх. К тому же, склон возле самого гребня дюны становился более крутым. БТР балансировал какое-то время на двух колёсах правого борта, а потом тяжёлая машина опрокинулась, и её потащило вниз. По дороге она сшибла один из военных внедорожников. Несколько секунд – и машины накрыло очередной набежавшей волной.

Я осторожно поднялся. Посмотрел на Павла с уважением.

– Впечатляет, – сказал я.

– Повезло, – ответил сопровождающий и, отряхнув колени, пошёл обратно к внедорожнику.

– Что? Ну что там? – Взволнованно спросила Соня. Она успела перебраться на заднее сиденье.

– Они переоценили свои силы, – ответил Павел, и спросил, обращаясь ко мне, – куда теперь? Вроде речь шла о Лангер Генрихе.

– Да, – кивнул я, – туда нам и нужно.

– Ладно. Думаю, горючего хватит. Хорошо, что воды запасли достаточно, – сказав это, он подошёл к багажнику и достал три пластиковых бутылки из упаковки. Две из них он отдал мне и Соне.