Мы летели «Катарскими авиалиниями», через Доху. И это был очень комфортный перелёт. Достойное завершение отличного отдыха.

Прошло каких-то три недели; ситуация в мире кланов и тайных обществ успокоилась. Содержимое командного модуля инопланетного корабля оказалось под совместным протекторатом Ветви и государства. Не все стороны такой расклад устраивал, поэтому пришлось кое-кого подвинуть. Что именно происходило – меня не информировали; до нас на острове долетали только отголоски тайных битв. Как бы то ни было, скоро сложился новый баланс сил, где Ступень заняла ещё более важное место.

Об этом нам поведала Эльвира, прислав сообщение на новенький защищённый коммуникатор. Туда же пришли билеты до Виндхука, Намибия, и следующее указание: «Посмотрите Лангер Генрих. Не факт, что получится – но надо же вас чем-то занять, пока у нас зима. Особо не усердствуйте. Считайте это продолжением отпуска. P.S. Будет желание прокатиться в Колманстоп – попросите сопровождающего. Только там ничего не трогать! Нам ещё международного скандала с участием Африканской Ступени не хватало!»

Сообщение было непривычно многословным для закрытого мессенджера. Это верно указывало на то, что Эльвира пребывала в хорошем настроении. А если так – значит, и у нас нет повода грустить.

Разумеется, я не знал ни что такое Лангер Генрих, ни Колманстоп. Пришлось гуглить. И если по второй локации у меня вопросов не возникла, то первая заставила нахмуриться. Урановый рудник? Серьёзно? Эльвира решила нас оставить без потомства? Блин, надо будет обзавестись счётчиком Гейгера. Достали эти радиоактивные штуки.

Я вспомнил о судьбе хантеров, которые вытащили сердце атомохода. И мне резко перехотелось ехать на рудник. Впрочем… Эльвира ведь чётко написала: можно не усердствовать. Прокатимся, прогуляемся по красивым местам. Если почувствуем что-то не то – вернёмся. В конце концов, мы уже несколько раз окупили все наши зимние перелёты, и даже роскошный отдых.

– А тут, похоже, красиво! – сказала Соня, когда мы заходили на посадку.

Ну да. Есть такое дело. Город прижат к нагорью на юге, должно быть, живописному. Да и зелени хватает – почти как в Гвинее.

Обидно, что в аэропорту не оказалось телетрапов. Разнежившись в кондиционированном салоне, я чуть не задохнулся от резкого перехода к жаре. Время было полуденное, так что солнце жарило вовсю.

К счастью, идти до терминала было совсем не далеко. И тут обходились без формальностей, вроде перронных автобусов.

Встречающий был уже тут, внутри стерильной зоны. Вроде бы мелочь, но приятно. Им оказался спортивный мужик средних лет, европейской наружности, но сильно загорелый – настолько, что почти сливался с коренными африканскими жителями.

Он держал в руках таблицу с именем «Алексей». Почему Алексей? Понятия не имею. Эльвира так придумала. Такое вот у неё представление о конспирации. Впрочем, кто я такой, чтобы критиковать главу Ступени?

– Привет, – сказал мужик на чистом русском, протягивая руку, – я Павел. Можно просто Паша.

– Привет, Паша, – ответила Соня, первой ответив на рукопожатия, – приятно.

– Наши имена знаешь? – спросил я тихо.

Павел засмеялся.

– Да, конечно, – ответил он, – меня всегда веселят такие вещи.

Он кивнул на табличку, которую тут же свернул в четыре раза и спрятал в карман джинсов.

Возле терминала, на парковке, нас ждал белый «Круизёр». Я с облегчением улыбнулся: его салон обещал возвращение в комфортную прохладу.

Тут действительно оказалось довольно красиво: городок чистенький, аккуратненький. Чем-то на Сочи похож, только моря нет. Домики вполне европейского вида. Такой контраст с Конакри! Я был так приятно удивлён, что невольно заулыбался.

– Впервые в Африке? – спросил Павел.

– Нет, – вместо меня ответила Соня, – уже бывали.

– Южнее Сахары? – уточнил сопровождающий, после чего улыбнулся и добавил: – Некоторые и Тунис с Египтом Африкой считают.

– Ну, формально они правы, – заметил я.

– Ага, – кивнул Павел, – поэтому уточняю.

– Южнее, – бросила Соня холодно.

– Хорошо. Тогда вы понимаете, что Намибия – далеко не самое худшее место на этом континенте.

– Что есть то есть, – согласился я.

Моё мнение лишь окрепло, когда мы подъехали к гостинице. Это был «Хилтон», судя по всему, построенный относительно недавно. Здание состояло из двух корпусов: классической «коробки» и цилиндрической башни футуристического вида со «шляпой».

– Так можно и привыкнуть к роскоши! – констатировала Соня, когда мы заселялись.

– Я совсем не против таких привычек, – ответил я.

– Ну что, какие дальнейшие планы? – спросил Павел, когда магнитные ключи уже были у нас в руках.

Мы с Соней переглянулись. Я ей рассказывал про Колманстоп, предупредил, что это туристическое место и трогать там ничего нельзя – но она всё равно загорелась. А главное – я был совершенно не против такой экскурсии.

– Колманстоп, – сказала она, – давайте прокатимся.

Павел осклабился, демонстрируя крепкие белые зубы, явно искусственные.

– Можно, – кивнул он, – только выезжать надо пораньше, если хотите одним днём.

– Во сколько? – спросил я.

– Ну… в шесть по-местному будет нормально.

– В шесть так в шесть, – Соня пожала плечами и посмотрела на меня с таким видом, что любые мои возражения насчёт слишком раннего подъёма погибли в зародыше.

– Если хотите по городу прогуляться – то я вечером подойду, – предложил Павел.

– Не, не стоит, – ответил я, – мы отдохнём. Наберёмся сил перед завтра.

– Разумно, – кивнул он, после чего приложил два пальца ко лбу, салютуя на морской манер, и развернулся, – если передумаете мои контакты у вас, – добавил он, не оборачиваясь, и направился к выходу.

– Уверен, что не хочешь пройтись? – спросила Соня.

– Уверен, – кивнул я, – и вообще я бы подремал.

– Обедать будешь?

– Это после того, чем нас там кормили? – я указал пальцем наверх и округлил глаза, изображая удивление.

– Согласна, – кивнула Соня, – в меня тоже больше не влезет… тогда ужин?

– Угу, – ответил я, – давай тогда часов в восемь? Нормально?

– Ты будильник поставишь?

– Поставлю. Только, скорее всего, раньше проснусь.

– Ладно. Только меня разбудить не забудь!

Так получилось, что наши номера были на разных этажах. Не знаю – специально Эльвира так сделала, чтобы мы имели возможность хоть немного побыть наедине, или просто так совпало со свободной бронью – но, пожалуй, это было к лучшему. Мне действительно хотелось побыть какое-то время наедине.

В номере, едва приняв душ, я рухнул на кровать и уснул, даже не задёргивая занавесок.

Как я и предполагал, я проснулся в пять вечера, проспав всего лишь три с половиной часа. Впрочем, дневной сон меня освежил, и я чувствовал себя прекрасно. Повалявшись какое-то время в кровати и пощёлкав спутниковые каналы, я решил одеться и погулять в окрестностях отеля.

Спустившись вниз, я заметил, что в буфете у входа в ресторан есть кофейный автомат. Дико захотелось кофе. Я вспомнил те времена, когда перед утренними лекциями, весной брал кофе и шёл пешком от метро, думая о своём и мечтая. Тогда я даже представить не мог, что буду встречать Новый год в Намибии.

Я улыбнулся и направился к буфету. Заказав капучино, я отвернулся в сторону фойе, и глядел на улицу сквозь стеклянные двери. Похоже, жара спала – гулять будет куда комфортнее, чем днём.

– Sind Sie geschäftlich hier? Wie gefällt IhnenWindhuk? – услышал я за своим плечом и оглянулся.

Рядом со мной у буфета на табурете сидел господин благообразного и даже старомодного вида. Он был в клетчатом костюме-тройке; из кармана жилета выглядывала золотая цепочка, видимо, от карманных часов. На вид ему было за сорок, а седые виски только подчёркивали ум и жизненный опыт, который светился в проницательных серых глазах.